Чӑваш чӗлхи корпусӗ

— Чӗрӗ пулмасӑр!

— Еще бы не живой!

Пӗрремӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Ҫав тумлам, чӗрӗ пек, пӗрре тӑсӑлать, тепре чӑмӑртанать, сисмен ҫӗртенех сапаланса ик-виҫ тӗпренчӗк пулать, сасартӑк каллех пӗрле пуҫтарӑнать.

Она то вытягивалась, то сжималась, как живая, внезапно распадалась на две-три выпуклые лепешечки, которые вдруг снова сливались вместе.

Пӗрремӗш сыпӑк // Тани Юн. Лев Кассиль. Кӗҫӗн ывӑл урамӗ: повесть. Тани Юн куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР Государство Издательстви, 1953.

Ак ӗнтӗ Цзинь-пу выртать пек, анчах вӑл чӗрӗ мар, вилнӗ…

…Цзинь-пу лежит, как сейчас, в своей кровати, но это уже труп.

Пӗртӑвансем // Николай Григорьев. Лу Синь. Калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1960. — 115–130 стр.

Пӗр паллаканни анчах, йӑлтах суранланса пӗтнӗскер, леш, Лукашкӑна перекенни, чӗрӗ юлнӑ.

Один только знакомый, весь израненный, тот самый, который выстрелил в Лукашку, был жив.

XLI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Пӗтӗм ҫеҫенхирӗпе, сакӑр ҫухрӑм кайса та, вӗсем пурӗ те пӗр чӗрӗ япала, ногай кибиткине анчах, тӗл пулчӗҫ, лешӗ, арба ҫине вырнаҫтарса лартнӑскер, вӗсенчен пӗрер ҫухрӑмра ерипен шуса пычӗ.

По всей степи, верст на восемь дороги, они встретили живого только одну ногайскую кибитку, которая, будучи поставлена на арбу, медленно двигалась в версте от них.

XL // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Эпӗ асапланатӑп, анчах ӗлӗк эпӗ вилӗ пулнӑ, халь ҫеҫ вара эпӗ чӗрӗ.

Я мучаюсь, но прежде я был мертв, а теперь только я живу.

XXXIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Тепӗр ирхине Ерошка, пӗтӗмпех юнланса пӗтнӗскер, хӑйӗн кӗлетӗнче ларса кӗрепенкен-кӗрепенкен чӗрӗ аш валеҫнӗ — пӗрне укҫалла, тепӗрне эрехле.

На другое утро Ерошка сидел у себя в клети весь в крови и отпускал по фунтам свежину — кому за деньги, кому за вино.

XXVIII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Тен, чӗрӗ вӑл!

Живой, может!

IX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Хулхушшине чӗрӗ фазан хӗстерсе тытнӑ Назарка, йӗплӗ хулӑсене сиркелесе, сукмак ҫине тухрӗ.

Назарка с живым фазаном под мышкой, продираясь через терны, вылез на тропинку.

VII // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Минтертен ҫӑп-ҫӑмӑл, ачаш та ҫепӗҫ шӑршӑ — Шурочка ҫӳҫӗн, унӑн духин тата ҫамрӑк, питӗ хӳхӗм ӳт-пӗвӗн техӗмлӗ шӑрши кӗрсе тӑчӗ, — ыйхӑ умӗн асра сӑнарланнӑ юлашки чӗрӗ ӳкерчӗк пулчӗ вара ҫакӑ.

И последним живым впечатлением перед сном был легкий, сладостный запах, шедший от подушки — запах волос Шурочки, ее духов и прекрасного молодого тела.

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ромашов тум витӗр унӑн чӗрӗ, нервӑллӑ ӑшшине туйса илчӗ те, тарӑннӑн сывлӑш ҫавӑрса ярса, куҫне хӗссе лартрӗ.

Ромашов сквозь одежду почувствовал ее живую, нервную теплоту и, глубоко передохнув, зажмурил глаза.

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Кӗмӗл ещӗкре, ухмахла султансен айӗнче, пӗр вилӗ упӑте выртать, ытти чӗрӗ упӑтисем, тути-ҫӑварӗсене тӑсса хунӑ та, хӑйсем ҫине умӗнче те, хыҫӗнче те кулӑшла ҫӑлтӑрсемпе шӑкӑрккасем ҫакса тултарса, ун хыҫӗнчен пыраҫҫӗ…

Лежит в серебряном ящике под дурацкими султанами одна дохлая обезьяна, а другие живые обезьяны идут за ней следом, с вытянутыми мордами, понавесив на себя и спереди и сзади смешные звезды и побрякушки…

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Тӑвӑр пулсан та, кӳренес мар: чӗрӗ шӑмӑ шӑнӑҫать, — терӗ те суд приставӗн тӑванӗ, тармаклӑн ахӑрттарса ячӗ.

— В тесноте, да не в обиде, — сказал брат судебного пристава и захохотал напряженно.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Акӑ вӑл халех вӗсем патне, паллӑ марскерсем, нихӑҫан та курманскерсем, ҫав тӗлӗнтермӗшле, вӑрттӑнчӑкла та тыткӑнлакан чӗрӗ чунсем — хӗрарӑмсем патне пырса ҫитет!

Вот он сейчас приедет к ним, еще не известным, еще ни разу не виданным, к этим странным, таинственным, пленительным существам — к женщинам!

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Татӑкӑн-татӑкӑн тураса сапалантарнӑ ӳт-пӳрен чӗрӗ ашӑн тӑкӑс шӑрши кӳ-ӳ те кӳ-ӳ киле-киле ҫапрӗ, унашкал шӑрша вӑл кирек хӑҫан та аш лавккисем умне ҫакнӑ тушкасенчен йӑсӑрланса сарӑлать, Ромашов унӑн сӑрӑ та кӑвак тӗслӗ шалти йӑлмакланса ҫуталакан яка пайӗсене курчӗ, курчӗ хырӑмӗнче мӗн-мӗн пуррине, курчӗ ун пуҫӗн мимине — сӑрӑ-сарӑскерне, йӑлт кукӑр-макӑр йӗрсемпе витӗннӗкере, утнипелен сӗтел ҫинче формӑран кӑларнӑ желе пеклӗн чӗтӗресе выртаканскере.

Ромашов слышал, как из его развороченного на куски тела шел густой запах сырого мяса, точно от туш, которые выставляют при входе в мясные лавки, он видел его серые и синие ослизлые глянцевитые внутренности, видел содержимое его желудка, видел его мозг — серо-желтый, весь в извилинах, вздрагивавший на столе от шагов, как желе, перевернутое из формы.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫапах та пӗр шухӑш пуринчен те хӑрушӑрахчӗ: тӗссӗр, пӗрешкел пӑхӑнуллӑ та ӑссӑрланнӑ-тӑнсӑрланнӑ сӑн-питлӗ Хлебниковсем пач та рота, батальон, полк ятлӑ механикӑлла пайсем кӑна мар, вӗсем чӑн-чӑннипех те чӗрӗ ҫынсем иккенни пирки офицерсенчен нихӑшӗ те, — Ромашов хӑй те халиччен ҫаплаллах пулнӑ-ха, — нихӑҫан шутламан, ҫакӑ вӗсен пуҫне сӗмленчӗклӗхпе те пулин пырса кӗмен, ҫапӑнман…

И ужаснее всего была мысль, что ни один из офицеров, как до сих пор и сам Ромашов, даже и не подозревает, что серые Хлебниковы с их однообразно-покорными и обессмысленными лицами — на самом деле живые люди, а не механические величины, называемые ротой, батальоном, полком…

XVII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ҫак ыйхӑсӑр, лӑсканчӑклӑ каҫ, пӗчченлӗх туйӑмӗ, уйӑхӑн тикӗс, тӗксӗм, чӗрӗ мар ҫути, ура айӗнчи хушӑкӑн хуралса тӑракан тарӑнӑшӗ тата хӑйпе юнашар ларакан чӗмсӗр, хӗненине пула тӑнран тухнӑ салтак — пурте, пурте ҫаксем ун умне темле ниҫта юрӑхсӑр, питӗ асаплӑ тӗлӗк евӗррӗн тухса тӑчӗҫ, унашкал тӗлӗксене ҫынсем, тен, тӗнче пӗтес умӗнхи юлашки кунсенче ҫех курма пултараҫҫӗ пулӗ.

Эта бессонная лихорадочная ночь, чувство одиночества, ровный, матовый, неживой свет луны, чернеющая глубина выемки под ногами, и рядом с ним молчаливый, обезумевший от побоев солдат — все, все представилось ему каким-то нелепым, мучительным сновидением, вроде тех снов, которые, должно быть, будут сниться людям в самые последние дни мира.

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Сайра хутра ҫеҫ станцӑра маневрлакан пӑравуссем кӑшкӑрта-кӑшкӑрта ячӗҫ, ҫак ӑнланма ҫукла каҫӑн чӗмсӗрлӗхенче вара вӗсен таткаланчӑк шӑхӑртӑвӗсем чӗрӗ, сехӗрленӳллӗ те хӑрушла пеклен туйӑна-туйӑна кайрӗҫ.

Лишь изредка на станции вскрикивали маневрирующие паровозы, и в молчании этой странной ночи их отрывистые свистки принимали живое, тревожное и угрожающее выражение.

XVI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Этем кӳлеписен чӗрӗ картин чӑрмавӗнчен хӑтӑлса, ирӗке тухнипе хӗпӗртенӗ тейӗн, янӑравлӑраххӑн та хаваслӑраххӑн чупса кайрӗҫ маршӑн таса та уҫӑ сассисем Ромашова хирӗҫ.

Освобожденные от живой преграды из человеческих тел, точно радуясь свободе, громче и веселее побежали навстречу Ромашову яркие звуки марша.

XV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Тӗтреленнӗ пуҫпа, шавласа янлакан хӑлхапалан, хыттӑн ҫыпӑҫса ларчӗ сасартӑк Ромашов шӑлӗсемпе ҫак чӗрӗ, пиҫӗ, чӑлха витӗр пулнӑран, сиввӗн туйӑнакан ӳт ҫумне.

С отуманенной головой, с шумом в ушах, Ромашов вдруг крепко прижался зубами к этому живому, упругому, холодному, сквозь чулок, телу.

XIV // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.