Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑрах сăмах пирĕн базăра пур.

хӑрах (тĕпĕ: хӑрах) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Акӑ шывран темле хура япала курӑнчӗ, хӑрах хӗррипе хӑйӑр ӑшне кӗрсе тӑрӑнчӗ.
Вот из воды показалось что-то черное и уперлось одним краем в песок.

ХIII // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Ҫавӑрать-ҫавӑрать те анса ларакан йӗмне хӑрах аллипе кулӑшла турта-турта улӑхтарать.
Покрутит немного и забавно так подтянет одной рукой сползающие штаны.

VIII // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Старик, хӑрах куҫне кӑштах уҫса, тутисене хускатса илчӗ.
Старик, чуть приоткрыв один глаз, шевельнул губами.

III // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

— Аванах лекрӗ-ха ҫавна, хӑрах куҫлӑ явӑла, ҫапах та!
— Попало ему, кривому дьяволу, довольно-таки!

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

— Хӑрах куҫ пирки лайӑхрах!..
— Насчёт кривого-то хорошенько!..

— Ҫук, хӑрах куҫӗ тата, э? — ҫилӗллӗн кӑшкӑрса илчӗ тахши.
— Нет, кривой-то, а? — злобно воскликнул кто-то.

Пӗлетӗп эпӗ — ӑна хӑрах куҫ, суя укҫа ҫапаканскер, ҫапла вӗрентсе янӑ!
Я знаю — это кривой его выучил, фальшивый монетчик!

— Ҫынсене пӑтратакан хӑрах куҫ Тиунов усалла вӗрентнӗскере…
— Выученика Тиунова, кривого смутьяна…

«Пырса ҫыхланнӑ, хӑрах куҫлӑ шуйттан!»
«Присосался, кривой чёрт!»

— Вӗсем икӗ шайка чӑмӑртаннӑ, — пӗлтерет Базунов, асӑрхануллӑн тата темле, темскере хыпашласа тупма пуҫланӑ евӗрлӗ, сасӑпа, — Кожемякин тата слободари хӑрах куҫ — ку пӗрре, леш телеграфистишкӑпа земски управӑри курпунӗ вара…
— Их две шайки основалось, — докладывал Базунов осторожным и как бы что-то нащупывающим голосом, — Кожемякин да кривой со слободы — это одна, а телеграфистишка с горбатым из управы земской…

«Иртен пуҫласа каҫченех сӑмах ҫумне тиркелесе ҫӳрет пулӗ-ха, хӑрах куҫлӑ шуйттан!
«Чай, с утра до вечера нижет слово за словом, кривой чёрт!

Йытӑ ҫакӑн ҫине Тиунов пекех хӑрах куҫпа пӑхса илчӗ, чарӑнса тӑчӗ, унтан вара, пӗр самантлӑха шухӑшласа тӑрса, хӳрине тата хытӑрах хӗстерсе хучӗ те, вӑрӑлла хуллен пускаласа, таҫта аяккалла чупса кайрӗ.
Собака посмотрела на него одним глазом, точно Тиунов, остановилась и, подумав секунду, воровской тихой походкой пошла куда-то в сторону, ещё туже поджав хвост.

Хӑрах куҫлӑ йытӑ — тарса ҫухалчӗ…»
Кривая собака убежала…»

— Тарчӗ, хӑрах куҫ!
— Ушёл, кривой!

— Тарчӗ, хӑрах куҫлӑ шуйттан.
— Ушёл, кривой дьявол.

— Хӑрах куҫ!
— Кривой!

Хӑрах куҫ, таҫта аялта, тӗттӗмлӗхе путса ларнӑ слободари ҫутӑсене тинкерсе пӑхса, нимӗн шарламасӑрах ирттерсе ячӗ.
Кривой промолчал, вглядываясь в огни слободы, тонувшие где-то внизу, во тьме.

— Нумай ӑнланатӑн-им эсӗ, хӑрах куҫ!
— Много ль ты понимаешь, кривой!

Туйипе хӑйӗн аттине ҫатлаттаркаласа ҫапса, хӑрах куҫ ҫурма сасӑпа ерипен те кукӑр-макӑр ҫавӑрттарса калаҫать:
Стукая палочкой по своему сапогу, кривой вполголоса, медленно и фигурно говорил:

Унӑн хӑрах куҫлӑ типшӗм сӑнӗ-сӑпачӗ те тӗссӗрленсе кайнӑ пек туйӑнать, ҫийӗнчи кӗпи-тумтирӗ хӑйӗн, ҫак этем тин кӑна темскерле тӑвӑр хушӑк витӗр аран-аран хӗсӗнкелесе тухнӑ евӗрлӗ, тӗлӗнмелле лӳчӗркенсе, хутланкаласа пӗтнӗ.
Его сухой одноглазый лик тоже казался опрокинутым, одежда на нём странно измялась, заершилась, точно человек этот только что с трудом пролез сквозь какое-то узкое место.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика