Шырав

Шырав ĕçĕ:

пӳлӗмӗнче (тĕпĕ: пӳлӗм) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Мана алӑк уҫса кӗртнӗ ватӑ швейцар та, ман ҫирен шинеле хывса илнӗ тарҫӑ та, хӑна пӳлӗмӗнче ларакан икӗ хӗрарӑмпа икӗ арҫын та, уйрӑмах Иван Иваныч князь хӑй, штатски сюртукпа диван ҫинче лараканскер, мана пурлӑх йышӑнса юлмалли ҫын тесе шутланӑн, ҫавна пула ыр сунмасӑр пӑхнӑн туйӑнчӗ.
Мне казалось, что и старый швейцар, который отворил мне дверь, и лакей, который снял с меня шинель, и три дамы и два господина, которых я нашел в гостиной, и в особенности сам князь Иван Иваныч, который в штатском сюртуке сидел на диване, — мне казалось, что все смотрели на меня как на наследника, и вследствие этого недоброжелательно.

XXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

— Эпӗ халех тумланатӑп, — хушса хучӗ вӑл, тепӗр пӳлӗме тухнӑ май; вӑл хӑйӗн пӳлӗмӗнче чухне те лайӑх тумпаччӗ: — ҫӗнӗ сюртукпа шурӑ жилет тӑхӑннӑччӗ.
— Сейчас я оденусь, — прибавил он, выходя в другую комнату, несмотря на то, что и в своей комнате был хорошо одет — в новом сюртуке и белом жилете.

XX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫакӑн пек те пулкаларӗ; ирпе класс пӳлӗмӗнче вӗренсе ларатӑн, ӗҫлеме кирлине пӗлетӗн, мӗншӗн тӗсен ыран ку предметпа экзамен пулмалла, эпӗ вара унӑн икӗ ыйтӑвӗ тӑрӑх пачах вуламан-ха, анчах кантӑкран сасартӑк мӗнле те пулин шӑршӑ пырса кӗрет, — тем ҫинчен ҫав тери аса илмелле пек туйӑнса каять, алӑсем хӑйсемех кӗнекене хураҫҫӗ, урасем хӑйсемех куҫма, каллӗ-маллӗ утма пуҫлаҫҫӗ, пуҫра, такам пружина ҫине пусса машинӑна ӗҫе янӑ евӗр, ҫӑмӑл та ырӑ, унта тӗрле ула-чӑла, хаваслӑ ӗмӗтсем ытла хӑвӑрт чупа-чупа иртеҫҫӗ те, вӗсем йӑлтлатса илнине кӑна асӑрхаса юлма ӗлкӗретӗн.
Бывало, утром занимаешься в классной комнате и знаешь, что необходимо работать, потому что завтра экзамен из предмета, в котором целых два вопроса еще не прочитаны мной, но вдруг пахнёт из окна каким-нибудь весенним духом, — покажется, будто что-то крайне нужно сейчас вспомнить, руки сами собою опускают книгу, ноги сами собой начинают двигаться и ходить взад и вперед, а в голове, как будто кто-нибудь пожал пружинку и пустил в ход машину, в голове так легко и естественно и с такою быстротою начинают пробегать разные пестрые, веселые мечты, что только успеваешь замечать блеск их.

IX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ кукамай пӳлӗмӗнче пилӗк минутран ытла тӑмарӑм, анчах унтан телейлӗ тата, хам ун чухне ӗненнӗ тӑрӑх, йӑлтах тасалса, кӑмӑлӑма тӗпрен улӑштарса, ҫӗнӗ ҫын пулса тухрӑм.
Я пробыл не более пяти минут в бабушкиной комнате, но вышел оттуда счастливым и, по моему тогдашнему убеждению, совершенно чистым, нравственно переродившимся и новым человеком.

VI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӑл хӑна пӳлӗмӗнче чарӑнчӗ те кӑранташпа хӑйӗн хучӗ ҫине каллех тем ҫырса хучӗ.
Она остановилась в гостиной и что-то снова записала карандашиком на свою бумажку.

V сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Петровскинче пачах урӑхлаччӗ, апат умӗн, икӗ сехетре, пурте ҫӑвӑнса, тумланса, хӑна пӳлӗмӗнче ларатчӗҫ, хаваслӑн калаҫса, палӑртнӑ сехет ҫитессе кӗтетчӗҫ.
То ли дело, бывало, в Петровском, когда в два часа все, умытые, одетые к обеду, сидят в гостиной и, весело разговаривая, ждут условленного часа.

IV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ кӑнтӑрлахи апата кӗрсен, столовӑйра Мими, Катя, Люба тата Сен-Жером кӑна ларнине куртӑм; атте килте ҫук, Володя юлташӗсемпе пӗрле хӑйӗн пӳлӗмӗнче экзамена хатӗрленет, ҫавӑнпа апат хӑй патне леҫсе пама хушнӑ.
Когда я пришел обедать, я застал в становой только Мими, Катеньку, Любочку и St.-Jérôme’а; папа не был дома, а Володя готовился к экзамену с товарищами в своей комнате и потребовал обед к себе.

Володя пӗлӗшӗсем хушшинче ман кӑмӑл час-часах хуҫӑлать пулин те, ун патӗнче хӑнасем пур чухне эпӗ унӑн пӳлӗмӗнче ларма, унта мӗн тунине пӗр шарламасӑр сӑнама юрататӑп.
Хотя в обществе знакомых Володи я играл роль, оскорблявшую мое самолюбие, я любил сидеть в его комнате, когда у него бывали гости, и молча наблюдать все, что там делалось.

XXV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Хӗр-тарҫӑсен пӳлӗмӗнче сӑнавсем тума пӑрахрӑм ӗнтӗ, мана алӑк хыҫне пытанма намӑс, кунсӑр пуҫне, тӳррипе каласан, Маша Василие юратни ҫинчен пӗлсе ҫитни те мана ҫакӑнтан кӑштах пистерчӗ.
Наблюдения мои в девичьей давно уже прекратились, мне совестно прятаться за двери, да притом и убеждение в любви Маши к Василью, признаюсь, несколько охладило меня.

XXIV сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ӑна сывлӑх суннӑ чухне эпӗ унӑн алли ҫинче шупка сарӑ тӗслӗ йӑлтӑркка шыҫӑ асӑрхатӑп, пӳлӗмӗнче вара пилӗк ҫул каялла анне пӳлӗмӗнче сисӗннӗ йывӑр шӑршӑ тӑрать.
Здороваясь с нею, я замечаю на ее руке бледно-желтоватую глянцевую опухоль, а в комнате тяжелый запах, который пять лет тому назад слышал в комнате матушки.

ХХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Кукамай кунтан-кун вӑйсӑрланса пырать; шӑнкӑрав шӑнкӑртатни, мӑкӑрти Гаша сасси, алӑксене шалтлаттарни унӑн пӳлӗмӗнче час-часах илтӗнет, вӑл ӗнтӗ пире кабинетӗнче Вольтер кресли ҫинче мар, ҫывӑрмалли пӳлӗмре, чӗнтӗрсемпе тыттарнӑ минтерлӗ вырӑн ҫинче, йышӑнать.
Бабушка со дня на день становится слабее; ее колокольчик, голос ворчливой Гаши и хлопанье дверями чаще слышатся в ее комнате, и она принимает нас уже не в кабинете, в вольтеровском кресле, а в спальне, в высокой постели с подушками, обшитыми кружевами.

Ун чухне, каҫ пулсан пайтахран, вӑл, хура фракпа шурӑ жилет тӑхӑннӑскер, Володьӑна хӑйпе пӗрле бала илсе кайма хӑна пӳлӗмне кӗчӗ, лешӗ ҫав вӑхӑтра хӑйӗн пӳлӗмӗнче тумланатчӗ.
Один раз, поздно вечером, он, в черном фраке и белом жилете, вошел в гостиную с тем, чтобы взять с собой на бал Володю, который в это время одевался в своей комнате.

XXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Малалла хӑйӗн экипажӗпе пӗчченех килтен тухса кайса ҫӳрет ӗнтӗ Володя, хӑй патӗнче тус-тантӑшӗсене йышӑнать, табак туртать, балсене ҫӳрет; пӗррехинче хӑй пӳлӗмӗнче тус-тантӑшӗсемпе пӗрле икӗ бутылка шампански ӗҫнине хам та куртӑм, вӗсем кашни куркана таҫти хӗрсен сывлӑхӗшӗн ӗҫрӗҫ тата le fond de la bouteille кама лекесси пирки тавлашрӗҫ.
Володя уже один в собственном экипаже выезжает со двора, принимает к себе своих знакомых, курит табак, ездит на балы, и даже я сам видел, как раз он в своей комнате выпил две бутылки шампанского с своими знакомыми и как они при каждом бокале называли здоровье каких-то таинственных особ и спорили о том, кому достанется le fond de la bouteille.

Ҫак асран кайми кун пурте кукамай пӳлӗмӗнче апатланаҫҫӗ, пурин пичӗ ҫинче те савӑнӑҫ ҫутӑлса тӑрать, апат вӑхӑтӗнче, пирожнӑй ҫинӗ чух, дворецки сӑпайлӑ-мӑнаҫлӑ тата ҫакӑнпа пӗрлех хаваслӑ сӑн-сӑпатпа салфеткӑпа чӗркенӗ шампански бутылкине илсе кӗрет.
В этот достопамятный день все обедают в комнате бабушки, на всех лицах сияет радость, и за обедов, во время пирожного, дворецкий, с прилично-величавой и вместе веселой физиономией, приносит завернутую в салфетку бутылку шампанского.

Кӗрен хӑюллӑ калпак, хӑмла ҫырли тӗслӗ пурҫӑн капот, Миминни пекки мар, эпӗ Тверь бульварӗнче курнӑ пекки тӑхӑнса, хӑна пӳлӗмӗнче ларни мӗн тери килӗшетччӗ ӑна.
Как бы ей пристало сидеть в гостиной, в чепчике с розовыми лентами и в малиновом шелковом капоте, не в таком, какой у Мими, а какой я видел на Тверском бульваре.

XVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эсир ман хыҫҫӑн пырӑр-и, пымӑр-и, эпӗ пусма лаптӑкне каятӑп, унтан хӗрсен пӳлӗмӗнче мӗн пулса иртни пӗтӗмпех курӑнать.
Угодно ли вам или не угодно будет следовать за мною, я отправляюсь на площадку лестницы, с которой мне видно все, что происходит в девичьей.

Эхер сирӗн чӗрӗрте юратупа хӗрхенӳ хӗлӗхӗсем лӑнчӑланман пулсан, хӗр-тарҫӑсен пӳлӗмӗнче вӗсене сӗртӗнмелли сасӑсем тупӑнаҫҫӗ.
Ежели в душе вашей не ослабли струны любви и участия, то и в девичьей найдутся звуки, на которые они отзовутся.

Маншӑн мӗн тери йӗрӗнтерӳллӗ пулсан та, эпӗ хӑйӗн пӳлӗмӗнче утса ҫӳрекен Сен-Жером темле хаваслӑ кӗвӗсене питӗ лӑпкӑн шӑхӑркаланине илтмессе пултараймарӑм, ҫакӑ пӗччен ларассине пушшех йывӑрлатрӗ.
Положение это было еще более неприятно потому, что, как мне ни противно было, я не мог не слышать, как St.-Jérôme, прогуливаясь по своей комнате, насвистывал совершенно спокойно какие-то веселые мотивы.

XVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Класс пӳлӗмӗнче ҫакӑнса тӑракан таблица ҫине ҫапла ҫырнӑ: Lundi, de 2 à 3, Maître d`Histoire et de Géographie; пирӗн ҫак Maître d`Histoire-не кӗтсе илмелле, итлемелле тата ӑсатмалла, вара тин ерҫӳллӗ пулатпӑр.
На таблице, висевшей в классной, значилось: Lundi, de 2 à 3, Maître d’Histoire et de Géographie; и вот этого-то Maître d’Histoire мы должны были дождаться, выслушать и проводить, прежде чем быть свободными.

XI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Кукамай пӳлӗмӗнче, Мимисӗр пуҫне, тата горничнӑй Гаша пур, унӑн кӑмӑлӗ хытах пӑсӑлнӑ, ҫакӑ унӑн пичӗ ҫиленнипе хӗрелсе кайнинчен палӑрать, Блюменталь тухтӑр, шатра питлӗрех пӗчӗк ҫын, куҫӗсемпе тата пуҫӗпе паллӑсем туса, Гашӑна кӑлӑхах лӑплантарма тӑрӑшать.
Кроме Мими, в комнате бабушки находились еще горничная Гаша, которая, как заметно было по ее гневному, раскрасневшемуся лицу, была сильно расстроена, и доктор Блюменталь, маленький рябоватый человечек, который тщетно старался успокоить Гашу, делая ей глазами и головой таинственные миротворные знаки.

VII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика