Шырав

Тойво

Юлташла салампа Тойво.
С товарищеским приветом Тойво.

Эпӗ Тойво ятлӑ — эпӗ шӑпах Интрвоеншколӑн ҫав урӑх нихӑҫан та пулас ҫук йӗлтӗрлӗ рейдӗнче йӗлтӗрпе ҫӳреме вӗреннӗ Тойво пулатӑп.
Меня зовут Тойво, я есть тот самый Тойво, который научился ходить на лыжах во время этого неповторимого лыжного рейда Интервоеншколы.

Кандалакшӑна мӗнле илни ҫинчен, отрядӑн малашнехи ӗҫӗсем ҫинчен, Тойво ҫирӗплӗхӗ ҫинчен, лахтарьсем хӗн кӑтартнипе Яскелайнен паттӑрӑн вилни ҫинчен, лахтарьсен почтине турттарса пыракан пӑлана мӗнле тытни ҫинчен, ӑна Ленинграда курма илсе килни ҫинчен отрядра пулнӑ ҫынсем хӑйсем каласа паччӑр.
Пусть о взятии Кангалакши, пусть о дальнейшей работе отряда, о стойкости Тойво, об отчаянной смерти замученного лахтарями Яскелайнена, о трофейном олене лахтарской почты, привезенном в Ленинград на курсы, расскажут сами участники.

Эпӗ каллех ҫакна куратӑп: Лейнон питех те вӑрӑм ӳчӗ шӑтӑка вырнаҫаймасть, шӑнса хытнипе вӑл хуҫланмасть, виле шӑтӑкӗ тӗпӗнче тӑрса Тойво унӑн урисене хуҫлатать.
И я снова вижу, как тело Лейно, слишком длинное, не входит в могилу и, окоченелое, не хочет сгибаться, и как Тойво, стоя внизу в могиле, подгибает ему ноги.

Пӳртӗн тепӗр вӗҫӗнче манашкалах пӗр сӑмах чӗнмесӗр, манашкалах ҫывӑрмасӑр Тойво асапланса ларать.
В другом конце избы так же безмолвно, так же бессонно томился Тойво.

Чавсисемпе стена ҫумне тӗкӗнсе Тойво тӑрать.
Лицом к бревенчатой стене, упершись в нее локтями, стоял Тойво.

— Сывпул, Лейно, — терӗ те хурлӑхлӑн Тойво, чышкисене чӑмӑртарӗ.
— Прощай, Лейно, — печально повторил Тойво и сжал кулаки.

— Маттипе Тойво, — тет вӑл аран илтӗнекен сасӑпа.
— Матти и Тойво, — говорил он тихим, едва слышным голосом.

— Командар юлташ, эсир янках курӑнатӑр, — терӗ Тойво.
— Товарищ командир, ты совсем открыт, — сказал Тойво.

Тойво ҫенӗкне хыврӗ.
Тойво снял шапку.

Анчах Тойво ҫисе пӑхмах шутларӗ.
Но Тойво отважился выполнить требование своего аппетита.

— Ачасем, итлӗр-ха, мана, — тет Тойво, — яла ҫавӑрса илнӗ хыҫҫӑнах, пӑрҫа яшки ҫиме тытӑниччен малтан, манӑн уборнӑйне кӗрес килчӗ.
— Представьте себе, ребята, — грохотал Тойво, — захотелось мне в уборную, сразу, как мы захватили деревню, еще до гороховой похлебки.

Алӑк яриех уҫӑлса кайрӗ те, пӳлӗме Тойво хуралласа пыракан икӗ лахтарь кӗрсе тӑчӗҫ.
Дверь распахнулась, и в комнату, сопровождаемые Тойво, вошли два лахтаря.

Ҫак самантра апатланма ӗлкӗрнӗ Тойво ҫенӗхре хыттӑн кулни илтӗнчӗ.
В эту секунду в сенях раздался громкий смех успевшего уже отобедать Тойво.

— Апат-ҫимӗҫ нумай! — савӑнчӗ Тойво.
— Здорово много жратвы! — обрадовался Тойво.

Эпӗ чӳрече витӗр пӑхрӑм: ман отделени тыткӑна ҫавӑрса илнӗ ҫынсем штаб ҫурчӗ патӗнче тӑраҫҫӗ, кунта вӗсене Тойво илсе килнӗ.
Я выглянул в окно: пленные, захваченные моим отделением, пригнанные Тойво, уже стояли у дома штаба.

Эпӗ хам финн, Матти (Маттикайнен, тата финсен Лейно, Хеко, Тойво, Яскелайнен, Антикайнен, Суомиляйнен тата ҫӗршер ытти финсем те Россия советлӑ федеративлӑ социализмлӑ республикишӗн, унӑн автономлӑ пайӗшӗн — Карелишӗн, ӗҫхалӑх массисемшӗн ҫапӑҫатпӑр.
А я, финн Матти Грен, и финны: Лейно, Хейконен, Карьялайнен, Тойво, Яскелайнен, Антикайнен, Аханен, Суси, Антилла, Кярне, Гренлунд и сотни других боремся за Российскую советскую федеративную социалистическую республику и ее автономную часть — Карелию для трудящихся.

— Тойво, ҫак тыткӑна илнисене сыхла.
— Тойво, стереги этих пленных.

— Тойво! — терӗм эпӗ.
— Тойво! — приказал я.