Шырав

Дашевски

Натка каялла таврӑнсан, Владик Дашевски Алькӑна лагерьтен икӗ километрта, ту айӗнче ларакан пӗчӗк ҫуртра, ашшӗ патӗнче тупни ҫинчен каласа пачӗҫ.
Когда Натка вернулась, то ей рассказали, что Владик Дашевский нашёл Альку в двух километрах от лагеря, в маленьком домике под скалой, у отца.

— Дашевски, — терӗ вара ҫиленсе ҫитнӗ Натка.
— Дашевский, — сердито сказала тогда Натка.

— Дашевски, — тесе ыйтрӗ унтан Натка тӳрех, — эсӗр ӗнер кӑвайт патӗнче пулманни тӗрӗс-и? — терӗ.
— Дашевский, — в упор спросила Натка, — это правда, что вас вчера на костре не было?

Эпӗ провокатор мар, Дашевски суеҫӗ пӗтӗм отряда улталать, — терӗ.
Я-то не провокатор, а Дашевский врун и обманывает весь отряд.

— Ӗнер строя тӑнӑ чухне Владик Дашевски тем тума шӑрпӑк пытарчӗ.
— Когда вчера строились, Владик Дашевский зачем-то спрятал спички.

— Дашевски, — терӗ Натка хыттӑн, — эсӗ ан суй.
— Дашевский, — строго повторила Натка, — ты не ври.

Вӑл нумаях та пулмасть, пӗр вунӑ минут кӑна каярах чӗркелесе, ватса пӗтернӗ Толька Шестакова Владик Дашевски ертсе килни ҫинчен Наткӑна шӑппӑн каласа пачӗ, тем, Толькӑн алӑ сыппи сикнӗ пулмалла, — терӗ.
Тихо рассказала, что всего десять минут назад Владик Дашевский привёл исцарапанного, разбитого Тольку Шестакова и у Тольки, кажется, вывихнута рука.

Ачасенчен нумайӗшӗсем саланса пӗтсен, Владик Дашевски пырса ӑна ҫыру ҫук-и тесе ыйтрӗ.
Когда уже большинство ребят разошлись, то подошёл Владик Дашевский и спросил, нет ли письма ему.

Пӗр Владик Дашевски кӑна вӑранчӗ.
Один Владик Дашевский проснулся.

Вӑл янӑ ҫынсем Толька Шестаковпа Владик Дашевски, хӗрелсе кайнӑскерсем, хӑйсене мӑнна хурса, унтах тенкел ҫинче ларнӑ.
Гонцы — это Толька Шестаков и Владик Дашевский — сидели тут же на скамейке, раскрасневшиеся и гордые.