Шырав

Башлыков

«Салам сире! Самокритика хыҫҫӑн Башлыков мӗнле пурӑнать унта?» тесе ыйтаҫҫӗ.
«Наше вам! Как там Башлыков здравствует после самокритики\?» спрашивали.

Башлыков вара, ирӗксӗрех, ҫакӑнта ҫул тума ҫынсем кӑларчӗ, унта-ҫапӑ та турпас, тӑпра тӑктарчӗ.
Башлыкову волей-неволей спешно пришлось выслать к трясине людей и засыпать ее хворостом, щебнем, землей.

Пӗррехинче ҫамрӑк лавҫӑсем ял патне ҫитерехпе, сулахаялла пӑрӑнчӗҫ, путӑк умне юпа ҫапса лартрӗҫ, юпа ҫумӗнчи хӑма ҫине: «Кунта путӑк пур. Сулахайран ҫӳремелле. Колхоз председателӗ Башлыков» — тесе ҫырса хучӗҫ.
И однажды, не доезжая до села, молодые возчики свернули влево, а перед трясиной поставили жердь с надписью: «Здесь топь. Объезд влево. Председатель колхоза Башлыков».

Анчах та Башлыков ҫула юсама васкамарӗ.
Но Башлыков не торопился начинать ремонт дороги.

— Апла-тӑк сӑмах та ҫук, — кӑмӑлне ҫемҫетрӗ Башлыков.
— Если так — другой разговор, — подобрел Башлыков.

Башлыков хӑй патне мӗншӗн килнине тавҫӑрса илсе: халӗ манӑн ҫул-йӗрпе аппаланма вӑхӑт ҫук, — тесе пӗлтерчӗ.
Поняв, чего от него хотят, Башлыков заявил, что ему сейчас не до дороги.

— Атя Башлыков патне, Федя, кӑтартӑпӑр эпир ӑна…
— Пошли к Башлыкову, Федя, мы ему докажем…