Шырав

Балабин

— Окружкома кай, Нагульнов! — кӑшкӑрса ячӗ кӗтесрен Балабин, унтан, ҫурма сӑмах ҫинчех райисполком председателӗпе калаҫма пӑрахрӗ те, алӑка хыттӑн шалтлаттарса хӑварса, пӳлӗмрен тухса кайрӗ.
— Езжай в окружком, Нагульнов! — крикнул из угла Балабин и, на полуслове оборвав разговор с председателем райисполкома, вышел, оглушительно хлопнув дверью.

— Балабин, ан вӗчӗрхенсем!
— Балабин, не кипятись!

Вӑл та Балабин пекех хӗремесленсе кайрӗ, креслин чавсалӑхӗсене ҫатӑрласа тытрӗ.
И тоже, как Балабин, побагровел, вцепился в ручки кресла.

— Каласси кая юлчӗ ӗнтӗ, Балабин.
— Поздно говорить, Балабин.

Балабин хлопнул по столу.

Эсӗ хирӗҫ-им, Балабин юлташ?
Ты против, товарищ Балабин?

— Ара, ан пӑлхан-ха эсӗ, сӑмахна кала! — терӗ Балабин пӑшӑрханса.
— Да ты не волнуйся, говори! — досадливо сказал Балабин.

Балабин вӑр-варах графинран стакана шыв ячӗ те, Макар ҫине пӑхмасӑрах, ӑна шыв ӗҫме сӗнчӗ.
Балабин торопливо плеснул из графина воды, протянул стакан Макару, не глядя на него.

Мӗн эсир унӑн чӗлхи ҫине ура пуссах пыратӑр ҫак? — тарӑхса кӑшкӑрса ячӗ Балабин, унӑн шакмак чул евӗрлӗрех ҫаврашка шакла пуҫӗн йӑлтӑркка тӳпине пӗр самантрах кӑваккӑн курӑнакан хӗрлӗ тӗс ҫапрӗ.
Что вы на язык ему становитесь? — возмущенно крикнул Балабин, и глянцевая макушка его круглой голышковатой головы вмиг покрылась малиновой апоплексической просинью.

Ыттисем те ҫавах, пурте Макарӑн ыйтуллӑн пӑхакан куҫӗсемпе тӗл пуласран пӑрӑнма тӑрӑшаҫҫӗ, Ун пирки тӑракан ыйтӑва вӗсем хӑйсем хушшинче малтанах татса хунӑ пулмалла; пӗртен-пӗр милици начальникӗ Балабин кӑна унӑн аллине хытӑ чӑмӑртарӗ, ӑна ӑнланнӑ пек пулчӗ:
Да и все остальные избегали вопрошающих глаз Макара, сторонились его, вопрос о нем между ними, вероятно, был уже решен заранее; лишь один начальник милиции Балабин сочувственно улыбнулся Макару, крепко пожимая его руку: