Чӑваш чӗлхин икчӗлхеллӗ ҫӳпҫи

Ҫывхарсан: — Асӑнакан кӗнекене парӑр хӑвӑртрах! — терӗ.

Куҫарса пулӑш

I // .

— Капитан, — терӗ вӑл: — мана унпа пӗрле лартса тинӗс тепӗр енне илсе каҫӑр.

— Капитан, — сказала она, — возьмите меня с ним и перевезите нас по ту сторону моря, прочь отсюда.

XXXV // .

— Ун ҫине шанатчӗҫ, — терӗ Елена туйӑмсӑр.

— На него надеялись, — повторила машинально Елена.

XXXV // .

— Синьора, — терӗ вӑл тепӗр самантран: — ют ҫӗршыв господинӗ аневризмпа тата ӳпке пӑсӑлнипе — il siqnore forestiere morto чирлесе вилнӗ.

— Синьора, — сказал он спустя несколько мгновений, — господин иностранец скончался — il signore forestiere e morto — от аневризма, соединенного с расстройством легких.

XXXIV // .

— Йӑлтах пӑчланчӗ, — терӗ Инсаров: — эпӗ вилетӗп…

— Всё кончено, — повторил Инсаров, — я умираю…

XXXIV // .

— Елена! — терӗ вӑл: — эпӗ вилетӗп.

— Елена! — произнес он, — я умираю.

XXXIV // .

— Мӗн сӳпӗлтетрӗ ҫав ҫын ҫапӑҫу ҫинчен, Серби ҫинчен, — терӗ Инсаров, кӑштах вӑхӑт иртсен.

— Что этот человек болтал о сражении, о Сербии, — проговорил, спустя немного, Инсаров.

XXXIV // .

— Дмитрий… — терӗ вӑл.

— Дмитрий… — начала она.

XXXIV // .

— Акӑ ӗнтӗ, — терӗ вӑл хурлӑхлӑн, Елена ҫине пӑхса: — акӑ сирӗн ҫамрӑк ӑру!

— Вот, — с горечью промолвил он, взглянув на Елену, — вот ваше молодое поколение!

XXXIV // .

«Рендич!» — шутларӗҫ вӗсем иккӗшӗ те, анчах шаккакан ҫын вырӑсла калаҫма пуҫларӗ: «кӗме юрать-и?» терӗ вӑл.

«Рендич», — подумали оба, но стучавший проговорил по-русски: «Можно войти?»

XXXIV // .

— Ҫук-ха, — терӗ те Елена, ӑна вӑрҫӑ ҫинчен тата славянсен ҫӗрӗсемпе княжествисем ҫинчен нумай ҫыракан «Osservatore Triestíno» хаҫатӑн юлашки номерне пачӗ.

— Нет еще, — отвечала Елена и подала ему последний нумер «Osservatore Triestino», в котором много говорилось о войне, о славянских землях, о княжествах.

XXXIV // .

— Ҫапла, — терӗ вӑл, — хӗр пӗрре те шӳтлемест, вилӗм шӑрши кӗрет кунта.

— Да, — промолвил он, — она не шутит: смертью пахнет.

XXXIII // .

— Ҫак мӗскӗн хӗре пачах алӑ ҫупса ырламаҫҫӗ, — терӗ Елена, — эпӗ ӑна пӗр-пӗр иккӗмӗш вырӑнта тӑракан, кӑмӑлсене хускатассишӗн кӑна курнӑҫланакан паллӑ артисткӑран ҫӗр хут мала хуратӑп.

— Этой бедной девушке почти не хлопают, — сказала Елена, — а я в тысячу раз предпочитаю ее какой-нибудь самоуверенной второстепенной знаменитости, которая бы ломалась и кривлялась и всё била бы на эффект.

XXXIII // .

— Эсӗ ҫапла тӑвасшӑн пулсан, Елена, эпӗ те ҫапла тӑвасшӑн, — терӗ Инсаров.

— Ты этого хочешь, Елена, — отвечал Инсаров, — стало быть, и я этого хочу.

XXXIII // .

— Вӑл айӑплӑ мар, — терӗ ӑна Елена, — вӗсен кунта лашасем ҫӳретмелли урӑх вырӑн ҫуккине эсӗ пӗлетӗн вӗт.

— Он не виноват, — промолвила Елена, — ты знаешь, у них здесь нет другого места, чтобы наезжать лошадей.

XXXIII // .

— Рендич пире тепӗр эрнерен пурне те туса пама пулчӗ, — терӗ вӑл.

— Рендич обещался через неделю всё нам устроить, — заметил он.

XXXIII // .

— Мӗнле кичем вырӑн! — терӗ Елена.

— Какое унылое место! — заметила Елена.

XXXIII // .

Елена пуҫне кӑларчӗ: «Чипер юлӑр, атте, Андрей Петрович, Павел Яковлевич, пурте чипер юлӑр, чипер юл, Россия!» терӗ те каялла таянчӗ.

Елена выставила голову, промолвила: «Прощайте, папенька, Андрей Петрович, Павел Яковлевич, прощайте все, прощай, Россия!» — и откинулась назад.

XXXII // .

— Асту, ҫыру ҫырӑр, — терӗ вӑл тытӑнчӑк сассипе.

— Смотри ж, пиши нам, — говорил он прерывистым голосом.

XXXII // .

— Турӑ патӑр сире… — терӗ Николай Артемьевич, анчах каласа пӗтерме пултараймарӗ, эрехне ӗҫсе ячӗ; лешсем те ӗҫрӗҫ.

— Дай бог вам… — начал Николай Артемьевич, и не мог договорить — и выпил вино; те тоже выпили.

XXXII // .