Чӑваш чӗлхин икчӗлхеллӗ ҫӳпҫи

Ҫакӑн пек ӗҫсем ҫинчен каласа панисем Коломнӑра пурӑнакансене хӑратмасӑр тӑма пултарайман.

Нельзя, чтобы такие происшествия, не навели род какого-то невольного ужаса на скромных обитателей Коломны.

Иккӗмӗш пай // .

Хӗрсем каласа панисем пурте — уяв кунӗ хӑйне Катя каланипе ҫыхӑнса тӑнӑ пек.

Все рассказанное девчатами переплеталось в ее мыслях с тем, про что говорила ей Катя в тот праздничный день.

Тӑххӑрмӗш сыпӑк // .

Хир ҫинчен, хула ҫинчен каласа панисем пурне те питӗ килӗшрӗҫ, анчах малтанхи пекех, пурте малалла пулассине кӗтеҫҫӗ…

Всем нравился его рассказ и о степи, и о городе, но все по-прежнему думали, что это тоже не главное…

XX сыпӑк // .

Чунпа ҫырнӑ, унта ҫӗнӗ шухӑшсем, канаш панисем питӗ вырӑнлӑ.

Написано от души, в нем много новых, интересных мыслей и деловых советов.

XIX сыпӑк // .

— Ӗмӗрлӗхе панисем, тухӑр-ха кунта!

— Кто здесь вечноотданные, выходи-ка сюда!

Ӗмӗрлӗхе панисем // .

— Мӗнле ӗмӗрлӗхе панисем тата?!

— Какие еще вечноотданные?!

Ӗмӗрлӗхе панисем // .

— Кусем ӗмӗрлӗхе панисем, аттемӗр.

— Это вечноотданные, батюшка.

Ӗмӗрлӗхе панисем // .

Хулана ҫитсе кӗриччен, юриех, Степан Ивановичран хӑй каласа панисем ҫинчен ыйтма манас мар-ха тесе, тутӑр вӗҫне тӗвӗлесе хутӑм.

Нарочно еще, не доезжая города, завязал узелок, чтобы не забыть попросить об этом Степана Ивановича.

Иван Шпонькӑпа унӑн аппӑшӗ // .

Мана тухатмӑш ҫинчен тӗлӗнмелле каласа панисем хӑратрӗҫ.

Меня устрашили чудные рассказы про колдуна.

II // .

Анчах ӗлӗк-авалхи тӗлӗнмелле халапсем те, запорожецсем килсе тапӑнни ҫинчен, ляхсем ҫинчен, Подковӑпа Полтора-Кожухӑн, Сагайдачнӑйӑн маттурла ӗҫӗсем ҫинчен каласа панисем те пире пӗр-пӗр ӗлӗк пулса иртнӗ тӗлӗнмелле ӗҫ ҫинчен каласа пани чухлӗ илӗртейместчӗ, юлашкинчен асӑннӑ халапсене итленӗ чух кирек хӑҫан та шӑмшак ҫӳҫенсе илетчӗ, ҫӳҫ-пуҫ вирелле тӑратчӗ.

Но ни дивные речи про давнюю старину, про наезды запорожцев, про вязов, про молодецкие дела Подковы, Полтора Кожуха и Сагайдачного не занимали нас так, как рассказы про какое-нибудь старинное чудное дело, от которых всегда дрожь проходила по телу и волосы ерошились на голове.

Пӗр чиркӳри дьяк пулни-иртни ҫинчен каласа пани // .

Малалла каласа панисем тӑрӑх ҫакӑ паллӑ пулнӑ: вилме те — вилмесӗр юлма май килменрен мар, ӑнсӑртран кӑна е хӑйсен асӑрханусӑрлӑхне пула, е хӑранипе, е харсӑрлӑхпе ача-пӑчалла мухтаннипе вилеҫҫӗ иккен…

Из дальнейших рассказов выходило, что и погибали люди случайно, а не потому, что нельзя было не погибнуть: то из-за своей неосторожности, то из-за боязни, то из-за ребяческого бахвальства удалью…

XXI // .

Траншейӑра хумханса ӳкнӗ, чупкалама пуҫланӑ, пыр тӗппӗн кӑшкӑрса команда панисем илтӗннӗ, пульӑсем шӑхӑрса вӗҫме пуҫланӑ.

В траншее заволновались, забегали, раздалась гортанная команда, засвистели пули.

Иккӗмӗш сыпӑк // .

Колоннӑра харкашса команда панисем илтӗнчӗҫ, вара нимӗҫ салтакӗсем, автомачӗсемпе тата амуницийӗсемпе чӑнкӑртаттаркаласа, васкарах утма тытӑнчӗҫ.

В колонне раздались лающие голоса команды, и немецкие солдаты зашагали быстро, гремя автоматами и амуницией.

II // .

Унта пурте пур: шутласа панисем те, схемӑсем те.

Там было все: и расчеты и схемы.

V // .

Вӑл каласа панисем тӗресех пулса пынӑ: фронтӑн темиҫе участокӗнче, ҫав шутрах Бородин генералӑн дивизийӗ тӑракан участокра та, нимӗҫ ҫарӗсем пӗр вырӑнтан тепӗр вырӑна куҫни, танксемпе артиллерие малти позицисем патнелле куҫарни палӑрнӑ.

Его показания подтверждались: на нескольких участках фронта, в том числе на участке дивизии генерала Бородина, было замечено передвижение немецких войск, переброска танков и артиллерии к передовым позициям.

XVIII // .

Ун пуҫне абрексем вӗлерӳсем ҫинчен ҫынсем хӑйне каласа панисем пырса кӗчӗҫ, вара вӑл кӗтме пуҫларӗ; ак-ак кашни тӗм хыҫӗнченех чеченец сиксе тухать те, Оленинӑн вара е пурнӑҫа хӳтӗлесе вилес пулать, е хӑраса-чӗтӗресе тӑрас пулать.

Пришли в голову абреки, убийства, про которые ему рассказывали, и он ждал: вот-вот выскочит из каждого куста чеченец, и ему придется защищать жизнь и умирать или трусить.

XX // .

Лайӑх лашанах пӗр штоф эрехле е буркӑлла панисем те пулкаланӑ.

Бывало, важного коня за штоф водки али за бурку отдаешь.

XVI // .

Вӑл хӑй ҫинчен ӗлӗк станицӑра чи лайӑх йӗкӗт пулнӑ тесе каласа панисем пӗрре те мухтанса каланисем мар.

Он не хвастал, рассказывая про себя, что был в старину первый молодец в станице.

XVI // .

Йӑл-йӑл кулкаласа та ҫуталса (чиркӳрен таврӑннӑ ватӑ ҫынсем яланах ҫутӑ), вӑл сӗтел ҫине праҫвирпе темле ҫыхӑ хучӗ, кӗлтуса илчӗ, вара: — Тур панисем кусем! Ну, сывлӑхсем мӗнлерех? — тесе хучӗ.

Улыбаясь и сияя (старики, только что вернувшиеся из церкви, всегда испускают сияние), он положил на стол просфору и какой-то сверток, помолился и сказал: — Бог милости прислал! Ну, как здоровье?

VIII // .

Мӗн каласа панисем пурте унӑн пӗр-пӗринпе ҫыхӑнман татӑк-кӗсӗк калаҫусем пулчӗҫ, Егорушкӑна пачах пӑлхантармарӗҫ.

Всё рассказанное им состояло из обрывков, имевших очень мало связи между собой и совсем неинтересных для Егорушки.

IV // .