Чӑваш чӗлхин икчӗлхеллӗ ҫӳпҫи

Анчах та, вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи йӗркесем тӑрӑх, сана кирлӗ ҫӗре илсе кайсан та пӑсмасть.

Куҫарса пулӑш

22 сыпӑк // .

Парапет ҫинче тӑракан сигнальщик пӗчӗк ялавӗсемпе тӑскаланса темӗн пӗлтеретчӗ, лерен вара, карап ҫинчен, хӗвелпе ялкӑшса тӑракан Нева урлӑ ӑна ялавсемпех ответ паратчӗҫ; ҫаксем мана пурте уяв вӑхӑтӗнчи пек туйӑнчӗҫ, кӑмӑлӑм ирӗке вӗҫрӗ, ҫапла хӗпӗртенипе куҫӑм та куҫҫульпе витӗнчӗ.

Сигнальщик, стоя на парапете, передавал что-то флажками; оттуда, с корабля, через сиянье воздуха, солнца, Невы ему отвечали флажками; и всё это было так празднично, так просторно, что у меня даже слёзы подступили к глазам.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // .

Вӑл каҫхине ман пуҫӑм экзамен вӑхӑтӗнчи пек таса ӗҫлерӗ, ҫурма сӑмахранах пӗтӗмпе ӑнкарса та туйса илтӗм.

В этот вечер у меня голова работала, как на экзамене, и я всё угадывал и понимал с полуслова.

Ҫиччӗмӗш сыпӑк // .

Саня ҫитрӗ те эпир калаҫма чарӑнтӑмӑр, нимӗн ӑнланмасӑрах «Авалхи князьсен пурнӑҫӗ», «Энск кӗпӗрнинчи хресченсен капитализм вӑхӑтӗнчи хура пӳрчӗ» ятлӑ картинӑсем ҫине пӑхрӑмӑр.

Саня подошла, и мы замолчали. Ничего не понимая, мы смотрели на «быт древнерусских князей», на «курную избу крестьянина Энской губернии при капиталистическом строе».

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // .

— Саня, — терӗ вӑл, Кораблева аса илтерекен Стефан Баторий вӑхӑтӗнчи ҫар ҫынни патне пырса чарӑнсан, — «ан ӗнен эсӗ вӑл ҫынна» тесе кам ҫинчен ҫырнӑ пирки эпӗ шухӑшласа пӑхрӑм.

— Саня, — сказала она, когда мы остановились перед воином времен Стефана Батория, чем-то напоминавшим Кораблева, — я думала, о ком он пишет: «Не верь этому человеку».

Вунтӑваттӑмӗш сыпӑк // .

— Наполеон вӑхӑтӗнчи Мускав пушар хыҫҫӑн ҫӗнӗрен ҫӗкленнӗ, ҫакӑн ҫинчен ман шухӑшпа… — вӑл ман ҫине пӑхса чарӑнса тӑчӗ, — ҫакӑн ҫинчен, ман шухӑшпа, пире Крупицына лайӑхрах каласа парӗ, ӑна эпир ҫав самантри ӗҫсене курса-тӳссе ирттернӗ ҫын теме пултаратпӑр.

— Ну, что касается вопроса о пожаре Москвы во времена Наполеона, после которого город был почти целиком перестроен, то тут нам, я думаю, может рассказать что-нибудь интересное… — он делал паузу, глядел на меня, — тут, я думаю, нам может рассказать что-нибудь интересное Крупицына, которая некоторым образом была очевидцем.

12 сыпӑк // .

Хирте юри тунӑ редутсем, флешсем нумай, тӗрлӗ ҫӗртен лашасем кӗҫенни илтӗнет, унта та кунта — ҫынсем, Отечественнӑй вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи француз тата вырӑс салтакӗсем пек тумланнӑскерсем ҫерем ҫинче пинӗ-пинӗпе лараҫҫӗ.

На поле были построены редуты и флеши, в разных концах его уже ржали лошади, сидели на земле тысячи людей, одетые в форму французских и русских солдат времен Отечественной войны.

7 сыпӑк // .

Манӑн чунӑмпа ӑшри туйӑм ун чухне, пурнӑҫ ӗмӗчӗсене парӑнса, тӗлӗрӳ вӑхӑтӗнчи уҫӑмсӑр тӗлӗксемпе пӗрлешнӗ тапхӑрта пулнӑ.

Я находился в том состоянии чувств и души, когда существенность, уступая мечтаниям, сливается с ними в неясных видениях первосония.

Иккӗмӗш сыпӑк. Вожатый // .

Вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи тӑватӑ ҫул ӑна пӗртте улӑштарман, темелле.

Четыре военных года почти не изменили его.

Юлашкинчен калани // .

Вара Алексей каллех комиссар Воробьев — вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи ҫырусем, сӳннӗ ҫӑлтӑрсен ҫутисем пек, пирӗн пата ҫав тери нумай вӑхӑт хушши килни ҫинчен каланине аса илчӗ.

И опять вспомнил Алексей слова комиссара Воробьева, что военные письма, как лучи угасших звезд, долго-долго идут к нам и бывает —

11 сыпӑк // .

Отручков ку шкула Алексейрен пӗр-икӗ эрне каярах пырса кӗнӗ, анчах вӑл шкул пурнӑҫне, вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи пек мар ҫирӗп йӗркесене хӑвӑрт хӑнӑхнӑ та, пуриншӗн те «хамӑр ҫын» пулса тӑнӑ.

Стручков попал в школу недели на две позже, но сразу же врос в ее своеобразный деловой быт, приспособился к ее необычным для военного времени строгостям, стал для всех своим человеком.

10 сыпӑк // .

Халӗ ак, вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи Мускава пӑхса пырса, Мересьев куҫӗсемпе ҫав налётсем хыҫҫӑн пулнӑ йӗрсене шырарӗ, шырарӗ те — тупаймарӗ.

И вот теперь, рассматривая военную Москву, Мересьев искал глазами следы налетов, искал и не находил.

1 сыпӑк // .

Пушкин — дворян класӗн ывӑлӗ, анчах хӑй вӑхӑтӗнчи малта тӑракан ҫын пулнӑ: вӑл дворянсен крепоҫла йӗркин тӗттӗм вӑйӗсене витӗр курнӑ, вӗсене хӑйӗн произведенийӗсенче сӑнласа кӑтартса, ҫав тӗттӗм вӑйсемпе кӗрешнӗ.

Куҫарса пулӑш

А. С. Пушкин тата вӑл ҫырнӑ «Белкин повеҫӗсем» // .

Халӗ вара унӑн йӑмӑкӗсемпе пиччӗшӗсене, йӑмӑкӗсен упӑшкисене, пиччӗшӗсен арӑмӗсене тыта-тыта вӗлереҫҫӗ, мӗншӗн тесен ҫемйи-ҫемйипе тытса вӗлересси — осаднӑй положени вӑхӑтӗнчи теп лозунгсенчен пӗри.

И вот теперь хватают ее сестер и братьев, мужей сестер и жен братьев и казнят всех, потому что истребление целыми семьями – лозунг осадного положения.

VI сыпӑк // .

Оккупаци вӑхӑтӗнчи йывӑр самантсем ҫитсен те ыттисенчен уйрӑлса кая юлмарӗҫ.

И не отступили перед трудностями в тяжелые времена оккупации.

Елинексем // .

Вӑл нумай ҫулсем каялла, аэроклубра вӗреннӗ чухне, хӑйсен инструкторӗ, граждан вӑрҫи вӑхӑтӗнчи ватӑ лётчик, пӗр кӗске ураллӑ пилот педальсем ҫумне пӗчӗк йывӑҫ таткисем ҫыхса хуни ҫинчен каласа панине аса илчӗ.

Вспомнил он, что когда-то, еще в аэроклубе, он слышал от инструктора, старого летчика времен гражданской войны, что один коротконогий пилот привязывал к педалям колодочки.

8 сыпӑк // .

Ку статья пӗрремӗш тӗнче вӑрҫи вӑхӑтӗнчи вырӑс лётчикӗсем ҫинчен пулнӑ.

Это была статейка о русских летчиках времен первой мировой войны.

8 сыпӑк // .

Инкек пуласса сиснӗ пекех, вӑл Алексее тем пулсан та яланах санпа пӗрле пулатӑп, манӑн пӗтӗм пурнӑҫӑм — санта, сан ҫинчен кашни пушӑ минутрах шухӑшлатӑп, ҫав шухӑшсем ҫех мана вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи пурнӑҫӑн йывӑрлӑхӗсене, заводри чӑлӑм куҫ хупмасӑр иртен каҫсене, пушӑ кунсемпе каҫсенче окопсемпе противотанковӑй канавсем алтнине тата — мӗн пытарса тӑмалли пур ӗнтӗ! — ҫурри выҫӑ пурӑннине те тӳссе ирттерме пулӑшаҫҫӗ, тесе ҫырнӑ.

Словно предчувствуя несчастье, она писала, что она будет с ним всегда, что бы с ним ни случилось, что жизнь ее в нем, что она думает о нем каждую свободную минуту и что думы эти помогают ей переносить тяжести военной жизни, бессонные ночи на заводе, рытье окопов и противотанковых рвов в свободные дни и ночи и, что там таить, полуголодное существование.

6 сыпӑк // .

Клиникӑра ӗҫлекен пӗр-пӗр ҫынна начар ӗҫленӗшӗн вӑрҫнӑ чух (вӑрҫасса вӑл шавлӑн, хӗрӳллӗн, кашнинчех йӗркесӗрлӗхе курнӑ вырӑнта, чирлисем умӗнче вӑрҫнӑ) вӑл яланах: ҫак тӗттӗмлетнӗ, кашни кун бомба ӳкнине куракан Мускавра пирӗн клиника халичченхи пекех кӑтартуллӑ ӗҫлемелле, ҫакӑн пек ӗҫлени вӑл пур тӗрле гитлерсемпе герингсене тивӗҫлӗ ответ пани пулать те ӗнтӗ, вӑрҫӑ вӑхӑтӗнчи йывӑрлӑхсем ҫинчен илтессӗм те килмест, кахалсемпе ӗҫе юратман ҫынсем хӑяматалла тухса сирпӗнме пултараҫҫӗ, шӑп халӗ ӗнтӗ, пурне те йывӑр чухне, госпитальте чи ҫирӗп йӗрке пулмалла, тенӗ.

Распекая кого-нибудь из персонала за нерадивость — а он делал это шумно, страстно, обязательно на месте происшествия, в присутствии больных, — он всегда говорил, что его клиника, образцово, как и прежде, работающая в настороженной, затемненной, военной Москве, — это и есть их ответ всем этим гитлерам и герингам, что он не желает слышать никаких ссылок на трудности войны, что бездельники и лодыри могут убираться ко всем чертям и что именно сейчас-то, когда все так трудно, в госпитале должен быть особо строгий порядок.

1 сыпӑк // .

Вӗсен сочиненийӗсем, ҫав хӗрсен амӑшӗсен, кукамӑшӗсемпе мӑнасламӑшӗсен, пӗр сӑмахпа каласан, Крестовӑй походсем вӑхӑтӗнчи ватӑ хӗрарӑмсен сочиненийӗсемпе пӗр еверлӗрехех.

Темы были все те же, над какими в свое время трудились их матушки, бабушки и, без сомнения, все прабабушки, начиная с эпохи крестовых походов.

21-мӗш сыпӑк. Экзаменсем // .