Шырав

Шырав ĕçĕ:

кӑмӑллӑ сăмах пирĕн базăра пур.

кӑмӑллӑ (тĕпĕ: кӑмӑллӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Ну, мӗнле, тӑванӑм, Софрон, санӑн ӗҫсем мӗнле-ха? — тесе ыйтрӗ вӑл кӑмӑллӑ сасӑпа.
— Ну, что, брат Софрон, каково у тебя дела идут? — спросил он ласковым голосом.

Бурмистр // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 113–127 с.

Аркадий Павлыч ҫемҫе те кӑмӑллӑ сасӑпа, сӑмахсене татса каласа, кашни сӑмаха хӑйӗн шӑршлӑлатнӑ илемлӗ уссисем витӗр хавасланса кӑларнӑ пек калаҫать; ҫавӑн пекех тата калаҫнӑ чухне вӑл француз сӑмахӗсене, тӗслӗхрен: «Mais c`est impayadle», «Mais comment donc!» тата ытти пуплевсене те хуша-хуша хурать.
Аркадий Павлыч говорит голосом мягким и приятным, с расстановкой и как бы с удовольствием пропуская каждое слово сквозь свои прекрасные, раздушенные усы; также употребляет много французских выражений, как-то: «Mais с'est impauable!», «Mais comment donc!» и пр.

Вӑл хӑй уҫӑ кӑмӑллӑ та лайӑх ҫын, лайӑх воспитани илнӗ, ӗҫленӗ, аслӑ обществӑра тӗрткеленсе ҫӳренӗ, халӗ хуҫалӑхне те ӑнӑҫлӑн тытса пырать.
Он человек рассудительный и положительный, воспитанье получил, как водится, отличное, служил, в высшем обществе потерся, а теперь хозяйством занимается с большим успехом.

Роменра та пулнӑ, Симбирска та кайса курнӑ — илемлӗ хула, ылттӑн тӑрӑллӑ Мускавра та пулнӑ; тулӑх Ока ҫинче те, кӑвак Цна ҫинче те, кӑвак аннем Атӑл ҫинче те пулнӑ; нумай ҫын курнӑ, ырӑ хресченсене те курнӑ, тӳрӗ кӑмӑллӑ хуласенче те пулнӑ…
И в Ромен ходил, и в Симбирск — славный град, и в самую Москву — золотые маковки; ходил на Оку-кормилицу, и на Цну-голубку, и на Волгу-матушку, и много людей видал, добрых крестьян, и в городах побывал честных…

Илемлӗ Хӗҫри Касьян // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 92–112 с.

Ӗлӗкхи улпут пирӗн тӳрӗ кӑмӑллӑ, лӑпкӑ ҫынччӗ, — ӑна турӑ ҫӑлӑнӑҫ патӑрах!
Старый барин у нас был кроткая душа, смиренник, — царство ему небесное!

Эпир пурсӑмӑр та турӑ айӗнче, пурсӑмӑр та турӑ айӗнче пурӑнатпӑр; ҫынӑн тӳрӗ кӑмӑллӑ пулмалла, — акӑ мӗнле пулмалла ҫынӑн!
Да это все под Богом, все мы под Богом ходим; а справедлив должен быть человек — вот что!

Ҫав кантурта эпӗ купецсен икӗ ҫамрӑк приказчикне тӗл пултӑм; вӗсен шӑлӗсем юр пек шурӑ, куҫӗсем ҫепӗҫ, кӑмӑллӑ та витӗмлӗ калаҫаҫҫӗ, ултавлӑн шӑл йӗреҫҫӗ.
Я нашел в этой конторе двух молодых купеческих приказчиков, с белыми, как снег, зубами, сладкими глазами, сладкой и бойкой речью и сладкоплутоватой улыбочкой.

Буби, хӑй тӑмсайтарах пулин те, ырӑ кӑмӑллӑ пулнӑ-мӗн.
Буби был туповатым, добродушным парнем.

XIV сыпӑк // Михаил Юрьев. Корольков Ю.М. Леня Голиков партизан: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 340 с.

Вӑл яштака, илемлӗ, шӳрекерех пит-куҫлӑ, шурӑ кӑтра ҫӳҫлӗ, йӑлтах кӑмӑллӑ ача.
Это был стройный мальчик, с красивыми и тонкими, немного мелкими чертами лица, кудрявыми белокурыми волосами, светлыми глазами и постоянной полувеселой, полурассеянной улыбкой.

Бежин ҫаранӗ // Ярукка Сантри. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 71–91 с.

Санӑн чӗрӳ ӑшӑ кӑмӑллӑ пулсан, ӑна пулӑшмаллаччӗ, анчах та хӑвӑн ҫав ӳсӗрпе хупахра лармалла марччӗ.
Ну, помог бы ему, коли сердце в тебе такое ретивое, а не сидел бы с пьяным человеком в кабаках сам.

Пӗр киллӗ Овсяников // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 39–58 с.

— Эпӗ сана пӗлетӗп: эсӗ питӗ ӑшӑ та ырӑ кӑмӑллӑ, — унӑн хутне кӗрсе пыратӑн.
— Я ведь тебя знаю: ты ведь сердобольная такая, — покровительство ему оказываешь.

Пачах та тепӗр япаларан тӗлӗнмелле: улпут вӗсене пуҫ таять, вӗсем ҫине кӑмӑллӑ пӑхать, вӗсем пур хӑранипе вара ниҫта кайса кӗме те пӗлмеҫҫӗ.
И ведь вот опять что удивления достойно: и кланяется им барин, и смотрит приветливо, — а животы у них от страху так и подводит.

Тӳррипех манӑн сире ҫакна калас килет: вӗсем ҫине пӑхнӑ май чун савӑнать — вӗсем хӑйсене кӑмӑллӑ та типтерлӗ тыткалаҫҫӗ.
И должен я вам сказать: сердце радуется, на них глядя: обходительны, вежливы.

Граф нумайччен ӗҫкӗ-ҫикӗпе пурӑннӑ, ӑшӑ кӑмӑллӑ хӑнасем хушшинче кулкаласа нумайччен савӑнса утса ҫӳренӗ; анчах та, унӑн телейсӗрлӗхне пула, именийӗ унӑн ӗмӗрне ҫитеймерӗ.
Долго пировал граф, долго расхаживал, приветливо улыбаясь, в толпе подобострастных гостей; но именья его, к несчастью, не хватило на целую жизнь.

Кӗрен шыв // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 29–38 с.

Ермолай, ҫак шухӑшсӑр та кӑмӑллӑ ҫын ӑна хытӑ тыткалать, киле пырсан вара ҫилӗллӗ те салхуллӑ пулса каять, — мӗскӗн арӑмӗ ӑна мӗнле юрамаллине те пӗлмест, вӑл пӗрре пӑхса илсенех чӗтреме пуҫлать, юлашки укҫипе ӑна валли эрех илет, вӑл кӑмака ҫине хӑпарса выртса вилнӗ пек ҫывӑрса кайсан, хӑйӗн тӑлӑпӗпе типтерлесе витет.
Ермолай, этот беззаботный и добродушный человек, обходился с ней жестко и грубо, принимал у себя дома грозный и суровый вид, — и бедная его жена не знала, чем угодить ему, трепетала от его взгляда, на последнюю копейку покупала ему вина и подобострастно покрывала его своим тулупом, когда он, величественно развалясь на печи, засыпал богатырским сном.

Ермолайпа арман хуҫи арӑмӗ // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 17–28 с.

Нумайччен утнӑ тата тутлӑ ҫывӑрнӑ хыҫҫӑн утӑ ҫинче нимӗн тапранмасӑр выртма питӗ кӑмӑллӑ: шӑмшак канать, пит-куҫ ӑшшӑн сывлать, тутлӑ канӑҫ куҫ хупаххисене хупӑнтарать.
Приятно после долгой ходьбы и глубокого сна лежать неподвижно на сене: тело нежится и томится, легким жаром пышет лицо, сладкая лень смыкает глаза.

Хорьпе Калиныч // Николай Степанов. Тургенев И. С. Сунарҫӑ ҫрса пынисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1949. — 172 с. — 3–16 с.

Эпӗ унӑн кӑмӑллӑ та каҫхи пӗлӗт пек уҫӑмлӑ пит-куҫне нумайччен пӑхса савӑнса выртрӑм.
Я долго любовался его лицом, кротким и ясным, как вечернее небо.

Калиныч питӗ хавас, илентерекен кӑмӑллӑ ҫын, чарӑна пӗлмесӗр мӑкӑртатса юрласа пырать, нимӗн шухӑшсӑр йӗри-тавралла пӑхса илет, кӑштах сӑмсапа калаҫать; кулнӑ чухне хӑйӗн янкар-кӑвак куҫӗсене хӗсет, час-часах хӑйӗн савӑл евӗрлӗ ҫӳхе сухалне тыта-тыта пӑхать.
Калиныч был человек самого веселого, самого кроткого нрава, беспрестанно попевал вполголоса, беззаботно поглядывал во все стороны, говорил немного в нос, улыбаясь, прищуривал свои светло-голубые глаза и часто брался рукою за свою жидкую, клиновидную бороду.

Унӑн ӑшӑ кӑмӑллӑ тӗксӗмрех тӗслӗ сӑн-пичӗ, тӗллӗн-тӗллӗн шатраллӑскер, пӗрре пӑхсах мана килӗшрӗ.
Его добродушное смуглое лицо, кое-где отмеченное рябинами, мне понравилось с первого взгляда.

Калуга кӗпӗрнинче, йӑлтах урӑхла, вӑрмансем кунта ҫӗршер ҫухрӑма тӑсӑлса каяҫҫӗ, шурлӑхсем вуншар ҫухрӑм сарлакӑшӗ сарӑлса выртаҫҫӗ, кунта ырӑ йӑхлӑ ӑсан кайӑк пӗтмен-ха, ырӑ кӑмӑллӑ дупель те курӑнать-ха, яланах ӗҫлӗ хир чӑххи те, сасартӑк вӗҫсе хӑпарса, сунарҫӑна та, унӑн йыттине те хӑратса пӑрахать.
В Калужской, напротив, засеки тянутся на сотни, болота на десятки верст, и не перевелась еще благородная птица тетерев, водится добродушный дупель, и хлопотунья куропатка своим порывистым взлетом веселит и пугает стрелка и собаку.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика