Чӑваш чӗлхи корпусӗ

— Пӗлетӗн-и, — калаҫма пуҫларӗ Яков, сухалне ывӑҫ тупанӗпе пичӗ тӑрӑх ҫӳҫ пӗрчисем нӑтӑртатичченех сӑтӑрса.

— Видишь ли, — заговорил Яков, растирая ладонью бороду по щеке так, что волоса скрипели.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Митя кӗске кӑвак брюкипе, ӗнси ҫинелле лартса янӑ сӑран картузпа чупса ҫӳренӗ, унӑн хӗрлӗ-сарӑ пичӗ ҫинче тар пӗрчисем йӑлтӑртатнӑ, куҫӗсенче ӳсӗртерех, симӗсрех савӑнӑҫ ялкӑшнӑ; Яков вӗсен пӳлӗмӗн чӳречинчен садалла малтан хыттӑн пӑшӑлтатни, унтан Татьяна хӑйне пӗр чармасӑр кӑшкӑрни янӑраса тухнине илтнӗ:

Митя бегал в сереньких брючках, в кожаной фуражке, сдвинутой на затылок, на рыжем лице его блестел пот, а в глазах сияла хмельная, зеленоватая радость, вчера ночью он крепко поссорился с женою; Яков слышал, как из окна их комнаты в сад летел сначала громкий шёпот, а потом несдерживаемый крик Татьяны:

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Унӑн кӑвак-хӗрлӗ, кӳпшесе кайнӑ пичӗ чӗтресе тӑнӑ, аялти тути усӑнса аннӑ; ашшӗшӗн ҫынсем умӗнче те намӑс пулнӑ.

Его лиловатое, раздутое лицо брезгливо дрожало, нижняя губа отваливалась; за отца было стыдно пред людями.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

«Мӗн кирлӗ ӑна?» — шухӑшларӗ Яков, жандармӑн кӑвак тӗслӗ, хӗрлӗ юн тымарӗсем палӑрса тӑракан, сарлака сӑмсаллӑ лаптак пичӗ ҫине, йывӑр кичемлӗх тата эрех шӑрши ҫинҫе ҫип пек тӑсӑлса тухнӑн курӑнакан пӑтранчӑк куҫӗсем ҫине куҫхаршисем айӗн пӑхса ларса: — Эпӗ сирӗнпе официально мар, сире ырӑ сунакан тата сирӗн ӗҫри интерессем те ют мар, паллакан ҫын пек калаҫатӑп, — илтрӗ Яков хӑйӑлтатакан сасса.

«Что ему надо?» — соображал Яков, исподлобья рассматривая серое, в красных жилках, плоское лицо с широким носом, мутные глаза, из которых как будто капала тяжкая скука и текли остренькие струйки винного запаха: — Я говорю с вами не официально, а как знакомый, который желает вам добра и которому не чужды ваши деловые интересы, — слышал Яков сиповатый голос.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Лӳчӗркеннӗ шведски куртка, хӗрлӗрех сарӑ брюки, чӗркуҫҫи таран кунчаллӑ тусанлӑ атӑ тӑхӑннӑскер, вӑл машинист манерлӗ пулнӑ; унӑн шӑммисем палӑрса тӑракан, яп-яка хырса тасатнӑ пичӗ тата касса тикӗслетнӗ уссийӗсем ӑна ҫар ҫынни тӗслӗ тунӑ; вӑл мӗн калаҫсан та, тем калаҫсан та унӑн сахал хускалакан сӑн-пичӗ улшӑнманпа пӗрех пулнӑ.

В измятой шведской куртке, в рыжеватых брюках и высоких, по колено, пыльных сапогах он был похож на машиниста; его костистые, гладко обритые щёки и подстриженные усы напоминали военного; мало подвижное лицо его почти не изменялось, что бы и как бы он ни говорил.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

«Юри путарнӑ», — шухӑшларӗ те вӑл, ырӑ кӑмӑллӑ хӗрарӑм пичӗ пек ҫемҫе питлӗ Мордвинова хӑй куҫӗ умӗнче тӑнӑ пекех курса, ҫав вӑхӑтрах ҫак ҫын кама та пулин вӗлерме пултарасса ӗненмерӗ.

«Утопили», — думал он и, представляя себе добродушного Мордвинова, человека с мягким, бабьим лицом, не верил, чтоб этот человек мог убивать кого-то.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Яков ӑна Носков ҫинчен каласа панӑ чух унӑн куҫӗсем ачалла тӗлӗнсе пӑхнӑ, унӑн шӗвӗртерех, ӳссе ҫитмен ҫамрӑкӑнни пек пичӗ ҫинче нимӗнле хаярлӑх та пулман ӗнтӗ.

Глаза её смотрели по-детски удивлённо, когда Яков рассказывал о Носкове, и ничего злого уже не было на её остреньком лице подростка.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Анчах алӑка уҫсан, ун умӗнче тӑрса, вӑл мӗн пулмалли пӗтӗмпех пулнине ҫавӑнтах ӑнланса илчӗ: тӑнӑҫ кӑмӑллӑ поручик, куҫхаршисене ҫирӗппӗн пӗтӗҫтерсе, пӳлӗм варринче китель тӳмисене вӗҫертсе ярса, аллисене кӗсйисене чиксе тӑнӑ, китель айӗнчен подтяжкисем курӑннӑ, вӗсенчен пӗри брюки тӳминчен вӗҫерӗнсе кайнӑ; Полина диван ҫинче, пӗр урине теприн ҫине хурса ларнӑ, хӑрах уринчи чӑлхи пӑра пек пӗтӗрӗнсе аннӑ, унӑн ҫивӗч куҫӗсем яланхи пек мар ҫаврака пулнӑ, пичӗ хӗп-хӗрлӗ пулса, юнпа тулса пынӑ.

Но, открыв дверь, стоя на пороге её, он тотчас убедился, что всё уже было: хладнокровный поручик, строго сдвинув брови, стоял среди комнаты в расстёгнутом кителе, держа руки в карманах, из-под кителя было видно подтяжки, и одна из них отстёгнута от пуговицы брюк; Полина сидела на кушетке, закинув ногу на ногу, чулок на одной ноге спустился винтом, её бойкие глаза необычно круглы, а лицо, густо заливаясь румянцем, багровеет.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Аслӑ Артамонов, арӑмӗпе Яков тытнӑскер, тупӑк пуҫӗнче тӑрса, Эккен йывӑҫ тӗслӗ пичӗ ҫине аялтан ҫӳлелле пӑхрӗ те тупӑка ҫӗклесе пыракан манахсене: — Пӑрӑнӑр, аттесем… — терӗ.

Артамонов старший, стоя у изголовья гроба, поддерживаемый женою и Яковом, посмотрел снизу вверх на деревянное лицо Экке и угрюмо сказал монахам, которые несли гроб: — Сворачивайте, отцы…

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Вӗсенчен пӗри кӑна, чи сӳлли те ырханни, ҫав тери ҫӑра сухалли, манахшӑн та, паянхи куншӑн та килӗшӳсӗр янӑравлӑ, хаваслӑ сасӑллӑскер, пуринчен малта пысӑк, хура хӗрес тытса пыни пачах та питсӗр пулнӑ пек курӑннӑ: вӑл кукша пуҫлӑ пулнӑ, унӑн сӑмси питҫӑмартисем тӑрӑх ик еннелле сарӑлса кайнӑ, вара унан кукша пуҫӗпе сухалӗ хушшинче пичӗ вырӑнӗнче урӑх нимӗн те палӑрса тӑман.

Лишь один из них, самый высокий, тощий, с густейшей бородою и не подобающим ни монаху, ни случаю громким, весёлым голосом, тот, который шёл впереди всех с большим, чёрным крестом в руках, как будто не имел лица: был он лысый, нос его расплылся по щекам, и кроме двух чёрненьких ямок между лысиной и бородой у него на месте лица ничего не значилось.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Натальйӑн епресе кайнӑ хӗрлӗ пичӗ ҫине манах пурин ҫине пӑхнӑ пекех ачашшӑн пӑхнӑ, унпа ыттисемпе калаҫнинчен сахалтарах калаҫнӑ, тата Наталья хӑй те майӗпен калаҫма манса пынӑ, сывланӑ кӑна.

На расплывшееся, красное лицо Натальи монах смотрел так же ласково, как на всё и на всех, но говорил с нею меньше, чем с другими, да и сама она постепенно разучивалась говорить, только дышала.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Кукша пуҫӗ ҫине клобукне тӑхӑнман манах тата пӗчӗкрех, сарлакарах пулнӑ, унӑн пӑнтӑхса кайнӑ пичӗ ачанни пек туйӑннӑ; аллипе вӑл стакан тытнӑ, тенкел ҫинче, унпа юнашар, пӗр бутылка квас тӑнӑ.

Без клобука на лысой голове монах стал меньше, шире, его заплесневелое лицо казалось детским; он держал в руке стакан, а на скамье, рядом с ним, стояла бутылка кваса.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Унӑн тусанлӑ пичӗ шыҫса кайнӑ; вӑл, шӑтӑк тавра пухӑнса тӑнӑ ҫынсен ҫурӑмӗсем ҫине пӑтранчӑк куҫӗсемпе пӑхса, илтӗнмен сасӑпа Яков ашшӗне темскер каларӗ, унӑн кӑвак сухалӗ чӗтресе тӑчӗ.

Пыльное его лицо опухло, он смотрел мутными глазами в спины людей, окружавших могилу, и что-то говорил отцу неслышным голосом, дрожала серая бородёнка.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Нестеренко пичӗпе вӑрман еннелле, ҫурӑмӗпе ҫул еннелле тӑрса, пуҫне пӗшкӗртсе, аллисене пичӗ патне тытса пирус чӗртнӗ; унӑн сарӑ сӑран сурӑмне хӗвел ҫутатнӑ та, ҫурӑмӗ тимӗртен тунӑ пек курӑннӑ.

Нестеренко стоял лицом к лесу, спиною к дороге и, наклоня голову, подняв руки к лицу, раскуривал папиросу; его рыжую кожаную спину освещало солнце, и спина казалась железной.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ҫаврака та илемлӗ кӗлеткеллӗ хӗрарӑм пӳлӗм варринче, сӗтел патӗнче, кофейник айӗнчи спиртовкӑн кӑвак ҫулӑмӗ ҫине пӑхса тӑнӑ; унӑн хӗрлӗ абажур айӗнчи лампа ҫутипе ҫутатнӑ ҫара аллисем тата ачанни пек пичӗ лайӑх шаритленӗ кукӑль хуппи тӗслӗ пулса тӑнӑ.

Женщина, кругленькая и стройная, стояла среди комнаты у стола, задумчиво глядя на сердитый, лиловый огонь спиртовки под кофейником; её голые руки и детское лицо, освещённые огнём лампы под красным абажуром, окрашивались в цвет вкусно поджаренной корочки пирога.

IV сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Унӑн хитре мар пичӗ ҫинче куҫӗсем ухмаха ернӗ пек сиккелерӗҫ, Яков чӳрече умӗнче тӑрса пӳрнисемпе тӑнкӑртаттарчӗ.

И на её некрасивом лице прыгали сумасшедшие глаза, Яков стоял у окна, барабанил по стеклу пальцами.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Унӑн пичӗ ҫинчи пӗркеленчӗк йӗрӗсем атӑ кунчи ҫинчи хутламсем пекех тӗлӗнмелле тарӑн пулнӑ, сарлака янах шӑммиллӗ пичӗ ватлӑха пула ҫаралса юлнӑскер, пемза текен тинӗс кӑпӑкӗ тӗслӗ пулса тӑнӑ, сӑмси — губка пек шӑтӑклӑ-шӑтӑклӑ.

Морщины были неестественно глубоки, точно складки на голенище сапога, скуластое лицо, оголённое старостью, приняло серый цвет пемзы, нос — ноздреватый, как губка.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Лайӑх пытараҫҫӗ, — терӗ Артамонов, пичӗ ҫинчи тарне шӑлса; Тихон чарӑнса тӑчӗ те хӑйӗн урисем ҫинелле пӑхса, пӗр хушӑ шухӑшларӗ, унтан: — Кӑмӑллӑ ҫынччӗ, выляканскер, лешин пекех… — терӗ.

— Хорошо хоронят, — сказал Артамонов, отирая пот с лица; Тихон остановился, глядя под ноги себе, подумал, потом сказал: — Приятен был; игровой, как эта…

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

— Эпӗ мӗн, чӗлхесӗр-им? — ачашшӑн ыйтнӑ та Серафим, унӑн хӗрлӗ пичӗ кулӑпа ҫутӑлнӑ.

— Али я немой? — ласково спрашивал Серафим, и розовое личико его освещалось улыбкой.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Ҫынсем ӑна хӗрӗх ҫулта, тенӗ, анчах шап-шур ӳт айӗнчен хӗрлӗ тӗс палӑрса тӑракан пичӗ ҫине пӑхсан, вӑл вӑтӑр ҫула та ҫитмен пек туйӑннӑ: — Алешинька, кӑйкӑрӑм, — тенӗ те вӑл, тилӗнни пек ҫивӗч шӑлӗсене кӑтартса, амӑшӗ ачине хупланӑ пек, Алексее хӑйӗн кӗлеткипе хупланӑ.

Говорили, что ей уже сорок лет, но по лицу её, матово-белому, с румянцем под кожей, казалось, что ей нет и тридцати: — Алёшинька, сокол, — говорила она, показывая острые, лисьи зубы, и закрывала Алексея собою, как мать ребёнка.

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.