Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Пирӗннисем вӑхӑтлӑха сахалтарах хӗсме пуҫласан, нимӗҫсем десанта пӗтернӗ тесе сасӑ сарнӑ.

Немцы воспользовались временным ослаблением нажима, пустили провокационный слух, будто десант уничтожен.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Фашистсем историлле хаклӑ япаласене пурне те ҫавӑнтах пӗтернӗ.

Все исторические ценности немцы немедленно уничтожали.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Эпӗ малалла утас тесе ҫаврӑнтӑм та чарӑнтӑм: алӑк умӗнче кӗпине ҫурса пӗтернӗ, сапаланса кайнӑ сарӑ ҫӳҫлӗ ҫамрӑк хӗрарӑм выртать.

Я повернулся, чтобы итти дальше, и остановился: у подъезда дома лежала молодая женщина в изодранном платье, с растрепанными светлыми волосами.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Урам енчен каштан йывӑҫҫӗн симӗс ҫулҫисем хупланӑ пысӑках мар икӗ хутлӑ ҫурта та вараланчӑк кӑвак сӑрпа лапӑртаса пӗтернӗ.

Наш небольшой двухэтажный дом, закрытый с улицы зеленью каштанов, был тоже вымазан грязно-серой краской.

Пӗрремӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Шурӑ, сенкер, шупка стенасене сарӑ-симӗс сӑрпа ярӑмласа пӗтернӗ.

Белые, голубые, палевые стены домов покрылись желто-зелеными полосами маскировки.

Пӗрремӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Тен организаци ӗҫӗсене пӗтӗмпех аркатса пӗтернӗ пулӗ?

Наверно организация разгромлена.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Вӑл сире пӗтӗмпех казаксем ҫӗмӗрсе пӗтернӗ тесе пӗлтерчӗ.

Так он нам рассказал, что вас всех до одного изрубили казаки еще неделю назад.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

— Пирӗннисене пӗтӗмпех аркатса пӗтернӗ тесе сӳпӗлтетеҫҫӗ.

— Болтали, что наших всех перебили.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Тӑхтӑр, тӑхтӑр, — терӗ вӑл ыттисем хирӗҫленисене кура — хулара эпӗ хамӑн ӗҫе туса пӗтернӗ теме пулать.

Постойте, постойте, — отводил он недоуменное возражение; во-первых, моя миссия в городе, так сказать, выполнена.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Апла пулсан, ку ыйтупа ӗҫе пӗтернӗ теме юрать.

Следовательно, вопрос можно считать законченным.

Иккӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Тин кӑна бомбӑсем алтса пӗтернӗ ҫӗр ҫинче унта та кунта лучӑркаса-ватса пӗтернӗ лафетсем йӑваланса выртаҫҫӗ; ӗмӗрлӗхех шӑпланнӑ йывӑр тупӑсем кӗпҫисене е ҫӳлелле каҫӑртса е ҫӗре тӑрӑнтарса выртаҫҫӗ, вӗсене ҫӳлтен калама ҫук хӑватпа канавалла пӑрахнӑ иккен, хӑшне ҫӗрпе витсе ӗлкӗрнӗ, хӑшне витсе те ӗлкереймен.

По изрытой свежими взрывами, обсыпавшейся земле везде валялись исковерканные лафеты, ямы, осколки бревен, блиндажей, и опять молчаливые трупы в серых и синих шинелях.

27 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

А халӗ! халӗ ӗнтӗ драпран ҫӗлетнӗ сарлака ҫанлӑ сюртукӗ айӗнчен голландски кӗпе курӑнса тӑрать, аллинче 10 тенкӗ тӑракан сигара, сӗтелӗ ҫинче 6 тенкӗлӗх лафит теекен хӗрлӗ эрех, — кусене вӑл йӑлтах Симферопольри квартирмейстер урлӑ калама ҫук хаклӑ хакпа туяннӑ, — пӑхасса та вӑл калама ҫук мӑнаҫлӑн та сиввӗн, пуян аристократла пӑхать: юлташлине юлташлӑ ӗнтӗ эпир, мӗншӗн тесен эпӗ ҫӗнӗ шкул пӗтернӗ полк командирӗ, анчах та ан ман, тӑватӑ уйӑх хушшинче эсӗ мӗнпурри те 60 тенкӗ ҫеҫ шалу илетӗн, а ман алӑ витӗр вуншар пин туха-туха каять.

А теперь! голландская рубашка уж торчит из-под драпового с широкими рукавами сюртука, 10-ти рублевая сигара в руке, на столе шестирублевый лафит, — все это закупленное по невероятным ценам через квартирмейстера в Симферополе, — и в глазах это выражение холодной гордости аристократа богатства, которое говорит вам: хотя я тебе и товарищ, потому что я полковой командир новой школы, но не забывай, что у тебя 60 рублей в треть жалованья, а у меня десятки тысяч проходят через руки.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ҫав урамсемех вӑл хӑй ҫуркунне, Севастопольре пурӑннӑ чух курнӑ урамсемех, ҫав-ҫавах, ӗлӗкхинчен те тӑтӑшрах, ҫутӑсем чуласа иртеҫҫӗ, шилетнӗ, йынӑшнӑ сасӑсем илтӗнеҫҫӗ, аманнисем тӗл пулаҫҫӗ, батарейӗсем те, брустверӗсем те, траншейӗсем те ҫав-ҫавах, унчченхисемех; анчах та темшӗн халь кусем пурте салхуллӑрах пек, ҫав хушӑрах тата пурнӑҫ тени вӑйлӑнрах тапса тӑрать пек, — ҫуртсене ытларах шӑтӑкласа пӗтернӗ, чӳречесенче ӗнтӗ, Кушин ҫуртне (госпитале) шута илмесен, ҫутӑсем пачах курӑнмаҫҫӗ, хӗрарӑмсене курма ҫук, — халӗ ӗнтӗ унчченхилле пӗр хуйхӑ суйхӑсӑр тенӗ пек, пӗрре хӑнӑхнӑ пек пурӑнни мар, пур ҫӗрте те темӗскере йывӑррӑн кӗтни, ывӑнни, пурнӑҫ тӑвӑнса тӑни палӑрать.

Все те же были улицы, те же, даже более частые, огни, звуки, стоны, встречи с ранеными и те же батареи, бруствера и траншеи, какие были весною, когда он был в Севастополе; но все это почему-то было теперь грустнее и вместе энергичнее, — пробоин в домах больше, огней в окнах уже совсем нету, исключая Кущина дома (госпиталя), женщины ни одной не встречается, — на всем лежит теперь не прежний характер привычки и беспечности, а какая-то печать тяжелого ожидания, усталости и напряженности.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ҫуллӑ ҫӳҫ пӗрчисемпе тулса ларнӑ ванчӑк шӑм тури те, кӗмӗлтен тунӑ ҫурта лартмаллийӗ те сӗтел ҫинчех, унтах пӗр бутылка ликер ларать, ликер кӗленчи ҫумне ылтӑнпа эрешлесе пӗтернӗ пысӑк хӗрлӗ хут ҫыпӑҫтарса хунӑ, унтах тата ылтӑн сехет выртать, ун ҫине 1-мӗш Петр сӑнне ӳкернӗ, икӗ ылтӑн ҫӗрӗ пур, темӗнле капсюльсем тултарнӑ пӗчӗкҫӗ коробка выртать, ҫӑкӑр хыттисем, кивӗ картсем сапаланса выртаҫҫӗ, кровачӗ айӗнче эрех кӗленчисем; туллисем те, пушшисем те пур унта.

Щетка, изломанный, набитый маслеными волосами роговой гребень, серебряный подсвечник, бутылка ликера с золотым красным огромным ярлыком, золотые часы с изображением Петра I, два золотые перстня, коробочка с какими-то капсюлями, корка хлеба, и разбросанные старые карты, и пустые и полные бутылки портера под кроватью.

9 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Пӗлетӗр-и эсир, пирӗн юлташ унта пӗр канцелярине кӗрсе пӑхрӗ; ӑна темӗн те пӗр каласа кӳрентерсе пӗтернӗ… пӗлетӗр-и, епле аван мар вӑл.

Можете себе представить, наш товарищ ходил там в канцелярию: ему грубостей наговорили… можете себе представить, как неприятно!..

4 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Тӑпраллӑ урайӗ тикӗс мар, чӳречисем чалӑшса кайнӑ, кантӑкӗсене хутпа саплакаласа пӗтернӗ, хӑйӗн кивӗ кровачӗ тӗлӗнче кавир тата икӗ Тульски пистолет ҫакӑнса тӑраҫҫӗ, кавире ҫинче амазонка ӳкерчӗкӗ, унтах хӑйпе пӗрле пурӑнакан юнкерӑн кровачӗ ларать, ун вырӑнӗ ҫинчи ҫивиттийӗ таса мар; вӑл хӑйӗн Никитине курчӗ, сапаланчӑк, ҫулланса пӗтнӗ ҫӳҫ-пуҫлӑскер вӑл, хыҫкаланса, урайӗнчен тӑчӗ; хӑйӗн кивӗ шинелне, сӑран аттисене, хӑйне валли бастиона илсе кайма хатӗрлесе хунӑ япаласен ҫыххине курчӗ.

С земляным неровным полом и кривыми окнами, залепленными бумагой, свою старую кровать с прибитым над ней ковром, на котором изображена была амазонка и висели два тульские пистолета, грязную, с ситцевым одеялом постель юнкера, который жил с ним; увидал своего Никиту, который с взбудораженными сальными волосами, почесываясь, встал с полу; увидал свою старую шинель, личные сапоги и узелок, приготовленные для него на бастион.

4 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӑл вӑхӑтра авиаци тӑрӑх кӗнекесем ҫинче мӗн пулнине вӗсем пӗтӗмпех тупса вуласа пӗтернӗ.

Все, что было в то время в книгах по авиации, они нашли и прочли.

7. Сывлӑшра вӗҫес ӗҫри пионерсем // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

«Эпӗр коробка пек ҫӗленсем туса та хӑтланкалаттӑмӑр, анчах ку тӗлӗшрен эпӗр пит аякках каяймарӑмӑр», — тесе пӗтернӗ Эд.

Пробовали мы делать и змейки-коробки, но недалеко ушли в этом».

4. Хут ҫӗленсем, бейсбол, шинни // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Ҫапах та ҫав сасӑсемех илтӗнеҫҫӗ бастионсенче, ҫавӑн пекех — ирӗксӗрех чӗтӗресе, тӗшмӗше ӗненекен ҫын пек хӑраса — пӑхаҫҫӗ французсем хӑйсен лагерӗнчен Севастопольри йӑлт алтса пӗтернӗ хура ҫӗр лаптӑкӗсем — бастионсем — ҫине.

А все те же звуки раздаются с бастионов, все так же — с невольным трепетом и суеверным страхом — смотрят в ясный вечер французы из своего лагеря на желтоватую изрытую землю бастионов Севастополя.

1 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Пӗр вунӑ утӑма яхӑн кайсан, эсир йӑлт алтса пӗтернӗ вырӑна пырса кӗретӗр.

Пройдя шагов двести, вы входите в изрытое грязное пространство,

Севастополь декабрь уйӑхӗнче // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.