Шырав

Шырав ĕçĕ:

Ҫумӑр сăмах пирĕн базăра пур.

Ҫумӑр (тĕпĕ: ҫумӑр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл ӗнтӗ ҫил-тӑвӑлла та аҫа-ҫиҫӗмлӗ ҫумӑр епле пуҫланни ҫинчен, хӑй мӗнле хӑраса ӳкни ҫинчен калама пуҫлать; халӗ ӑна ҫакӑн пирки каласа пама темӗншӗн пӗрре те намӑс мар.
Он заново рассказывает о том, как началась гроза, как он испугался, и теперь ему почему-то не стыдно в этом признаваться.

Ҫирӗп пул, Константин! // Николай Евстафьев. Дубов Н.И. Юханшыв ҫинчи ҫутӑсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 144 с.

Ҫумӑр чарӑнать, ҫил майӗпен лӑпланать, анчах хумсем ҫав-ҫавах тулашаҫҫӗ, тавра ҫавӑн пекех тӗттӗм.
Дождь прекращается, понемногу стихает ветер, однако все так же беснуются волны и такая же глубокая темень стоит вокруг.

Ефим Кондратьевич пушӑ чӗлӗмне ӗмет, Костя вара мӗн чухлӗ май килне таран пӗчӗкрех пулса пӗшкӗнсе ларма тӑрӑшать, — вӑйлӑн вӗрекен ҫил ҫинче йӗпе тумпа ларасси шӑрӑх кун шӑпӑртаткалакан ҫумӑр ҫине чупса тухасси пек хаваслӑ япала мар.
Ефим Кондратьевич сосет пустую трубку, а Костя старается сесть так, чтобы сделаться как можно меньше — сидеть мокрому под порывистым ветром совсем не так весело и приятно, как выбежать в жаркий день под слепой дождик.

Кимӗ хӗррисем урлӑ хумсем ҫапаҫҫӗ, ҫумӑр ҫӑвать, кимӗ тепӗнчи решеткесем ҫийӗн пӗчӗкҫӗ хумсем ҫӳреҫҫӗ.
Через борта переплескивают волны, льет дождь, поверх решетки в лодке гуляют маленькие волны.

Ҫилӗ вара вӑйлансах пырать, ҫумӑр тумламӗсен ярӑмӗсене ҫапса тайӑлтарать, кимӗ ҫинчи ҫынсене витӗр касса вӗрет.
А он становится сильнее, подкашивает белесые полоски дождя, насквозь прохватывает сидящих в лодке.

Хӑравҫӑ! — шӑл витӗр пӑшӑлтатса калать вӑл хӑйне хӑй, унӑн питҫӑмартийӗсем тӑрӑх ҫумӑр тумламӗсемпе пӗрле йӳҫӗ куҫҫулӗ юхать.
Трус! — сквозь зубы шепчет он сам себе, и по щекам его вместе с дождевыми каплями текут злые слезы.

Ҫумӑр ҫумасть, ҫил те кӑштах шӑпланать, хумсем ҫеҫ кимме ҫав-ҫавах ҫӗкле-ҫӗкле каллӗ-маллӗ ҫапкалантараҫҫӗ, анчах Костя хӑрамасть ӗнтӗ.
Дождя нет, ветер немного стихает, только волны по-прежнему мотают и подбрасывают лодку, но Костя уже не боится.

Ҫумӑр хулленрех ҫума пуҫлать, ун витӗр халӗ ҫырана та курма пулать ӗнтӗ.
Дождь становится тише, в струящейся пелене его уже можно смутно различить берег.

Кӗрлесе тӑракан тӳпене ҫиҫӗм ҫиҫсе каскалать, ҫумӑр витерех куккӑшӗн пӗкӗрӗлсе утакан кӳлепи курӑнса каять.
Молнии полосуют гремящее небо, и сквозь дождь видна согнувшаяся фигура дяди.

— Хатӗр-и? — тени илтӗнет ҫумӑр тӗксӗмлӗхӗ витӗр.
— Готово? — доносится из дождевой мглы.

Куккӑшӗ пӗр тӗркем хулӑн пӑяв — пӑявӗн вӗҫӗнче йӑлмак пур — тата ҫинҫерех кантра илет, Костя хунарӗсене ҫӗклет; вара вӗсем питрен ҫапса ҫӑвакан вӑйлӑ ҫумӑр витерех юханшыв хӗрнелле утаҫҫӗ.
Дядя берет моток толстой веревки с петлей на конце и веревку потоньше, Костя подхватывает фонари, и они идут сквозь секущий порывистый ливень к реке.

Лараҫҫӗ вӗсем ҫапла, пӗчӗккипе пысӑкки, урлӑ-пирлӗ ҫапса ҫӑвакан ҫумӑр пайӑркисем ҫине пӑхса, иккӗшӗн те пӗр шухӑш.
Так сидят они, маленький и большой, смотрят на перехлест дождевых струй и думают об одном и том же.

Алӑк уҫӑлса каять, алӑк айӗ урлӑ ҫумӑр ҫапать чалӑшшӑн ҫӑвакан ҫумӑр витӗр Ефим Кондратьевич килсе тухать.
Дверь открывается, дождь хлещет через порог, и в косых потоках его появляется Ефим Кондратьевич.

Пӳрт тӑррине малтан сайран, унтан хӑвӑртрах та хӑвӑртрах шакӑртаттарма пуҫлать, пӳлӗм ҫумӑр хытӑ шавланипе тулса ларать.
Сначала редко, потом все чаще начинает барабанить по крыше, и громкий шум дождя наполняет комнату.

— Ҫумӑр килмест-и-ха — питӗ пӑчӑ пулса ҫитрӗ, — тет Ефим Кондратьевич апатланма ларсан.
— Как бы дождя не натянуло — больно уж парко, — говорит за обедом Ефим Кондратьевич.

Ҫӗрле пӑчӑ пулнипе вӑранса каять те вӑл, таҫта аякра ҫиҫӗм ҫиҫсе илнине асӑрхать, вара ыран ҫумӑр ҫумалла тесе хурать, анчах тепӗр кун та иртнӗ кунсенчи пекех уяр пулать.
Просыпаясь ночью от духоты, он замечает, как где-то далеко вспыхивают немотные зарницы, и загадывает на завтра дождь, но на следующий день повторяется то же самое.

Ҫуркунне е ҫумӑр чухне вӑл, пӗлетӗн-и, урнӑ пек кӗрлет!
Весной или когда дождь, он, знаешь, как скаженный!

Эсӗ вӗренсе ҫитӗн // Николай Евстафьев. Дубов Н.И. Юханшыв ҫинчи ҫутӑсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1954. — 144 с.

Ҫумӑр умӗнхи тӗксӗм пӗлӗтсен салхуллӑ сӑнӗ те ҫав ҫынсен пит-куҫӗсем ҫинчен ҫуталса тӑракан хаваслӑха чакараймасть.
Римляне сияли от удовольствия; их нисколько не смущало небо, покрытое серыми, мрачными тучами, предвещавшими дождь, а никак уж не хорошую погоду.

I сыпӑк // Григорий Алентей. Джованьоли, Р. Спартак: роман / вырӑсларан Г.Алендей куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1950. — 332 с. — 11–314 с.

Ҫумӑр ҫуса юра ирӗлтерет, тӗмсен тӑррисем кӑна шурӑ.
Дождь растопил снег, и только верхушки холмов оставались белыми.

Пурнӑҫа юратни // Николай Степанов. Лондон, Джек. Пурнӑҫа юратни: калавсем. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 72 с. — 5–34 с.

Ҫумӑр чарӑннӑ.
Куҫарса пулӑш

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика