Шырав

Шырав ĕçĕ:

туйса (тĕпĕ: туй) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл хӑй тӑр пӗччен иккенне тата ҫакӑн пек хӑрушлӑх умӗнче тӑнӑ чух хӑйне никам та шеллеменнине туйса илнӗрен унӑн ҫамрӑк та пит хӑвӑрт туйса илекен чунӗ пӑчӑртанса нӑйкӑшма тытӑнчӗ.
Вся его молодая впечатлительная душа сжалась и ныла под влиянием сознания одиночества и всеобщего равнодушия к его участи в то время как он был в опасности.

12 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ҫак вӑхӑтра Володя хӑйӗн кӑмӑлӗ хуҫӑлнине туйрӗ, кӑмӑлӗ хуҫӑлнине темеллех мар пулсан та, вӑл хӑйӗн чӗринче темӗскерле йывӑр япала пуррине туйса илчӗ.
Володя не то чтоб был не в духе, он ощущал какую-то тяжесть на сердце.

10 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Тӑраниччен тенӗ пекех калаҫнӑ хыҫҫӑн, юлашкинчен, пиччӗшӗпе шӑлне, хӑйсем пӗрне пӗри юратаҫҫӗ пулин те, хӑйсен шухӑш-кӑмӑлӗсем пӗр пекех маррине туйса илсе, чылайччен сӑмах хушмасӑр тӑчӗҫ.
Наговорившись почти досыта и дойдя наконец до того чувства, которое часто испытываешь, что общего мало, хотя и любишь друг друга, — братья помолчали довольно долго.

7 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Штабс-капитан вара, ӗнерхи пекех, хӑй тӑр пӗччен кӑна иккенне туйса илчӗ.
Штабс-капитан, так же как и вчера, почувствовал себя чрезвычайно одиноким.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ӑна кӗрсен, чӑн малтан вӑл хӑйӗн сӑмси тӑрӑх юн юхнине, пуҫӗ ыратнине туйса илчӗ.
Первое ощущение, когда он очнулся, была кровь, которая текла по носу, и боль в голове.

13 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

«Пӗтрӗм! — вӗлерчӗ!» — шухӑшласа илчӗ вӑл, бомба ҫурӑлсан (астуса юлаймарӗ вӑл, те мӑшӑрлӑ, те хӑрахлӑ хисеп каланӑ самантра ҫурӑлчӗ вӑл), ҫав самантрах хӑйне темӗскерпе ҫапнине, пуҫӗ чӑтма ҫук хытӑ ыратса кайнине туйса илчӗ.
«Все кончено! — убит!» — подумал он, когда бомбу разорвало (он не помнил, в чет или нечет), и он почувствовал удар и жестокую боль в голове.

Калугин хӑй килте, хӑрушлӑх ҫук ҫӗрте иккенне тӗлӗнмелле килленӳпе туйса илчӗ, каҫхи кӗпине тӑхӑнса ярса, вырӑнӗ ҫине выртса, ҫапӑҫу мӗнле-мӗнле пулса иртни ҫинчен Гальцина каласа та пачӗ ӗнтӗ вӑл, паллах, хӑйне ырламалларах каларӗ вӑл кӑна, каласа панӑ тӑрӑх, вӑл хӑй, Калугин, ӗҫчен те харсӑр офицер иккенни курӑнса тӑрать ӗнтӗ, ман шухӑшпа, кун пирки сӑмах хускатма та, асӑрхаттарма та кирлӗ мар пек, мӗншӗн тесен кӑна пурте пӗлсе тӑнӑ тата ун пирки иккӗленме вӗсен, ҫапӑҫура вилнӗ Праскухин ротмистрсӑр пуҫне ӗнтӗ, нимӗнле права та, сӑлтав та пулман.
С удивительным наслаждением Калугин почувствовал себя дома, вне опасности, и, надев ночную рубашку, лежа в постели, уж рассказал Гальцину подробности дела, передавая их весьма естественно, — с той точки зрения, с которой подробности эти доказывали, что он, Калугин, весьма дельный и храбрый офицер, на что, мне кажется, излишне бы было намекать, потому что это все знали и не имели никакого права и повода сомневаться, исключая, может быть, покойника ротмистра Праскухина.

«Ах, аван мар!» шухӑшласа илчӗ вӑл, такӑнса, «вӗлереҫҫех ӗнтӗ мана», вара, хӑйне мӗн тери сывлама йывӑррине, хӑй йӑлт тарласа кайнине туйса, вӑл хӑйӗнчен хӑй тӗлӗнсе кайрӗ, анчах ӗнтӗ текех хӑйӗнчи туйӑма пусарма тӑрӑшмарӗ.
«Ах, нехорошо! — подумал он, спотыкнувшись, — непременно убьют», — и, чувствуя, как трудно дышалось ему и как пот выступал по всему телу, он удивлялся самому себе, но уже не пытался преодолеть своего чувства.

9 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Вӑл хӑй хӗрелсе кайнине туйса илчӗ — сайра-хутра хӗрелнӗ вӑл капла — поручик ҫине тек ҫаврӑнса пӑхмарӗ вара, аманнӑ ҫынсенчен текех ыйтса-туса чӑрманмасӑрах, вӗсене сӑнамасӑр-тумасӑрах, сурансене ҫыхса яракан пункталла утрӗ.
Он почувствовал, что краснеет — что редко с ним случалось, — отвернулся от поручика и, уже больше не расспрашивая раненых и не наблюдая за ними, пошел на перевязочный пункт.

Штабс-капитан, ытти пур ытла ӑслах мар ҫынсем пекех тивӗҫлӗх тенине уйрӑммӑнах вӑйлӑн сиссе туйса тӑнӑскер, ҫав тивӗҫлӗх теекен сӑмахпа хӑйне хӑй кӑштах лӑплантарчӗ те, сӗтел хушшине кӗрсе ларса, юлашки вӑхӑтра укҫа-тенкӗ тӗлӗшӗнчен хытӑрах пулнӑ пирки хӑйпе хирӗҫкелесе пурӑннӑ ашшӗ патне юлашки ҫыру ҫырма тытӑнчӗ.
Немного успокоив себя этим понятием долга, которое у штабс-капитана, как и вообще у всех людей недалеких, было особенно развито и сильно, он сел к столу и стал писать прощальное письмо отцу, с которым последнее время был не совсем в хороших отношениях по денежным долам.

4 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Малтанах унӑн пылчӑкпа вараланса пӗтнӗ сӑн-питӗнче хӑрани ҫеҫ палӑрать, тата вӑл темӗнле, юриех, вӑхӑт ҫитмесӗрех асапланнӑ пек тӑвать теме те пултаратӑр эсир ун ҫине пӑхсан, ҫын тени ӗнтӗ кун пек чух кирек хӑҫан та ҫавӑн пек сӑнлӑ пулать, анчах ун патне носилка илсе пынӑ чух, вӑл аманман айӑкне носилка ҫинелле туса ун ҫине хӑй тӗллӗнех пырса выртнӑ чух, эсир унӑн сӑн-пичӗ улшӑннине асӑрхатӑр, ку вӑхӑтра вара эсир вӑл темӗнле, чун хавалӗпе ҫӗкленсе кайнине асӑрхатӑр, ун ӑшӗнче сӑмахпа каласа ӗлкӗреймен аслӑ шухӑш пуррине туйса илетӗр: куҫӗсем йӑлкӑшаҫҫӗ ун, шӑлӗсене вӑл хытӑ ҫыртса лартнӑ, пуҫӗ ҫӳлелле аран ҫеҫ, хӗнпе ҫӗкленет, хӑйне ҫӗкленӗ вӑхӑтра вара вӑл, носилкӑна чарса тӑрать те, аран-аран чӗтрекен сассипе юлташӗсене сӑмах хушать, «Каҫарӑр, тӑвансем!» — тет вӑл, тата темӗн калама тӑрать, курӑнсах тӑрать ӗнтӗ вӑл темӗнле чуна ыраттаракан сӑмах каласшӑн пулни, анчах унччен каланӑ сӑмахах тепӗр хут калать: «Каҫарӑр, тӑвансем!»
В первые минуты на набрызганном грязью лице его видны один испуг и какое-то притворное преждевременное выражение страдания, свойственное человеку в таком положении; но в то время как ему приносят носилки и он сам на здоровый бок ложится на них, вы замечаете, что выражение это сменяется выражением какой-то восторженности и высокой, невысказанной мысли: глаза горят ярче, зубы сжимаются, голова с усилием поднимается выше; и в то время как его поднимают, он останавливает носилки и с трудом, дрожащим голосом говорит товарищам: «Простите, братцы!» — еще хочет сказать что-то, и видно, что хочет сказать что-то трогательное, но повторяет только еще раз: «Простите, братцы!»

Севастополь декабрь уйӑхӗнче // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

«Ҫак ӗнтӗ вӑл — 4-мӗш бастион, ак ҫакӑ ӗнтӗ вӑл, хайхи хӑрушӑ, чӑн-чӑннипех хӑрушӑ вырӑн!» тесе шухӑшлатӑр эсир, кӑштах мӑнкӑмӑлланса, ҫав хушӑрах хӑвӑр хӑранине туйса.
«Так вот он, четвертый бастион, вот оно, это страшное, действительно ужасное место!» — думаете вы себе, испытывая маленькое чувство гордости и большое чувство подавленного страха.

Ҫак асап ҫуртӗнчен тухсан, эсир хавасланнӑ пек пулатӑр, уҫӑ сывлӑшпа сывласа илетӗр, хӑвӑрӑн сывлӑхӑр аванни сирӗн чун-хавалӑра ҫӗкленине туйса илетӗр, ҫав хушӑрах, ҫак ҫуртри асаплӑха курнипе хӑвӑр ним тӗшне те тӑманнине туйса илетӗр те лӑпкӑн, пӗр иккӗленсе тӑмасӑрах бастиона каятӑр…
Выходя из этого дома страданий, вы непременно испытаете отрадное чувство, полнее вдохнете в себя свежий воздух, почувствуете удовольствие в сознании своего здоровья, но вместе с тем в созерцании этих страданий почерпнете сознание своего ничтожества и спокойно, без нерешимости пойдете на бастионы…

Ҫынсем пурте, вӗсем катара хӗрхенсе пӑхса тӑракансем мар иккенне, пӗтӗм тӑван ҫӗршывпа пӗрле кунӗн-ҫӗрӗн ҫӗнтерӳ туптанине туйса илчӗҫ.
И все увидели, что они не стоят в стороне сочувствующими зрителями, а вместе со всей страной день и ночь куют победу.

Пӗтӗм ҫӗршыва // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Чижик урӑх пӗр утӑм утма та, пӗр кӗлте йӑтма та вӑй ҫитес ҫуккине туйса илсен, Власьевна: — Апат тума! — тесе кӑшкӑрчӗ.
Когда Чижику показалось, что она больше не ступит ни шагу и не сможет поднять ни одного снопа, Власьевна крикнула: «Обедать!»

Алӑ ҫинчи пирвайхи хӑмпӑсем // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Сӑрт ҫине хӑпарма пуҫларӑмӑр, ҫав сӑрт ҫинчен хамӑр яла юлашки хут куртӑмӑр, унтан вара урӑх район пуҫланса кайрӗ, ҫакӑнта хамӑр алӑсем чӗтренине туйса илтӗм.
Только стали на холм подниматься, с того холма последний раз нашу деревню увидеть можно, а дальше уже другой район начинается, и вижу я, что у меня руки трясутся.

Настасья Ивановна калавӗ // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Чижик хӑйне такам вӑйлӑ аллисемпе ҫӗкленине, кровать ҫине хурса темле ҫӑмлӑ япалапа витнине туйса илчӗ.
И Чижик уже смутно слышит, как кто-то поднимает ее сильными руками, несет, укладывает на кровать и укрывает чем-то меховым и тяжелым.

Власьевна // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

— Ҫук, малтан шухӑш килет, унтан тин хырӑм выҫнине туйса илетӗн.
— Нет, вначале следует осознание, а потом является потребность.

Иккӗмӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Малтанхи кунсенчех эпӗ ку кӗпӗрнери парторганизаци питӗ те начар ӗҫленине туйса илтӗм.
С первых же дней для меня стало ясно, что партийный состав губернии до чрезвычайности слаб.

Пӗрремӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Ҫав ҫӑвара карса тӑракан халӑх хушшипе тухасси кӑна мӗн кирлӗ-ши тесе ыйтнӑ пек пӑхнисене туйса тӑрасси Луизӑшӑн ытла та йывӑр пулнӑ пулӗччӗ.
Пройти сквозь толпу этих зевак и чувствовать на себе их вопрошающие взгляды было бы слишком тяжело.

LХIХ сыпӑк // Феодосия Ишетер. Рид, Томас Майн. Пуҫсӑр юланут: роман / Майн Рид; вырӑсларан Ф. Ишетер куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1949. — 412 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика