Шырав

Шырав ĕçĕ:

Пичӗ (тĕпĕ: пит) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӑхманни те аван: Поликейӑн пичӗ шуралса кайнӑ, янаххи чӗтренӗ, куҫӗсем ырӑ, кӑмӑллӑ, имшер, айӑплӑ ҫынсен пек телейсӗр, ӳкӗнӳллӗ, макӑрас пек сӑнлӑ пулнӑ; Вӑл ҫӳҫне туранӑ хыҫҫӑн тухма тытӑннӑччӗ, арӑмӗ ӑна чарса пиҫиххине юсаса илчӗ те ҫӗлӗк тӑхӑнтартрӗ.
В то время как он молча обувался и одевался, и хорошо сделала, что не взглянула: лицо у Поликея было бледно, нижняя челюсть дрожала, и в глазах было то плаксивое, покорное и глубоко несчастное выражение, которое бывает только у людей добрых, слабых и виноватых. Он причесался и хотел выйти, жена остановила его и поправила ему тесемку рубахи, висевшую на армяке, и надела на него шапку.

III // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Кулине унӑн пичӗ ҫине пӗрре пӑхса илмерӗ.
Акулина не взглянула на его лицо ни разу.

Хӑйӗн пӗртен-пӗр пуянлӑхӗ ҫеҫ мар — кил-йышӗн пайӗ тенӗ пек пулса тӑран кӗсрин пуҫӗ ҫине хӑпарса выртнӑ мужик Поликейӑн тӗксӗмленнӗ пичӗ ҫине ӗненсе, хӑраса пӑхнӑ.
Мужик, брюхом навалившись на голову своей единственной кобылы, составляющей не только его богатство, но почти часть его семейства, и с верой и ужасом глядящий на значительно-нахмуренное лицо Поликея

II // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Анюта васкаса тухса кайрӗ, вӑл каялла таврӑнсан, эпӗ унӑн пичӗ типсех ҫитейменнине, питҫӑмарти ҫине алшӑлли ҫиппи ларса юлнине асӑрхарӑм.
Анюта торопливо ушла, а когда вернулась, лицо ее было влажное и на щеке белела ворсинка от полотенца.

Ҫирӗм пӗрремӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Хӗвелпе пиҫсе кӑштах хӗрелнӗ пичӗ ҫине тусан сӑрнӑ сарлака картуз кӑсӑрукӗн мӗлки ӳкнӗ.
Тень от широкого запыленного козырька падала на его лицо, тронутое красноватым загаром.

Вунпиллӗкмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Лелюков Донадзен шӗвӗр сӑмсаллӑ пичӗ ҫине тӗлӗнсе пӑхрӗ те курӑк ҫине сиксе анчӗ.
Лелюков удивленно поглядел на остроносое лицо Донадзе и прыгнул на траву.

Унпа юнашар ларакан ҫамрӑк радист унӑн каҫӑр сӑмсаллӑ арҫын ачанни пек пичӗ ҫине хисеплӗн пӑхкаласа ерипен лӑпланма тытӑнчӗ.
Сидящий рядом с ней молодой радист почтительно рассматривает ее мальчишеское курносое лицо, забрызганное веснушками, и постепенно обретает спокойствие.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Акӑ мӗншӗн ӗнтӗ унӑн типшӗм пичӗ салху, акӗ мӗншӗн вӑл ҫул хӗррипе картланса хуйхӑллӑн утакан нимӗҫсене курсан аяккинелле пӑхать.
Так вот отчего так хмуро его крупное худощавое лицо, вот почему он отворачивается, когда видит печальные вереницы штатских немцев, тянущиеся по обочинам,

Эйзенштрассе урамӗнчи передовой // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 305–318 с.

Ҫапла вара, нимӗҫсен генералӗ вӑрман тӑрӑх ҫапкаланса ҫӳресе ытла та тискерленсе кайнӑ пулас, пичӗ тумтир тасатакан щетка пек, тата кирӗкӗ — хырса та тасатаймӑн.
Вот и всё. Должно, здорово этот немецкий генерал одичал, по лесам-то шатаясь, рожа — что щётка платяная, а уж грязи!

Вилӗн кӑвакарнӑ пичӗ ҫинче хӑрани тата вӑйсӑр вӗчӗ пулни палӑрса тӑрать.
На позеленевшем лице так и застыло выражение ужаса и бессильной ярости.

Хамӑрӑннисем // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 281–304 с.

Унӑн пӗркеленчӗк пичӗ тӑрӑх куҫҫуль ҫумӑр тумламӗ евӗр юха-юха аннӑ.
Хриплые звуки вылетали из распухшего рта тёти Паши, и мутные слёзы, как вешняя капель, ползли по одутловатым щекам, застревая в глубоких морщинах.

Унӑн шыҫнӑ пичӗ ҫинче кулӑ йӑпаннӑ, тӑртаннӑ ҫамки айӗн куҫӗсем йӑлкӑшнӑ, лӑпкӑ сасси ҫирӗпленнӗ, хӗрсем пурин ҫинчен те манса кайса ӑна итлесе ларнӑ.
Её бледное, отёкшее лицо оживало, под опухшими, тяжёлыми веками сверкали глаза, тихий, надтреснутый голос крепнул, рос, заполнял промозглое помещение конюшни, и девушки, забыв обо всём, подавались вперёд, загипнотизированные звуками её голоса.

Автоматчик вӑтанса кайрӗ, тӗксӗмленчӗ, унӑн хырӑнман пичӗ хӗрелсе кайрӗ, хӑй аллине хӑвӑрттӑн туртса илчӗ.
Автоматчик застеснялся, нахмурился, краска выступила у него на небритых щеках, он резко отдёрнул руку.

Горелкинӑн хӗвелпе пиҫӗхнӗ пичӗ ҫинче тулли кулӑ сарӑлать.
Широкая улыбка расплылась по загорелому лицу Горелкина.

Пӗр хуларан // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 249–269 с.

Унӑн килӗшӳллӗ уҫӑ пичӗ, манӑн тӑван Калинин хули таврашӗнчи евӗр васкавлӑ калаҫӑвӗ, вӑл хамӑр енчи ҫын иккенне пӗлтерет.
Хорошее, открытое лицо этого человека, его чистый и быстрый говорок, каким изъясняются в моих родных калининских краях, подтверждали, что передо мной, несомненно, соотечественник.

Вӑл пӗр сывласа илмесӗрех тулли бокал эрехе ӗҫсе илчӗ те, унӑн пӗркеленчӗк пичӗ ҫине, хурчӑка куҫӗсем пек куҫсем ҫине тулли кулӑ сарӑлчӗ.
Он одним духом выпил большой бокал и заулыбался всеми своими морщинами, весёлыми лучиками пробежавшими от круглых, немигающих, ястребиных глаз.

Пан Тюхинпа пан Телеев // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 230–248 с.

Пирӗн хуҫан вара шутсӑр нумай пӗркеленчӗклӗ пичӗ ҫуталсах кайрӗ те, вӑл калаҫма пуҫларӗ:
А наш хозяин, весь сияя бесчисленными морщинками, заговорил:

Хӗр кӑмӑллӑн кулса илнипе унӑн илемлех мар пичӗ илемленсе кайрӗ.
Глаза девушки приветливо заулыбались, и от этого худое и неправильное лицо её стало сразу хорошеньким…

Калаҫнӑ чух унӑн пӗркеленчӗк пичӗ ӑслӑн курӑнса тӑнипе тата кӑвак куҫӗсем хаваслӑн пӑхнипе эпир ӑна киленсе кайсах итлерӗмӗр.
И при этом его выразительное морщинистое лицо светилось таким умом, а крупные серые глаза источали такое дружелюбие, что слушать его было удовольствием.

Унӑн юнсӑр пичӗ ҫинче ӑшӑ кулӑ сарӑлать.
И на его бледном измученном лице появлялась тень тёплой улыбки.

Пӗр тӑвансем // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 219–229 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика