Шырав

Рустамов

— Паян праҫник, сирӗн пурин те менелник темелле, кӗтмен ҫӗртенех сирӗн пата Рустамов килет те, ҫӗнӗ ӗҫ ҫинчен каласа парать.
Сегодня праздник, когда вы все, можно сказать, именинники, и вдруг приходит Рустамов и говорит о новой работе.

— Мӗн тӑвас тен, аван мар пулса тухать-ха та, — йӑл кулса пуҫларӗ Рустамов, шухӑша кайнӑ Керимов мастер ҫине пӑхса.
— Нехорошо получается с моей стороны, — с улыбкой начал Рустамов, останавливая свой взгляд на озабоченном лице мастера Керимова.

Рустамов оглядел слушателей.

— Эпӗ пӗлетӗп, хаклӑ тусӑм, сана кӳренмелле ӗнтӗ, — хуллен пуҫласа ячӗ Рустамов, — анчах Васильев конструкцийӗ нефть тупас тӗлӗшпе пирӗншӗн ҫӗнӗ ҫулсем уҫса пама пултарать.
— Я знаю, дорогой, тебе обидно, — осторожно начал Рустамов, — но конструкция Васильева может открыть перед нами новые пути в добыче нефти.

Рустамов ӑна аллипе сулса саламларӗ, унтан каллех инженерпа калаҫма пуҫларӗ:
Рустамов помахал ему рукой, затем снова обратился к инженеру:

— Ҫак ӗҫ валли санӑн Опанасенко мастер та аван пулать, — уйрӑмах лӑпкӑн каларӗ Рустамов, куҫӗсене кулӑшла хӗстернӗ, хӗвелпе пиҫсе кайнӑ ҫамрӑк украинеца асӑрхаса.
— Очень хорош для этой работы и твой мастер Опанасенко, подчеркнуто спокойно продолжал Рустамов, увидев молодого загорелого украинца с насмешливо прищуренными глазами.

— Сӑмахран, — терӗ малалла Рустамов, — санӑн чи лайӑх мастер — Ага Рагимович Керимов.
— Например, — продолжал Рустамов, — твой лучший мастер Ага Рагимович Керимов.

Рустамов рабочисем ҫине пӑхать, вӗсене кашнинех куҫпа ӑсатса ярать.
Рустамов смотрел на рабочих и каждого из них провожал глазами.

Рустамов канмалли пӳлӗме каякан мастерсен ушкӑнӗ ҫине кӑтартрӗ.
Рустамов указал на группу мастеров, направляющихся в комнату отдыха.

— Эпӗ санпа урӑххи ҫинчен калаҫасшӑн, Ибрагим, — хуллен пуҫларӗ Рустамов.
— Я хотел с тобой о другом поговорить, Ибрагим, — осторожно начал Рустамов.

— Паллах, унта нефть пуррине шанатӑн пулсан, ӑна шыраса тупассине те шанатӑн пулсан, — килӗшрӗ те Рустамов, йӑл кулса куҫхаршисен айӗпе пӑхса илчӗ.
— Если, конечно, ты уверен, что там есть нефть, уверен в надежности разведки, — согласился Рустамов и с улыбкой посмотрел из-под бровей.

Подошел Рустамов.

Рустамов шурӑ картузне хыврӗ те, пухӑннӑ ҫынсене чӗнсе, сӑмах калама пуҫларӗ:
Рустамов снял белую фуражку и обратился к собравшимся:

Рустамов кулса ячӗ.
Рустамов рассмеялся.

— Юрать эппин, — килӗшрӗ Рустамов, — кун ҫинчен кайран калаҫӑпӑр.
— Ну хорошо, — согласился Рустамов, — об этом после поговорим.

Чи малтанах акӑ мӗн, — Рустамов ӑс панӑ чухнехи пек пӳрнипе ҫӳлелле тӗллесе кӑтартрӗ, — ку таранччен пӗр шторм та пулман.
Во-первых, — Рустамов назидательно поднял палец, — не было еще ни одного шторма.

Рустамов унран комсомолецсем ҫинчен ыйтма пултарать.
Рустамов может спросить ее о комсомольцах.

Али Гусейнович Рустамов, яланхи пекех, ансат тӑхӑннӑ: уринче Кавказра тӑхӑнакан ҫӑмӑл атӑ, вӗҫӗсене атӑ кунчисем ӑшне майлӑн хутлатса чикнӗ сарлака шӑлавар, ҫанӑ вӗҫӗсене хутлатса ҫӗленӗ хулпуҫҫисем ҫинче хӑпарса тӑракан шурӑ гимнастерка.
Али Гусейнович Рустамов, как всегда, был одет просто: легкие кавказские сапоги, широкие брюки, аккуратно заправленные в голенища, белая длинная гимнастерка с пузыристыми рукавами, спадающими на обшлага.

Канмалли пӳлӗм чӳречинчен вӑл хурҫӑ утрав патне кимӗ ишсе ҫитнине, кимӗ ҫинчен институт парторгӗ Рустамов тата кӑвак костюмпа шлепке тӑхӑннӑ хӑй палламан шукӑль ҫамрӑк тухнине курчӗ.
Из окна комнаты отдыха она увидела, как к стальному острову подъехала лодка и из нее вышли парторг института Рустамов и незнакомый Мариам юноша в щегольском сером костюме и шляпе.