Шырав

Сагайда

Сагайда, хӑрушсӑртарах пултӑр тесе, аманнисене пӗрремӗш хута анма сӗнет.
Сагайда предлагал раненым для большей безопасности спуститься на первый этаж.

— Гранатӑсемпе! — команда пачӗ Сагайда кантӑксем патӗнче тӑракан боецсене.
— Гранатами! — скомандовал Сагайда бойцам, что стояли напротив окон.

Халь Сагайда персе тӑма, сӑнама май пур вырӑнсене — кантӑксем умне, кашни шӑтӑк умне — постсем тӑратать.
Сагайда выставлял посты возле окон, возле каждой дыры, откуда можно было вести огонь и наблюдать.

Алӑксем умне хуралсем тӑратса тухнӑ хыҫҫӑн Сагайда пӗтӗм ҫурта тимлӗн пӑхса ҫаврӑнчӗ, хӗҫпӑшала, боецсене, ҫар хатӗрӗсене шутласа тухрӗ.
Выставив охрану в дверях, Сагайда осмотрел внимательно весь дом, подсчитал оружие, бойцов и боеприпасы.

Боец каласа пӗтерме те ӗлкӗреймерӗ, Сагайда ӑна ҫапрӗ те ураран ӳкерчӗ.
Не успел боец закончить, как Сагайда коротким ударом сбил его с ног.

— Пулемету ҫӗмрӗк мар-и? — ыйтрӗ Сагайда.
— Пулемет исправный? — спросил Сагайда.

— Мӗнех вара, — терӗ Сагайда, тӳрленсе тӑрса, — мӗнех вара…
— Что ж, — сказал Сагайда, выпрямляясь, — что ж…

Сагайда, боецсем ҫине пӑхмасӑрах, вӗсен ыйтуллӑ, шанчӑк шыракан куҫӗсене курать, вӑл хӑйӗн хулпуҫҫийӗсем сине пысӑк, халиччен туйса курман ответлӑх йывӑррӑн пырса выртнине сиссе илет.
Не глядя на них, Сагайда видел их глаза, полные вопросов, ищущие надежды, и чувствовал — большая, доселе неведомая ответственность ложится на его плечи всей своей тяжестью.

Сиверцев ун ҫине епле пӑхнине курсанах Сагайда ӗненчӗ вара: боецсенчен кашнинех вилӗмрен те ытларах хӑратакан япала килсе тухрӗ.
Сиверцев смотрел на него так, что Сагайда сразу поверил: да, это было оно, то самое, чего каждый из них боялся.

Сагайда ҫуртри ҫынсене пӑшӑрхануллӑн пӑхса ҫаврӑнчӗ те куҫӗсемпе Сиверцева, полк батарейинчи пӗлӗш лейтенанта, тӗл пулчӗ.
Сагайда встревоженно окинул глазами присутствующих и встретился взглядом с Сиверцевым, знакомым лейтенантом с батареи.

Сагайда тӑчӗ, Чернышӑн урисем урлӑ ярса пусрӗ.
Сагайда приподнялся, шагнул через ноги Черныша.

Вӑл вута хӑй корректировка туса тӑрасшӑн пулчӗ; Сагайда, Черныша хӑйӗнчен лайӑхрах корректировщик тесе шутлаканскер, килӗшрӗ.
Он сам напросился у Сагайды корректировать огонь, и Сагайда согласился, считая в глубине души Черныша лучшим корректировщиком, чем был сам.

Сагайда перет те перет, хушӑран пушӑ ешӗксен ӳссе пыракан купи ҫине пӑшӑрханса пӑхкаласа илет, мӗншӗн тесен ҫар хатӗрӗсем тиенӗ транспортсем килсе ҫитеймен-ха.
Сагайда бил и бил, встревоженно поглядывая на растущую груду пустых ящиков, потому что транспорты с боеприпасами еще где-то пробивались по бездорожью.

Сагайда лашасем ҫине япаласем тиеме команда пачӗ.
Сагайда подал команду вьючить лошадей.

— Санӑн анчах-им ун пекки, Сагайда?
— Разве только у тебя, Сагайда?

— Тепӗр чухне эпӗ ҫапла шухӑшлатӑп — тет илтӗни-илтӗнми сасӑпа Сагайда, — пур ҫынсем те пӗрешкел пулса тӑрсан, ҫут тӗнче мӗнлерех улшӑнӗччӗ-ши?
— Иногда представляю себе, — глухо говорил Сагайда, — что было бы, если бы всё на свете было единым.