Шырав

Шырав ĕçĕ:

пӗлнӗ (тĕпĕ: пӗл) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл, ачаранпах ҫакӑнта ӳснӗскер, кам мӗнле майпа пуйнине тата кам мӗншӗн чухӑнланса юлнине веҫех пӗлнӗ.
Он был местным старожилом и помнил, кто и как нажил себе богатство, кто и почему обеднел.

X // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Тӗрӗссипе каласан, вӑл ҫакна ҫеҫ лайӑх пӗлнӗ: тӗнчере чухӑнсем тата пуянсем пур, чухӑнсем пурнӑҫа тепӗр майлӑ ҫавӑрса хурас тесен, вӗсен помещиксене пӗтермелле.
Собственно говоря, твердо он знал только одно: в мире существуют бедняки и богачи, и если бедняки хотят сделать переворот, они должны добить помещиков.

Го Цюань-хай помещикӑн чее куллине те, хаяр йӑлисене те лайӑх пӗлнӗ.
Го Цюань-хаю хорошо были известны и притворные улыбки и коварные повадки Хань Лао-лю.

IX // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

— Ӑҫтан эп пӗлнӗ кӑна! — савӑнӑҫлӑн кӑшкӑрса янӑ Фома.
— Я так и знал! — с радостью вскричал Фома.

V // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Фоман ун еннелле чун туртсах тӑнӑ, яланах ӑна курас килнӗ, анчах, курнӑҫсан, ун умӗнче вӑл именсе тӑнӑ, хӑйне кӑнттаммӑн, айваннӑн тытнӑ, — ҫакна вӑл хӑй те пӗлнӗ, ҫакна пула тата ытларах ӑшне ҫунтарнӑ.
Фому тянуло к ней, ему всегда хотелось видеть ее, а при ней он робел, становился неуклюжим, глупым, знал это и страдал от этого.

V // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫак хӗрарӑм ҫинчен хулара вӑл-ку сӑмахсем ҫӳренине Фома пӗлнӗ, анчах вӑл ӑна-кӑна ӗненсех кайман.
Фома знал, что про эту женщину рассказывают зазорно в городе, но этому не верил.

III // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Фома ҫак хӗрарӑма урамсенче сахал мар куркаланӑ; вӑл пӗчӗкскер пулнӑ, ӑна хулара чи илемлӗ хӗрарӑмсенчен пӗри тесе шутланине те Фома пӗлнӗ.
Фома не раз видел эту женщину на улицах; она была маленькая, он знал, что ее считают одной из красивейших в городе.

Пӑлаки алӑри тутӑрне саламлӑн вӗлкӗштернӗ, вӑл вӗҫӗмсӗр кулнӑ, анчах Фома — ку вӑл кулӑ мар, йӗрӳ иккенне лайӑх пӗлнӗ.
Палагея махала ему платком и всё улыбалась, но Фома знал, что она плачет.

Вӗсене вӑл тӳрккес те чараксӑр сӑмахсемпе калаҫнине илтсе пӗлнӗ, ҫав сӑмахсем ӑна кӑмӑлсӑр пулнӑ, ҫав вӑхӑтрах вӗсем ӑша ҫунтарса тӑракан пӗлескиленлӗхе ҫуратнӑ; унӑн сӗмленӗвӗ тӑрӑшсах ӗҫленӗ, анчах та вӑл ҫак япалана хӑйне ӑнланмалла сӑнлӑхсемпе ниепле те ӑнкарма пултарайман.
Он знал их под грубыми и зазорными словами, эти слова возбуждали в нем неприятное, но жгучее любопытство; его воображение упорно работало, но все-таки он не мог представить себе всего этого в образах, понятных ему.

Фома хӑй халичченех хӗрхаллӗ пулсассӑн та, калаҫнисем тӑрӑх арҫынпа хӗрарӑм хушшинчи интимлӑ вӑрттӑнлӑхсем ҫинчен пӗлнӗ.
Будучи еще чистым физически, Фома уже знал, из разговоров, тайны интимных отношений мужчины к женщине.

Кун ҫинчен вӑл тӗплӗнех пӗлнӗ, калаҫасса та ку ыйтупа мӗнпур кӑмӑлтан калаҫнӑ.
Всё это он знал подробно, говорил об этом с увлечением.

Фома ҫак туррӑн хреснай ывӑлӗ ҫинчен хывнӑ хӑрушӑ юмаха лайӑх пӗлнӗ, ӑна пӗрре ҫеҫ илтмен вӑл, ҫавӑнпа та халех ӗнтӗ вӑл ҫав ачана хӑй куҫӗ умне тӑратнӑ; ав вӑл, шурӑ лаша утланса, хреснашшӗпе хреснамӑш патне каять, вӑл сӗм тӗттӗм пушӑ хир урлӑ каҫать, унта вӑл ҫылӑхлӑ чунсем чӑтма ҫук хӗн курнине, асап тӳснине курать…
Фома знает эту страшную сказку о крестнике бога, не раз он слышал ее и уже заранее рисует пред собой этого крестника: вот он едет на белом коне к своим крестным отцу и матери, едет во тьме, по пустыне, и видит в ней все нестерпимые муки, коим осуждены грешники…

Тӑхтав вӑхӑтӗнче вӑл Ежовран ҫакна пӗлнӗ: Смолин та, Фома пекех, пуян ачи иккен, ун ашшӗ сӑран завочӗн хуҫи.
Во время перемены Фома узнал от Ежова, что Смолин — тоже богатый, сын кожевенного заводчика.

Ҫав кӗмӗрккесем — парӑшсем иккенне вӑл пӗлнӗ, анчах ҫакна пӗлни ӑна лӑплантарман, чӗри ун сикчӗллӗн тапнӑ, куҫне темӗнле хӑрушӑ, тӗксӗм сӑн-сӑпатсем сӗмленсе курӑннӑ.
Он знал, что это были баржи, но знание не успокаивало его, сердце билось неровно, а в воображении вставали какие-то пугающие темные образы.