Шырав

Шырав ĕçĕ:

хыҫӗнче (тĕпĕ: ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Мана, совет айӑплаканӗн ҫурӑмӗ хыҫӗнче, прокурор трибунӗ ҫинче хам пысӑк-пысӑк фронтӑн тӗрлӗ вырӑнӗсенче, тӗрлӗ вӑхӑтсенче курнӑ ҫынсем: Великие Луки таврашӗнчи ватӑ колхозник Матвей Кузьмин; малалла ҫапӑҫасшӑн пулнипе училищӗрен тарнӑ пӗчӗк гварди рядовой Михаил Синицкий те; урам кӗтессинче ларакан ҫурта крепость туса хума пултарнӑ молдаван виноградарӗ Юрка Таракуль та; танк полкӗн ялавне хӑтарас тесе хӑйӗн ҫемйине хӗрхенмен Украина хӗрарӑмӗ Ульяна Белогруд та; ватӑ разведчик Чередников пичче те; мирлӗ ӗҫшӗн хуйхӑрса кӗперсене, пӗвесене, ҫулсене, ҫуртсене сывлӑша сирпӗтекен Николай Харитонов та электричество ламписемпе ҫутӑлса тӑнӑн туйӑнчӗҫ.
И показалось мне, что за плечами советского обвинителя на прокурорской трибуне стоят в этом зале озарённые светом искусственных солнц знакомые люди, встречавшиеся мне в разное время и в разных местах огромного фронта: и великолукский колхозник дед Матвей Кузьмин, и маленький гвардии рядовой Михаил Синицкий, бежавший из училища, чтобы продолжать воевать, и молдаванский виноградарь Юрко Таракуль, сумевший когда-то превратить в неприступную крепость обычный дом на уличном перекрёстке, и украинская крестьянка Ульяна Белогруд, пожертвовавшая семьёй, детьми, домом, чтобы спасти знамя танкового полка, и старый разведчик дядя Чередников, и подрывник Николай Харитонов, мастерски рвавший мосты и плотины, пути и дома, неистово тоскуя по мирному труду.

Ӗмӗт тулчӗ! // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 319–328 с.

Кунран-куна хӑйсем усал тунин историне итлесе, вӗсем ирхи апатӑн юлашкийӗсене чӑмлаҫҫӗ, ывӑнса ҫитсен анаслакаласа илеҫҫӗ, пӗр-пӗринпе пӑшӑлтатаҫҫӗ, защитникӗсен ҫурӑмӗ хыҫӗнче хаҫатсем вулакалаҫҫӗ, тетрачӗсем ҫине темӗн ҫыркалаҫҫӗ.
Изо дня в день слушая историю своих злодеяний, они дожёвывали не законченные в перерыв завтраки, устало потягивались, переговаривались между собой, читали из-за спин защитников свежие газеты, что-то записывали в тетради.

Тӑват кӗтеслӗ тӑкӑрлӑкра защитниксем хыҫӗнче лешсем, ҫӗр ҫинчи мӗнпур тӳрӗ кӑмӑллӑ ҫынсем кураймасӑр пурӑннӑ ҫынсем, лараҫҫӗ.
В прямоугольном загоне за чёрной стеной защитников сидели те, кого, как личных своих врагов, ненавидели все честные люди на земле.

Ҫак чарӑнса ларнӑ лавсемпе машинӑсем хыҫӗнче пирӗн машина та кӗрсе ларсан эпир ҫул хӗрринче ларакан яла, тӗрӗсрех каласан, ҫунса пӗтмен яла ҫуранах ҫитрӗмӗр.
Завязнув в хвосте одной такой пробки, мы пешком добрались до придорожной деревни, — собственно, даже не деревни, а огромного догоравшего пепелища.

Юнашарах, хӗр-санинструктор хыҫӗнче, йӗнипе тӑртанса кайнӑ питлӗ шурӑ пуҫлӑ хӗрача такам васкаса тыттарса хӑварнӑ тусанланнӑ сахӑр татӑкне ӗмсе тӑрать.
А рядом, за спиной девушки-санинструктора, стояла белокурая девочка с распухшим, заплаканным личиком, сосала кем-то сунутый ей второпях большой пыльный кусок сахара.

Эйзенштрассе урамӗнчи передовой // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 305–318 с.

Сержант нумай курса ирттернӗ салтак куҫӗсемпе ҫӳлех мар чул куписем хыҫӗнче тӑшман пульлисем тивмен вырӑн пуррине малтанах сӑнаса хунӑ пулас.
Опытным глазом бывалого воина сержант, должно быть, заранее рассчитал, что под прикрытием невысокой, пологой кирпичной груды, должна быть мёртвая зона, недоступная вражеским пулемётам.

Икӗ хӗрарӑм юн юхтарса ҫӗр ҫине ӳксен анчах алӑк хыҫӗнче пытанса ларнине, салтаксем пур иккенне асӑрханӑ.
И только две женщины, упав на плиты, обливаясь кровью, своей гибелью предупредили остальных о том, что за дверью их ждёт засада.

Хамӑрӑннисем // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 281–304 с.

Сасартӑк, таҫта инҫетре, нимӗҫ ҫарӗ хыҫӗнче пӑшал пени илтӗнсе каять.
И вдруг слышат: где-то далеко за спиной у немцев стрельба.

Пан Тюхинпа пан Телеев // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 230–248 с.

Ку таранччен унӑн хыҫӗнче пытанса тӑнӑ улӑха, аслӑ ҫула ун ҫинчи обозсене, Сталинградӑн пӗлӗт пек ҫӳле ҫӗкленнӗ тӗтӗмне курса илтӗм…
Мог видеть долину, до этого скрытую холмом, рокадную дорогу, обозы на ней, высокое дымовое облако над Сталинградом.

Пиллӗкмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Унӑн батарейин позицийӗсем пирӗн полк хыҫӗнче вырнаҫса тӑраҫҫӗ.
Его батарея занимала позиции позади нашего полка.

Сӑнавра тытмалли — тӑватӑ стена, кӗтессем тата разведчиксен хыҫӗнче мӗн пур, ҫавсем йӑлтах.
В сфере наблюдения — четыре стены, угловые стыки и все, что за спинами разведчиков.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Унтан малта килекен танксен колонни хыҫӗнче хура юпасем ҫӗкленсе хӑпарса ҫӗр ҫине е тӳррӗн, е чалӑшшӑн йӑтӑнса анма тытӑнчӗҫ.
Прорезая воздух, ложились и ложились снаряды, отсекая от головной группы танков вторые эшелоны атаки.

Иккӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Колонна шурӑ тӳремлӗхре сайра сӑнчӑр евӗр тӑсӑлса пырать, унӑн вӗҫӗ юрпа витӗннӗ уй-хир кӑвак пӗлӗтпе пӗрлешнӗ ҫӗрте, сӑрт хыҫӗнче, ҫухалать.
Колонна редкими чёрными звеньями растягивалась по белой равнине; хвост её уходил туда где небесная голубизна сливалась со сверкающей снежной пеленой, поднимался на пологий холм и исчезал за ним.

Вӑрҫӑ ҫулӗ ҫинче // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 172–187 с.

Умӗнче те, хыҫӗнче те бронеплощадкӑсем, варринче салон-вагонсем, вагонсенчен хӑнасем тухаҫҫӗ, унтах Криворожьери «Восток» концернӑн самӑр та хӗп-хӗрлӗ ҫӳҫлӗ директорӗ доктор Шрам.
Спереди, сзади бронеплощадки, а посреди всё салоны-вагоны, и вылазят из вагонов гости; тут этот самый толстый рыжий директор концерна «Восток» из Криворожья, доктор Шрам, что ли.

Раштав каҫӗ // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 156–171 с.

Ҫурт хыҫӗнче, тусанлӑ ҫерем ҫинче штаба сыхлакан салтаксем тин анчах илнӗ ҫырӑвӗсене пӗрне пӗри вуласа параҫҫӗ.
И на бойцах штабной охраны, сидевших за хаткой в пыльной мураве и по очереди читавших друг другу только что полученные письма из дому.

Эпир — совет ҫыннисем // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 127–144 с.

Малти вара тӳрех тунката хыҫӗнче выртакан Малик ҫинелле ыткӑннӑ.
И головная неслась как раз туда, где за пеньком лежал Малик.

Эпос хывӑнни // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 75–96 с.

Ҫурӑм хыҫӗнче гусеницӑсем чӑнкӑртатни илтӗнсе кайнӑ та, Малик танк курнӑ.
Послышался за спиной лязг гусениц, и Малик увидел танк.

Хире-хирӗҫ перкеленисем шӑплӑхра ытла янӑраҫҫӗ, пени темшӗн ҫурӑм хыҫӗнче илтӗннӗ пек.
Перестрелка, гулко раздававшаяся в тишине, шла почему-то у него за спиной.

Тӗтӗм те, акацисем те ҫырма патӗнчи юлашки кукӑр хыҫӗнче курӑнми пулса ӗмӗр пӑшӑрханмасӑр сӗнксе ларакан тӗксӗм тусем анчах тӑрса юлсан, чӗрем тата ытларах ыратса кайрӗ.
Еще сильней заныло сердце, когда за последним поворотом у реки скрылись и дымок и акации, и только попрежнему, в вечной невозмутимости, стояли темные горы.

Вуниккӗмӗш сыпӑк // Яков Зверев. Первенцев, А.А. Чыса ҫамрӑкран упра: роман / вырӑсларан Я.Зверев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 482 с.

Тусен хыҫӗнче тинӗс сарӑлса выртать; унта, пирӗннисем Севастополе вӑхӑтлӑха хӑварнӑ хыҫҫӑн, юнлӑ ҫапӑҫусем лӑпланса ларчӗҫ.
За горами угадывалось море; там после оставления нами Севастополя временно затихли кровопролитные бои.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика