Шырав

Ваня

Ваня

Ваня куҫӗсене мӑчлаттарса илме те ӗлкӗреймерӗ — салтакӑн вӑйлӑ аллисем ӑна ҫӗртен ҫӗклерӗҫ те, хӑй умне лаша ҫине лартрӗҫ.
И не успел Ваня моргнуть, как сильные руки коневода подхватили его с земли и посадили впереди себя на лошади.

— Ҫапла ҫав, пичче, — терӗ Ваня, куҫӗсене, айӑпа кӗнӗ пек мӑчлаттарса.
– Да, дяденька, – сказал Ваня, виновато мигая ресницами.

Ҫак тӗлте Ваня тарӑнӑн сывласа илчӗ те, хӑйӗн айван, ҫав тери илемлӗ куҫӗсемпе капитанӑн куҫӗсенчен пӑхрӗ.
Тут Ваня крупно глотнул воздух и жалобно посмотрел в глаза капитану своими наивными прелестными глазами:

— Вӗсем мана хӑйсен ывӑлӗ вырӑнне илчӗҫ, тет, — салхуллӑ каласа пачӗ Ваня ҫар ачи ҫинчен, — вӗсем патӗнче эпӗ халь полк ывӑлӗ, тет.
– Они меня, говорит, за своего сына приняли, – возбуждённо рассказывал Ваня про военного мальчика, – я у них теперь, говорит, сын полка.

Ваня хӑй ҫар ачипе тӗл пулни ҫинчен каласа пама тытӑнсан, капитан Енакиев сасартӑк тӗксӗмленчӗ, шухӑша кайрӗ.
Когда же Ваня стал рассказывать о встрече с военным мальчиком, капитан Енакиев вдруг помрачнел, задумался, стал грустным.

Ваня тарӑхнипе кӑвакарсах кайрӗ.
Ваня даже побледнел от обиды.

— Пӗртте суймастӑп, — терӗ Ваня, яштах тӑсӑлса тӑрса.
– Никак нет, – сказал Ваня, вытягиваясь.

— Ҫук, тӑруках мар, — терӗ те Ваня, пӗр урипе тепӗр урине хыҫса илчӗ.
– Нет, не сразу, – сказал Ваня и почесал нога об ногу.

— Тӗрес! — терӗ Ваня тӗлӗнсе.
– Верно! – с изумлением воскликнул Ваня.

— Ваня Солнцев, — тӳрлетсе каларӗ ача.
– Ваня Солнцев, – поправился мальчик.

— Ахаль — Ваня ҫеҫ-и? — кулса илчӗ офицер.
– Просто – Ваня? – улыбнулся офицер.

Ваня.
Ваня.

— Сирӗнпе калаҫма ирӗк парсамӑрччӗ, — терӗ Ваня, епле пулсан та салтак майлӑрах пулма тӑрӑшса.
– Разрешите обратиться, – сказал Ваня, стараясь как можно больше походить на солдата.

Ваня ун умӗнче аллисене тӑсса, кӑвак куҫӗсемпе мӑчлаттармасӑр пӑхса тӳп-тӳрӗ тӑчӗ.
Ваня стоял перед ним, вытянув руки по швам, и не мигая смотрел синими глазами.

«Ватӑ мар пулсан та, генерал пулӗ-ха», — тесе шутланӑ Ваня, унӑн ҫӳхе, лайӑх тасатнӑ, шпорлӑ аттисем ҫине, кивӗ, анчах пит те тӑп-тӑп ларакан шинелӗ ҫине, иккӗмӗш тӳминчен ҫакса янӑ электричество фонарӗ, мӑйӗнчен ҫакнӑ бинокль ҫине тата компаслӑ полевоя сумки ҫине юратса пӑхса.
«Хоть и не старый, а небось генерал», – решил Ваня, с почтением рассматривая тонкие, хорошо начищенные сапоги со шпорами, старенькую, но необыкновенно ладно пригнанную походную офицерскую шинель, электрический фонарик на второй пуговице, бинокль на шее и полевую сумку с компасом.

Ваня арман чулӗ ҫинче ларса, пӳрт ҫинчен куҫ илмесӗр, ҫав начальник тухмӗ-ши, тесе чӑтӑмлӑн кӗтнӗ.
Ваня сидел на мельничном жёрнове и, не спуская глаз с избы, терпеливо ждал, не покажется ли этот начальник.

— Сывпул, — тенӗ те Ваня салхуллӑн, аяккалла пӑрӑнса кайнӑ.
– Прощай, – уныло сказал Ваня и побрёл прочь.

— Эсӗ те турарӑн-и? — тӗленнипе чӗтерекен сасӑпа ыйтнӑ Ваня.
– И ты рубал? – с дрожью восхищения спросил Ваня.