Шырав

Шырав ĕçĕ:

тултарнӑ (тĕпĕ: тултар) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Тӗкӗр ҫинче хӑйӗн сӑнне курчӗ, шартах сиксе илчӗ, вара, кил хуҫи хӗрарӑмӗн пӳлӗм тӑрӑх ӑҫта килчӗ унта йӗркесӗр пӑрахса тултарнӑ кӗпи-тумне васкасах тӑхӑнма пуҫларӗ.
Увидала в зеркале своё отражение и, вздрогнув, начала поспешно одеваться в платье хозяйки, небрежно разбросанное по комнате.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Чӑнах та ҫав пире хирӗҫ ют ҫӗршыв ҫыннисене нумай лартса тултарнӑ!
А ведь действительно, много иностранцев противу нас поставлено!

— Мӗн тери нумай иккен, тӑванӑмсем, пирӗн патра ҫав ютран илсе килсе тултарнӑ халӑх?!
— Сколько много, братцы мои, этих навозных людей у нас?!

Аслӑ Петӗр ҫав нимӗҫе илсе килсе тултарнӑ, тет.
Пётр, говорит, Великий навёз, говорит, этого немца.

Ҫаксем урам варрипе ҫитсе чарӑнчӗҫ, пуҫӗсене каҫӑртса хучӗҫ те, почтмейстер хваттерӗн чечексем лартса тултарнӑ кантӑкӗсем ҫинелле пӑхма пикенчӗҫ тата мӗн пулни-иртни ҫинчен ыйта-ыйта Капендюхина ҫав териех йӑлӑхтарса ҫитерчӗҫ, лешӗ хайхи ҫилленсе кайрӗ, вӑрҫса-ятлаҫса тӑкрӗ, унтан ҫырмалли пӗчӗк кӗнекине туртса кӑларчӗ те, кӑранташне темиҫе хутчен чӗлхипе ҫулакаласа илсе, кӗнеки ҫине ҫапла ҫырса хучӗ:
Они останавливались посреди улицы, задрав головы рассматривали уставленные цветами окна квартиры почтмейстера и до того надоели Капендюхину расспросами о событии, что он рассердился, изругался, вынул записную книжку и, несколько раз облизав карандаш, написал в ней:

Четыхер ҫаврӑнса пӑхрӗ, чирленӗ вӑкӑр пекех мӗкӗрсе ячӗ, унтан, кукӑр урисемпе шултра хытхура тунисене, хӑрӑк-ҫӗрӗк йывӑҫ татӑк-хуҫӑкӗсене, кирпӗч ванчӑкӗсене тӗшӗрттерсе, кил хушши тӑрӑх утса кайрӗ — тем те пӗр тӑкса-пӑрахса тултарнӑ, япӑха янӑ ҫӗре сухаласа пырать ку, тейӗн.
Четыхер оглянулся, замычал, точно больной бык, и пошёл по двору, кривыми ногами загребая бурьян, гнилые куски дерева, обломки кирпичей точно пахал засоренную, сброшенную землю.

— Чӗркуҫҫи ҫине йӑтса лартать, хӑлхасенчен тытать те тӳрех ҫӑвӑртан хыптарнӑ пек, вуласа куҫсене тултарнӑ пек, вулать те вулать, вулать те вулать!
— Посадит на коленки, возьмёт за уши да прямо и в рот и в глаза и начитывает, и начитывает!

Бурмистров аллисене ҫурӑмӗ хыҫнелле тытнӑ, куҫӗсене мӑч хупмасӑр сӗтел ҫине пӑхса тӑрать, сӗтелӗ ҫине тӗрлӗрен тӗлӗнмелле япаласем питӗ типтерлӗн хурса-лартса тултарнӑ: сарӑ пӑхӑртан шӑратса тунӑ вӗшле йытӑ-кӗлетки, хурҫӑран тунӑ кубик, кӗске кӗпҫеллӗ хура револьвер, чеччерен ӑсталанӑ ҫаппа-ҫарамас хӗрарӑм, этем пуҫ-чашки евӗр шӑмӑ алтӑр, алтӑрӗнче — сигаретсем, сӗтел ҫинчех тата хутсем чиксе тултарнӑ темӗн чухлӗ папкӑсем выртаҫҫӗ, пуринчен те ҫӳлерех мрамор колонӑллӑ, тӑваткал абажурлӑ ҫӳллӗ лампа ҫӗкленсе ларать.
Бурмистров, заложив руки за спину, не мигая смотрел на стол, где аккуратно стояли и лежали странные вещи: борзая собака жёлтой меди, стальной кубик, чёрный, с коротким дулом, револьвер, голая фарфоровая женщина, костяная чаша, подобная человечьему черепу, а в ней — сигары, масса папок с бумагами, и надо всем возвышалась высокая, на мраморной колонне, лампа, с квадратным абажуром.

Вӗсем йӑмрасем айӗнче, юханшыв юхтарса кӳрсе тултарнӑ хӑрӑк-харӑк купи евӗр, кӗпӗрленсе выртаҫҫӗ, пурте таса мар ҫӗтӗк-ҫатӑк ҫи-пуҫлӑ, ҫӳҫӗсене тураман, юлхавскерсем тата пурин сӑн-сӑпатне те тенӗ пекех пӗр тӗрлӗ сӑн-питлӗх, нумай хура-шур курнӑ, нимӗнрен те тӗлӗнме пӗлмен ҫынсен мӑнаҫлӑ мӑнкӑмӑллӑх сӑн-питлӗхӗ витсе тӑрать.
Лежат они у корней вётел, точно куча сора, намытого рекой, все в грязных лохмотьях, нечёсаные, ленивые, и почти на всех лицах одна и та же маска надменного равнодушия людей многоопытных и недоступных чувству удивления.

Хуланалла улӑхакан хӗрлӗ тӑмлӑ чӑнкӑ ҫырана ҫапӑ-ҫатракасемпе тыттарса ҫирӗплетнӗ, чӑнкӑ ҫыран хӗррипе хула бульвар туса хунӑ, унта тирексем, акацисем, ҫӑкасем йӑвӑ лартса тултарнӑ; бульвар варринче хула пуҫлӑхӗпе Покивайко хӑйсен укҫипе хитре беседка тутарнӑ, ҫийӗ мачтӑллӑ, уявсем чухне ҫав мачта ҫинче патшалӑх ялавӗ вӗлкӗшсе тӑрать.
Рыжий глинистый обрыв городского берега был укреплён фашинником, а вдоль обрыва город устроил длинный бульвар, густо засадив его тополем, акациями, липой; в центре бульвара голова и Покивайко выстроили за свой счёт красную беседку, с мачтой на крыше, по праздникам на мачте трепался национальный флаг.

Хулара садсемпе чечек пахчисем нумай, — вӗрене, пилеш, сиреньпе акаци йывӑҫҫисем ҫуртсен сӑн-пичӗсене хупласа илнӗ, ешӗл ҫулҫӑсем витӗр шурӑ каркӑчсемпе карнӑ, герань, фуксия, бегония чечекӗсен чӳлмекӗсене лартса тултарнӑ тата ҫӳлти янаххисенчен кайӑк читлӗхӗсем ҫакса янӑ пӗчӗк кантӑксем пӗр-пӗрин ҫине кӑмӑллӑн пӑхса лараҫҫӗ.
В городе много садов и палисадников, — клён, рябина, сирень и акация скрывали лица домов, сквозь зелень приветливо смотрели друг на друга маленькие окна с белыми занавесками, горшками герани, фуксии, бегонии на подоконниках и птичьими клетками на косяках.

Юнкер пулнӑ чух вӑл манежри гимнастикӑпа, вӗренӳпе кӑмӑлне тултарнӑ хуть.
Юнкером он по крайней мере физически развлекался гимнастикой манежа и ученья.

Малалла ҫырас вырӑнне каласа пани // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Вуланисем чӑннипех те унӑн кӑмӑлне тултарнӑ.
Прочтенное явным образом доставляло ему удовольствие.

V // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

— Вилнӗ тете ӑҫтан тупса тултарнӑ вӗсене, пӗр Титӑн кӑна этем майӗ пур.
— Откуда это покойник набрал их, один Тит на человека похож.

Амӑшӗсӗр тӑрса юлнӑ чух вунҫиччӗ тултарнӑ, тепӗр виҫӗ ҫултан унӑн ашшӗ те вилнӗ.
Ему было семнадцать лет, когда он лишился матери, года через три спустя умер его отец.

III // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Марфа Петровна вара алӑка хуллен кӑна уҫса пӑхнӑ та, сасартӑк ҫав тери хытӑ кӑшкӑрса янӑ, ӑна пула Тит йӳҫӗ купӑста шӳрпи тултарнӑ кӑкшӑма та тӳнтерсе янӑ.
Марфа Петровна тихо отворила дверь и так вскрикнула вдруг, что Тит опрокинул кувшин с кислыми щами.

II // Леонид Агаков. Герцен А. И. Вӑрӑ чакак: повеҫсем; Леонид Агаков куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 104 с. — 30–98 с.

Ҫывӑрмалли пӳлӗм тӗлӗнче турӑшсен пӳлӗмӗ пулнӑ; ҫав пӗчӗк пӳлӗмре хӗрлӗ йывӑҫран тунӑ киот ӑшне пысӑк та хаклӑ йышши иконсем лартса тултарнӑ.
Перед спальней была образная, маленькая комната, которой восточный угол был уставлен большими и драгоценными иконами, в киоте красного дерева.

— Пӑх-ха, кӑкӑр тулли медальсем ҫакса тултарнӑ.
— Видишь, груди медалями увешаны.

XIV // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Ильсеяр васкасах каялла таврӑнчӗ, сарая лартса хӑварнӑ ҫӑнӑх шӗвекӗ тултарнӑ витрене илчӗ те, хӑйӗн пӑшалне хулпуҫҫи урлӑ ҫакса ярса, Актуш патне кайрӗ.
Девочка поспешила обратно, взяла в дровянике ведро с болтушкой, повесила через плечо свое ружьишко и отправилась к Актушу.

Вара вутӑ сарайне чупса кайрӗ, унта аслашшӗ ӑна темиҫе ҫул каярах туса панӑ йывӑҫ пӑшалне шыраса тупрӗ те, ҫӑнӑх шывӗ тултарнӑ витрене лартса хӑварса, ҫыран хӗррине таврӑнчӗ.
Потом побежала в дровяник, отыскала там свое деревянное ружье, выструганное дедом еще несколько лет назад, и, оставив ведро с болтушкой, возвратилась на берег.

XIII // Василий Юдин. Гариф Губай. Бакенщик хӗрӗ. Повесть. Тутарларан В.Н. Юдин куҫарнӑ — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1962. — 204 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика