Шырав

Шырав ĕçĕ:

тивӗҫ сăмах пирĕн базăра пур.

тивӗҫ (тĕпĕ: тивӗҫ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫавӑнпа та летчик ҫак пӗр операцишӗнех Совет Союзӗн Геройӗ ятне илме тивӗҫ пулнӑ.
Недаром за одну эту операцию летчик получил звание Героя Советского Союза.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

— Мӗншӗн-ха каламалла мар, сывлӑх сунатӑп, атьсемӗр! — тес, ҫапла калама тивӗҫ те».
— Да и отчего ж не сказать: «Здорово, ребята!» — это должно даже».

21 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Володьӑна тата тепӗр япала тӗлӗнтернӗ, тӗлӗнтернӗ ҫеҫ те мар, пӑшӑрхантарнӑ та, ун служби ҫинчен, вӑл туса пыма тивӗҫ ӗҫсем ҫинчен те пачах калаҫман кунта, Севастополе вӑл ҫӑмӑллатнӑ тупӑсем ҫинчен каласа пама, е тата батарея командирӗ патӗнче апатланса пурӑнма ҫеҫ килнӗ тейӗн.
Тоже об обязанностях службы, которые должен был нести Володя, к его удивлению и огорчению, совсем не было речи, как будто он приехал в Севастополь только затем, чтобы рассказывать об облегченных орудиях и обедать у батарейного командира.

20 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Ҫук ӗнтӗ, эсир аслӑ офицер: пур ҫӗрте те йӗрке пулма тивӗҫ.
— Нет уж, вы старший офицер: надо порядок во всем.

19 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Дисциплинӑпа унӑн условийӗ — субординация аслисемпе пӑхӑнаканнисем пӗр-пӗрин хушшинче вӑл кирлӗ иккенне ӑнланни ҫинче никӗсленсе тӑнисӗр пуҫне, пӑхӑнаканнисем асли опытлӑрах иккенне, вӑл ҫар ӗҫӗнче хисепе тивӗҫ ҫын иккенне е тата мораль тӗлӗшӗнчен хӑйсенчен ҫӳлерех тӑнине йышӑнни ҫинче никӗсленсе тӑрать пулсан, вӑл законпа ҫирӗплетнӗ ытти тӗрлӗ хутшӑнусем пекех, кӑмӑла килмелле япала ҫеҫ; анчах та дисциплина тени, пирӗн вӑл час та часах ҫапла пулать, ӑнсӑртлӑх е укҫа-тенкӗ принципӗ ҫинче никӗсленсе тӑрать пулсан вара, — вӑл яланах, пӗр енчен пурнӑҫланасси патне, тепӗр енчен — вӑрттӑн ӑмсанассипе тарӑхасси патне илсе пырать, вара массӑсене пӗр ҫӗре пӗтӗҫтерес ӗҫре усӑ кӳрес вырӑнне вӑл сиен кӑна кӳрет.
Дисциплина и условие ее — субординация — только приятно, как всякие обзаконенные отношения, когда она основана, кроме взаимного сознания в необходимости ее, на признанном со стороны низшего превосходства в опытности, военном достоинстве или даже просто моральном совершенстве; но зато, как скоро дисциплина основана, как у нас часто случается, на случайности или денежном принципе, — она всегда переходит, с одной стороны, в важничество, с другой — в скрытую зависть и досаду и вместо полезного влияния соединения масс в одно целое производит совершенно противуположное действие.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ҫапла ҫав, эсӗ хӑв ачӑрсен кӗллисене ырма пӗлмесӗр итлетӗн, вӗсем патне эсӗ, ӑҫта пынӑ унта, чуна чӑтӑмлӑх, тивӗҫ туйӑмӗпе шанчӑк парса тӑракан, ӑна лӑплантаракан пирӗштие ярса тӑратӑн.
Да, ты не уставал слушать мольбы детей твоих, ниспосылаешь им везде ангела-утешителя, влагавшего в душу терпение, чувство долга и отраду надежды.

14 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Халӗ ӗнтӗ пирӗн пӗрин те укҫа ҫук, пурте парӑмлӑ эпир, пурте ҫав П-ри штабс-капитана тӳлеме тивӗҫ.
У нас уж ни у кого денег нет, и мы все должны этому штабс-капитану, который из П. едет.

7 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ку офицере майӑн 10-мӗшӗнче пуҫӗнчен осколка лексе амантнӑ пулнӑ, суранне ҫак таранччен те салтман-ха вӑл, ҫыхнипех ҫӳрет, халӗ вӑл, эрнене яхӑн ӗнтӗ, хӑшӗ пур енчен те сывлӑхлӑ тесе шутлаканскер, Симферопольти госпитальрен хӑйсен полкне кайма тухнӑ, полкӗ, ун шухӑшӗпе, таҫта ҫавӑнта, кӗрслетнӗ сасӑсем илтӗннӗ ҫӗрелле тӑма тивӗҫ, — анчах те Севастопольрех тӑрать вӑл, Северныйра-ши, Инкерманра-ши, кун ҫинчен вӑл никамран та лайӑххӑн ыйтса пӗлеймен-ха.
Офицер был ранен 10 мая осколком в голову, на которой еще до сих пор он носил повязку, и теперь, чувствуя себя уже с неделю совершенно здоровым, из симферопольского госпиталя ехал к полку, который стоял где-то там, откуда слышались выстрелы, — но в самом ли Севастополе, на Северной или на Инкермане, он еще ни от кого не мог узнать хорошенько.

1 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Чӑнах та, Калугин пӗлме тивӗҫ ӗнтӗ, — терӗ Гальцин князь полковнике, — пӗлетӗн-и эсӗ, паян мана В… сан ҫинчен каласа пачӗ, маттур, тет.
— Да уж, верно, Калугин знает, — сказал полковнику князь Гальцин, — ты знаешь, мне нынче В… про тебя говорил, что ты молодцом.

Сӑнӗсем те, сассисем те савӑнӑҫлӑ мар вӗсен, хурланаҫҫӗ тейӗн вӗсене, ӗнерхи ҫапӑҫура пулнӑ ҫухатусене пула чун-чӗререн пӑшӑрханаҫҫӗ тейӗн, анчах та тӗрӗссипе каласан, вӗсенчен пӗри те чи ҫывӑх ҫыннине ҫухатман (вӑрҫӑ пынӑ чух чи ҫывӑх ҫынсем пурах-ши вара?), ҫавӑнпа та ытахальрен ҫеҫ, эпир хамӑра хамӑр хурланакан ҫын пек тыткалама тивӗҫ тесе шутланӑран ҫеҫ, хурланнӑ пек пулаҫҫӗ вӗсем.
Лица и звук голосов их имели серьезное, почти печальное выражение, как будто потери вчерашнего дня сильно трогали и огорчали каждого, но, сказать по правде, так как никто из них не потерял очень близкого человека (да и бывают ли в военном быту очень близкие люди?), это выражение печали было выражение официальное, которое они только считали обязанностью выказывать.

«Чӑнах та, вилнӗ те-и тен ӗнтӗ вӑл, ҫынсене кӑлӑхах вилӗм умне кӑларса тӑратас мар, хам айӑплӑ, хамӑнах кайса пӑхмаллаччӗ. Хамах кайса пӑхам-ха, вилӗ-и вӑл, чӗрӗ-и. Эпӗ ӑна кайса пӑхма тивӗҫ», — хӑй тӗллӗнех калаҫкаласа илчӗ Михайлов.
«И точно, может, он уже умер и не стоит подвергать людей напрасной опасности, а виноват один я, что не позаботился. Схожу сам, узнаю, жив ли он. Это мой долг», — сказал сам себе Михайлов.

13 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Эпир ӑна ҫӗклесе тухма тивӗҫ, Михайло Иваныч!
— Это наш долг, Михайло Иваныч!

— «Ротӑна пӑрахса каяс мар, ротӑпа пӗрлех пулма тивӗҫ эпӗ, ҫитменни ҫине рота та кӗҫех ҫапӑҫуран тухать ӗнтӗ, — пӑшӑлтатса каларӗ ӑна темӗнле сасӑ, — аманни-мӗнне пӑхмасӑрах ҫапӑҫнӑшӑн, паллах, награда пулать».
— Мой долг оставаться с ротой, а не уходить вперед, тем более что и рота скоро выйдет из-под огня, — шепнул ему какой-то голос, — а с раной остаться в деле — непременно награда».

Ҫак самантра вӑл хӑйӗн парӑмне, Михайлова тӳлесе татма тивӗҫ парӑмне аса илчӗ.
Тут он вспомнил про долги, которые был должен Михайлову.

12 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Тепӗр тесен, эпӗ ӑна илме тивӗҫ те».
Да, впрочем, я и стою ее».

Хӑрушлӑх пур ҫӗре вилӗмрен хӑрамасӑр кӗрсе кайнинче вӑл халӗ те-ха илем курать; капитан ӗнтӗ ӑна-кӑна пурӑнса ирттернӗ — малтан вӑл та чапа е мухтава тухасшӑн ҫуннӑ, харсӑрланнӑ, вилӗмрен хӑрама пӗлмесӗр ҫапӑҫнӑ, награда илме, паллӑ ҫын пулма ӗмӗтленнӗ, ку ӗмӗтсене пурнӑҫа та кӗртнӗ вӑл, анчах халӗ ӗнтӗ ҫак хавхалантаракан япаласем, уншӑн пулсан, хӑйсен вӑйне ҫухатнӑ, ҫавӑнпа та халь вӑл ӗҫ ҫине урӑхла пӑхнӑ: хӑй тума тивӗҫ ӗҫсене вӑл пӗр пӑркаланмасӑр вӑхӑтра туса пынӑ, анчах, 6 уйӑх хушши бастионрах пурӑннӑ хыҫҫӑн, хӑйне кашни самантрах ӑнсӑртран вилӗм кӗтсе тӑнине лайӑх ӑнланаканскер, вӑл ҫав ӑнсӑртран килсе тухакан хӑрушӑ самантсенче хӑйне хӑй упранӑ, кирлӗ-кирлӗ мар ҫӗртенех, вилӗмрен хӑрамасӑр-тумасӑр, ҫапӑҫӑва кӗрсе кайман.
Капитан же уж прошел через все это — сначала тщеславился, храбрился, рисковал, надеялся на награды и репутацию и даже приобрел их, но теперь уже все эти побудительные средства потеряли для него силу, и он смотрел на дело иначе: исполнял в точности свою обязанность, но, хорошо понимая, как мало ему оставалось случайностей жизни, после шестимесячного пребывания на бастионе уже не рисковал этими случайностями без строгой необходимости.

9 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Апла пурӑннипе ӗнтӗ, дворянина тивӗҫ паха харсӑрлӑх пулма пултараймасть.
Этак, знаешь, cette belle bravoure de gentilhomme, — не может быть.

5 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ҫапла, тивӗҫ.
Да, долг.

4 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Эпӗ кайма тивӗҫ…
Мой долг был идти…

— Михайлов телейне, Калугин питӗ хаваслӑ, кӑмӑллӑ пулчӗ (унпа халь кӑна генерал самаях шанса калаҫнӑ-мӗн, тата Петербургран килнӗ Гальцин князь ун патне чарӑннӑ-мӗн) — штабс-капитан Михайлова ал тытма именсе тӑмарӗ вӑл, анчах Праскухин, бастионра чух Михайловпа час та часах тӗл пулаканскер, унӑн эрехне те пӗр хут кӑна мар ӗҫсе курнӑскер, преферансла вылянӑшӑн Михайлова 12 тенкӗ ҫурӑ тӳлеме тивӗҫ пулин те, ӑна ал тытма хӑяймарӗ.
К счастью Михайлова, Калугин был в прекрасном расположении духа (генерал только что поговорил с ним весьма доверенно, и князь Гальцин, приехав из Петербурга, остановился у него), он счел не унизительным подать руку штабс-капитану Михайлову, чего не решился, однако, сделать Праскухии, весьма часто встречавшийся на бастионе с Михайловым, неоднократно пивший его вино и водку и даже должный ему по преферансу 12 руб. с полтиной.

3 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика