Шырав

Шырав ĕçĕ:

Яков сăмах пирĕн базăра пур.

Яков (тĕпĕ: Яков) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Половцевпа калаҫнӑ хыҫҫӑн Яков Лукич каҫхи апат ҫиме тухать, ҫывӑрма выртас умӗн вара каллех ун патне кӗрет те тепӗр кунхине мӗн-мӗн тумалли пирки инструкцисем илет.
Поговорив с Половцевым, Яков Лукич шел вечерять, а перед сном опять шел к нему и получал инструкции: что делать на следующий день.

23-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Половцев яланах нимӗн шарламасӑр итлесе ларать, пӗррехинче кӑна, Яков Лукич кулаксен кӗпи-тумтирӗсене тата атӑ-пушмакӗсене чухӑнсене валеҫсе пани ҫинчен пӗлтерсен, вӑл чӑтса тӑраймарӗ, урса кайса, пырне хӑрӑлтаттарса, кӑшкӑрса ячӗ:
Половцев обычно выслушивал молча, лишь единственный раз, после того как Яков Лукич сообщил о происшедшем распределении среди бедноты кулацкой одежды и обуви, его прорвало; с бешенством, с клекотом в горле он крикнул:

Яков Лукич вара колхозри ӗҫсемпе тертленсе иртнӗ кун ҫинчен каласа парать.
И Яков Лукич рассказывал об истекшем в колхозных делах дне.

Анчах каҫхине вара, ӗҫре иртсе кайнӑ кунӑн вӗркӗшӗвӗ лӑпланнӑ хыҫҫӑнах, киле кайма вӑхӑт ҫитсен, лере, пӗчӗк пӳлӗмре, виле тӑпри ҫинче ларакан хӑлат пек сивӗ те тискер Половцев пӗр пӗччен ларнине шухӑшласа илнипех Яков Лукичӑн ӑшӗ вӑркама тытӑнать, хусканӑвӗсем сӳрӗкленеҫҫӗ, калама ҫук хытӑ ывӑннипе ҫан-ҫурӑмӗ лӑштӑрах каять…
А вечером, как только утихала суета рабочего дня и приходило время идти домой, при одной мысли, что там, в горенке, сидит Половцев, как коршун-стервятник на могильном кургане, хмурый и страшный в своем одиночестве, — у Якова Лукича начинало сосать под ложечкой, движения становились вялыми, несказанная усталь борола тело…

Ӗҫлеме юратакан Яков Лукич кӗтмен ҫӗртенех хӑй чӗрине лӑплантаракан вӗркӗшӗве, ӗҫпе ӑшталанмалли, яланах мӗн ҫинчен те пулин шухӑшламалли ҫӗре кӗрсе ӳкрӗ.
Деятельный Яков Лукич неожиданно для него самого попал в родную его сердцу обстановку деловой суеты и вечной озабоченности.

Ҫав кунсенче Яков Лукич иккӗлле уйрӑлса кайнӑ тӗлӗнмелле пурнӑҫпа пурӑнчӗ.
Раздвоенной диковинной жизнью жил эти дни Яков Лукич.

Ҫав хушӑра Яков Лукичӑн ывӑлӗ ятарласа килнӗ ҫыннӑн лашине утӑ хурса пачӗ, йӗнер хырӑмсалӑхне пушатрӗ, ҫӑварлӑхне вӗҫертсе ячӗ.
Тем временем сын Якова Лукича положил лошади приехавшего нарочного сена, ослабил подпруги седла, разнуздал.

Яков Лукич кӑштах тӑхтарӗ, унтан: «Мӗн пулать — мӗн килет!» тесе алӑка уҫрӗ.
Яков Лукич помедлил и открыл дверь: «Будь что будет!»

Темиҫе кун иртсен, Яков Лукич ҫӗрле кантӑк хуппине такам шакканине илтрӗ, алкумне тухрӗ.
Спустя несколько дней Яков Лукич услышал ночью стук в ставню, вышел в сени.

Шикленсе ӳкнӗ Яков Лукич тул ҫутӑласпа татах пӗчӗк пӳлӗм алӑкӗ патне пырса тӑчӗ, каллех ҫӑраҫҫи шӑтӑкӗ ҫумне хӑлхине тытрӗ: Половцев пӑшӑлтатса кӗлӗ калать, эхлете-эхлете чӗркуҫленсе ларать те пуҫне тайсах пуҫҫалать.
Встревоженный Яков Лукич уже на заре подошел к двери горенки, снова приложил к скважине ухо: Половцев шептал молитву, кряхтя, опускался на колени, клал поклоны.

Яков Лукич чӗрне вӗҫҫӗн пӗчӗк пӳлӗм алӑкӗ патне пырса итлесе пӑхсан, вӑл Половцев шӑлӗсене шӑтӑртаттарса ҫапла мӑкӑртатнине илтрӗ:
Яков Лукич, на цыпочках подходя к двери комнатушки, слышал, как он, скрипя зубами, бормотал:

Хуторта, колхозра мӗн-мӗн пулса иртнине кулленех Половцева пӗлтерсе тӑрасси Яков Лукичӑн тивӗҫӗ пулса тӑчӗ, вӑл тӑрӑшсах пӗлтерсе пырать, анчах кашни кунах Половцева пӑшӑрхантаракан ҫӗнӗрен ҫӗнӗ хыпарсем те илсе килсе парать, ун пек хыпарсем хыҫҫӑн Половцевӑн питҫӑмартийӗсем ҫинчи урлӑ выртакан пӗркеленчӗкӗсем тата тарӑн йӗрленсе юлаҫҫӗ…
В обязанности Якова Лукича вошло ежедневно сообщать Половцеву о том, что делается в хуторе, в колхозе; сообщал он добросовестно, но каждый день приносил Половцеву новые огорчения, вырубая на щеках его еще глубже поперечные морщины…

Унашкал самантсенче Яков Лукич унран тата ытларах хӑрама, ҫавӑнпа пӗрлех ӑна ирӗксӗрех ытларах хисеплеме пуҫлать.
В такие минуты Яков Лукич испытывал к нему еще больший страх и невольное уважение.

Анчах хӑшпӗр чухне Яков Лукич вӑл питӗ йывӑр шухӑша кайса хӑшкӑлнине те тӗл пулкалать.
Но иногда Яков Лукич заставал его в состоянии тяжелейшей задумчивости.

Сайра хутра Половцев патне кӗркелесе пӑхнӑ чухне Яков Лукич лешӗ мӑн ҫамкаллӑ пуҫне пӗчӗк сӗтел умне пӗшкӗнтерсе хытанка тути хӗррисене пӗр сасӑсӑр хускаткаласа вуласа ларнине курать.
Иногда, заглядывая к нему, Яков Лукич видел, как Половцев, склонив над столиком лобастую голову, читает, беззвучно шевелит твердыми губами.

Половцев есаул, Яков Лукич патӗнче пурӑнса, хӗрсех ҫуркуннепе восстани пуҫласа яма хатӗрленет.
Есаул Половцев, живя у Якова Лукича, деятельно готовился к весне, к восстанию.

Выльӑхсене ҫитермелли сӗлӗ пӗр ҫӗр пӑт ытла выртать-ха вӗсен, ҫапах та вӑл пама килӗшмерӗ, мӗншӗн тесен вӗсем юлнӑ сӗлле ҫураки пуҫланнӑ тӗле куҫ шӑрҫине упранӑ пекех хытӑ сыхласа усраҫҫӗ; Яков Лукич та вара ҫак хаклӑран та хаклӑ тырра, кӗҫех макӑрса ярас тенӗ пек, лашасем валли (правлени лашисем валли кӑна!) пӗрер виҫен ӑскаласа парать, ӑна та пулин вӑрӑм та йывӑр ҫула тухса каяс умӗн ҫеҫ парать.
Овса кормового было еще более ста пудов, но он ответил отказом потому, что оставшийся овес хранили к началу весенних работ как зеницу ока; и Яков Лукич, чуть не плача, отпускал лошадям (одним правленческим лошадям!) по корцу драгоценного зерна, и то только перед долгими и трудными поездками.

22-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Канашлу Яков Лукич сӗннине йышӑнчӗ.
Совещание приняло предложение Якова Лукича.

21-мӗш сыпӑк // Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши. Михаил Шолохов. Уҫнӑ ҫерем: роман. Пӗрремӗш кӗнеке. Наум Урхи, Никифор Ваҫанкка, Илле Тукташ, Уйӑп Мишши куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1959

Унтан Яков Лукич сӑмах илчӗ.
Потом взял слово Яков Лукич:

Давыдов ӑна тӳлев пирки тӗплӗн ӑнлантарса пачӗ, вара Яков Лукича ыранах тимӗрпе кӑмрӑк патне района тухса кайма хушрӗ.
Давыдов подробно разъяснил ему относительно оплаты и предложил Якову Лукичу завтра же отправиться в район за железом и углем.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика