Шырав

Шырав ĕçĕ:

Амӑшне (тĕпĕ: амӑш) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Тёма тӗлӗнчӗ: Аглаида Васильевна ку истори ҫине пӗтӗ ҫемҫен пӑхрӗ, Тёмӑран сӑмах ҫеҫ илчӗ вӑл: малашне Тёма амӑшне яланах тӗрӗссипе каласа патӑр, унсӑрӑн, тара панӑ картиш хапхи те Тёмӑшӑн яланлӑхах питӗрӗнсе ларӗ.
К удивлению Тёмы, Аглаида Васильевна отнеслась к этой истории очень мягко и только взяла с Тёмы слово, что на будущее время он будет говорить ей всегда правду, — иначе ворота наемного двора для него навсегда запрутся.

Тара панӑ картишӗ // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Ҫав самантрах тата, хӑйӗн выляс килнине ҫав тери вӑйлӑн туйса илнӗ самантрах, Тёма хӑйӗн амӑшне улталанине асне илчӗ.
И вдруг в тот момент, когда Тёма так живо почувствовал желание играть, жить, он вспомнил, что он обманул мать.

Вара, Аглаида Васильевна ӑна укҫа илсе тухса парсан, амӑшне ыталаса илчӗ те, хӑй ӑна суйнӑшӑн ӳкӗннипе тарӑхса: — Юратнӑ аннеҫӗм, урӑх эпӗ нихҫан та апла тумӑп, — терӗ.
И когда Аглаида Васильевна вынесла ему деньги, он обнял ее и горячо ответил ей, мучимый раскаянием за свою ложь: — Милая моя мама, я никогда больше не буду.

Вӑл амӑшне ыталаса илчӗ.
Он горячо обнял мать.

Кӑшкӑрмалла-ши, йӗмелле-ши е амӑшне чӗнмелле-ши?
Кричать, плакать, звать маму?

Кивӗ пусӑ // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Тёма, ним чӗнмесӗр, амӑшне ыталаса илчӗ те унӑн кӑкӑрӗ ҫумне пуҫне чикрӗ.
Тёма молча обнял мать и спрятал голову на ее груди.

Каҫару // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Ҫак салхуллӑ кун епле иртни ҫинчен, ӗҫсем епле инкеклӗ пулса пыни ҫинчен, вӑл пӗтӗмпех амӑшне каласа пачӗ.
Он передал матери всю повесть грустного дня, как она слагалась роковым образом.

Вӑл хирӗҫ мар, вӑл ытла ывӑнса ҫитнӗ, анчах ҫывӑрма выртас умӗн сывпуллашма каймалла-ҫке, ашшӗпе амӑшне ырӑ каҫ сунмалла.
Он не прочь, он устал, но перед сном надо идти прощаться, надо пожелать спокойной ночи маме и папе.

Ҫав вут-кӑвар, ӳлӗмрен хӑйпе пӗрле пулнӑ ҫынсен пурнӑҫне те ҫутатса ӑшӑтӗ, уншӑн ӑна, ача амӑшне, ҫынсем хӑҫан та пулин ӑшшӑн тав тӑвӗҫ.
Огня, который со временем ярко согреет жизнь соприкоснувшихся с ним людей, за который тепло поблагодарят ее когда-нибудь люди.

Ашшӗ пулман пулсан, халь вӑл амӑшне пӗтӗмпех каласа панӑ пулӗччӗ, анчах ун вырӑнне вӑл амӑшне уйрӑмах хӗрӳллӗн чуптуса ҫеҫ илчӗ.
Если бы не отец, он сейчас бы ей все рассказал, но он только особенно горячо целует ее.

Ӑнӑҫсӑр кун // Уйӑп Мишши. Гарин-Михайловский Н.Г. Тёмӑн ача чухнехи пурнӑҫӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1951. — 164 с. — 3–157 с.

Тёма садра, теҫҫӗ хӗрачасем, амӑшне.
И сестры говорят матери, что Тёма в саду.

Амӑшне ытлашши вӑрҫтарма юраманнине чӗрипех чухласа илет вӑл.
Инстинктивно сознает, что очень раздражать мать не следует.

Амӑшне вӑратас мар тесе, террасӑпа мар, урамри алӑкпа, тӳрех хӑй кабинетне илсе кӗрӗ.
Поведет, чтоб не разбудить мать, не через террасу, а через парадный ход, прямо в свой кабинет.

Нумайӑшӗсем ӑна ку пулма пултараймасть, терӗҫ, анчах вӑл хӑйӗннех перет: ҫӗре, амӑшне, арӑмне тата Макҫӑма куртӑм, тесе ӗнентерет.
Многие говорили ему, что это невозможно, но он стоял на своем, уверяя, что видел небо и землю, мать, жену и Максима.

II // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Вӑл ҫутта курнӑ, амӑшне астӑвать.
Он свет видал, свою матку помнит.

III // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

— Кайӑрах, — терӗ вӑл амӑшне ҫирӗппӗн.
— Идите, — сказал он ей повелительно.

Тепӗр кунхине ача каллех иртнӗ каҫ хӑйне тем савӑнтарса пӑшӑрхантарни ҫинчен каласа панӑ амӑшне.
Но на другой день мальчик опять говорил ей о чем-то приятно тревожившем его с вечера.

Кунашкал чухне Макҫӑм пичче яланах кӑмӑлсӑрланатчӗ, вара, амӑшӗн куҫӗнче куҫҫулӗ палӑрсан, ҫине тӑрсах ӑнланма тӑрӑшнипе ачан пичӗ шурса кайсан, калаҫӑва вӑл хӑй хутшӑнатчӗ, амӑшне сирсе яратчӗ те сасӑсем е виҫесемпе анлӑшсем тӑрӑх ӑнланма ҫӑмӑлрах пек туйӑнакан хӑйӗн калавӗсене пуҫласа яратчӗ.
Дядя Максим всегда недовольно хмурился в таких случаях, и, когда на глазах матери являлись слезы, а лицо ребенка бледнело от сосредоточенных усилий, тогда Максим вмешивался в разговор, отстранял сестру и начинал свои рассказы, в которых, по возможности, прибегал только к пространственным и звуковым представлениям.

X // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Меллӗрех лартас тесе, амӑшӗ ачана кӑшт ҫӗклесенех, ача каллех, сивчир ернӗн чӗтресе, амӑшне платйинчен ҫатӑрласа тытрӗ, айра ҫӗр пуррине туймасӑр, таҫти тӗпсӗрлӗхе ӳкесрен хӑрать, тейӗн.
Когда мать приподняла мальчика с земли, чтобы посадить его поудобнее, он опять судорожно схватился за ее платье; казалось, он боялся, что упадет куда-то, как будто не чувствуя под собой земли.

VII // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Амӑшне вӑл часах уттинчен, платйи чӑштӑртатнинчен тата темле пӗр хӑйне ҫеҫ тивӗҫ, ыттисем сисме-туйма пултарайман паллӑсем тӑрӑх пӗлме вӗренсе ҫитрӗ; пӳлӗмре миҫе ҫын пулсан та, вӗсенчен кашни мӗнлерех утса ҫӳресен те, вӑл яланах, пӗр йӑнӑшмасӑрах амӑшӗ ларнӑ еннелле ҫул тытатчӗ.
Мать он скоро научился узнавать по походке, по шелесту платья, по каким-то еще, ему одному доступным, неуловимым для других признакам: сколько бы ни было в комнате людей, как бы они ни передвигались, он всегда направлялся безошибочно в ту сторону, где она сидела.

V // Степан Апаш. Короленко В.Г. Суккӑр музыкант: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1957. — 194 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика