Шырав

Шырав ĕçĕ:

илнӗ (тĕпĕ: ил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Паттӑрлӑх — ӗҫне ҫитичченех ӑнланса илнӗ ответлӑх вӑл.
Храбрость — это до конца осознанная ответственность.

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

— Эпӗ — леш, эсир колхоз пухӑвӗнче пӗҫертсе илнӗ врач пулатӑп.
— Я тот самый врач, которого вы изволили отстегать на колхозном собрании.

Виҫҫӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Ил калле хӑвӑн ҫӑмартусене, халех илнӗ пултӑр.
Забирай свои яйца назад, немедленно забирай.

Каҫӑн ҫута сывлӑшӗ витӗр ҫынсем катаранах курӑнаҫҫӗ, Воропаев кӑвак сухаллӑ яштак старике, ситца бешмет тӑхӑннӑ, Кавказ чӗнпиҫиххийӗ ҫыхса янӑ Опанас Ивановича тӳрех палласа илнӗ.
В светлом воздухе вечера люди видны были издали, и Воропаев сразу узнал Опанаса Ивановича в стройном седом старичке, затянутом в ситцевый бешмет, опоясанный кавказским ремешком.

Кайран, Тамане илнӗ хыҫҫӑн, Воропаевӑн Цимбал пурӑнакан станица ҫывӑхӗнчен иртмелле пулчӗ.
Потом уже, после взятия Тамани, проезжал как-то Воропаев станицу Цимбала.

Икӗ автомат илнӗ!
Два автомата взял!

Унӑн пӗчӗк алли трибунӑна шаккаса илнӗ хыҫҫӑн, бронзӑран тунӑ Ленинӑнни пек, малалла тӑсӑлнӑ чух мӗн пулса иртет-ши ҫав пӗчӗк чӗрере?
Что делалось в этом маленьком сердце, когда его ручонка, постучав по трибуне, устремлялась вперед, как у бронзового Ленина?

Чӑнах та, унӑн телеграммине илнӗ пулсан, Воропаев тавҫӑрса илнех пулӗччӗ, вӑл кӑна та мар — Софья Ивановнӑна савӑнтарма мӗн те пулин тунах пулӗччӗ.
И Воропаев действительно догадался бы и даже, наверное, что-нибудь предпринял, к удовольствию Софьи Ивановны, — если бы получил ее телеграмму.

Пӗрле илнӗ.
Вместе брали.

— «Эпӗ илнӗ» тени мӗне пӗлтерет вӑл?
— Что значит, я брала?

Ҫитменнине тата, Наташа ача юлнине туйса илнӗ.
А Наташа почувствовала себя беременной.

Иккӗмӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

— Унӑн вӑрҫӑра илнӗ чапне пӗтерме именсе тӑмастӑн?
— А глумиться над его воинской славой не препятствуешь?..

— Эпӗ… хамӑн аманнӑ упӑшкама… пӑрах… ирӗк памастӑп… — терӗ те леш Сталинградшӑн медаль илнӗ Огарнова ыталаса илчӗ, анчах лешӗ хӗрарӑмӑн аллисене ҫавӑнтах сирсе ячӗ, вӑтанчӗ.
— А я… раненого своего… брось… не позволю… — и обняла мужа, того, с медалью за Сталинград, Огарнова; но он тут же стыдливо отвел ее руки.

Ырӑ та телейлӗ сӑн-питлӗ сталинградец хӑвӑрт аяккалла пӑрӑнчӗ, ҫав самантра — Воропаев этемсен чунӗсене тытса илнӗ, ҫав тыткӑн вӑйӗ ҫав тери хӑвӑрт ӳссе пынӑ тата ҫав тыткӑна илессине нимӗн те чӑрмантарма пултарайман тенӗ пек самантра, сывлӑша тар шӑрши ҫапсан, чӑн-чӑн атака умӗнхи пекех ҫӗр ҫинче мӗнпур чӗрӗ япала хӗвӗшме тытӑнсан тата чуна питӗ хумхантаракан: «Кӗреҫесем!.. хӑвӑрт!.. Вут! Ӑҫта пӗрремӗш штурмовой» — тесе пӑшӑлтатса калаҫнисем илтӗнме пуҫласан — пӗр хӗрарӑм хӑлхана ҫурас пек сасӑпа ҫухӑрса ячӗ, тем кӗрмешни илтӗнчӗ, вара, фронтовиксене сире-сире, Воропаев умне чӑп-чӑмӑр та тарланӑ хӗрарӑм сиксе тухрӗ те, чупса пынӑ ҫӗртен ӑна пырса ҫапӑннӑ пек, чарӑнса тӑчӗ.
Сталинградец с блаженно счастливым лицом метнулся в сторону, и в этот момент, когда, казалось, уже ничто не могло воспрепятствовать стремительно нарастающему господству Воропаева над душами, когда в воздухе запахло порохом и все живое засуетилось, как перед подлинной атакой, и уже раздавался донельзя волнующий шопот: «Лопаты! Живо! Огня!» — чей-то женский голос пронзительно взвизгнул, послышалась глухая возня, и прямо на Воропаева, расталкивая окружавших его фронтовиков, выскочила и, точно о него с разбегу ударившись, остановилась потная круглая бабенка.

Киева кам илнӗ?
Кто брал Киев?

Вӑл чӳречерен тинӗс пӑхнине тата хӑйне хӗвел ачашланине тӳрех ӑнланса илеймерӗ, анчах ӑнланса илнӗ хыҫҫӑн, сиксе тӑчӗ те хӑвӑрт тумланчӗ.
Он не сразу понял, что в окно глядело море и что гладило его солнце, но, поняв, вскочил и быстро оделся.

Пӗрремӗш сыпӑк // Николай Евстафьев. Павленко П.А. Телей: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 312 с.

Широкогоров старик — Воропаев тавҫӑрса илнӗ пекех, ку чӑнах та вӑл пулнӑ — кашни ыйту ҫинех пӗр хумханмасӑр ответлесе пырать; ыйтусем пӗтсен, вӑл — ыйту айне темшӗн хӑй аллине пусман именчӗк практиканткӑн записки ҫинче чарӑнса тӑрса, шкулта вӗренекенсемпе пионерсем эмел курӑкӗсем пухни ҫинчен калама пуҫларӗ, питӗ паха темиҫе цифра илсе кӑтӑртрӗ; ҫав цифрӑсем Воропаева тӗлӗнтерсе ячӗҫ.
Старик Широкогоров — это был именно он, как догадался Воропаев, — спокойно отвечал на все вопросы без исключения, а когда они иссякли, он, остановившись на записочке какой-то конфузливой практикантки, не подписавшейся под вопросом, заговорил о сборе школьниками и пионерами лекарственных трав и привел несколько замечательных цифр, которые настолько поразили Воропаева.

— «Йывӑр пулать мана, — терӗ вӑл сасӑпах, хӑйне хӑрушлӑх ҫирӗппӗн ярса илнӗ пирки куҫне хӗссе.
— Трудно мне будет, — сказал он вслух и даже зажмурился от противной спазмы страха, сжавшей все существо его.

Тусан хулӑн сийпе хупласа илнӗ пирки пичӗ унӑн ватӑ та шуранка сӑнлӑ пек туйӑнчӗ, ҫӳҫӗсем — кӑвак та вараланчӑк, куҫӗсем кушакӑнни пек тӗссӗр те ытла шухӑшласах пурӑнман ҫынӑнни пек туйӑнчӗҫ.
Оно казалось старым и бледным от толстого слоя пыли, волосы — сивыми и грязными, а глаза — пятнистыми, как у кошки, и не глубокими, не серьезными.

Художник унӑн портретне ӳкерес пулсан, вӑл унӑн ҫапӑҫури талӑкӗнчи кирек хӑш сехечӗшӗн те чи характерлӑ пулакан ҫак саманта кӑна суйласа илнӗ пулӗччӗ.
Если бы художник вознамерился написать его портрет, он должен был бы выбрать именно эту позу, как наиболее характерную для любого часа его боевых суток.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика