Шырав

Паганель

— Тӗрӗс мар, хаклӑ Паганель, — хирӗҫлерӗ ӑна Гленарван.
— Неверно, дорогой Паганель! — возразил Гленарван.

— Ҫапла, вӗсемпе пӗрле эс ҫӳренӗ пулсан, ӗмӗрне манӑҫа юлман минутсене чӑтса ирттернӗ пулӑттӑн, ачам — тет малалла Паганель.
— Да, если бы ты был с ними, мой мальчик, то пережил бы незабываемые минуты, — продолжал Паганель.

Сӑмах та ҫук, Роберт Грантпа Жак Паганель вунҫиччӗмӗш ӗмӗрте пурӑннӑ пулсан, вӗсем Ван-Схоутенпа та, Ленерпа та ҫӳренӗ пулӗччӗҫ.
Не сомневаюсь, что если бы Роберт Грант и Жак Паганель жили в семнадцатом веке, они сопутствовали бы Ван-Схоутену и Лемеру.

— Тӗрӗс, пӗчӗк тусӑм! — тесе кӑшкӑрса ячӗ Паганель.
— Браво, мой друг! — воскликнул Паганель.

— О, господин Паганель, — тесе кӑшкӑрса ячӗ Роберт, ученый хумханнипе ирӗлсе кайнӑскер, — вӑл вӑхӑтра манӑн та ҫавӑнта пулас килет-ҫке!
— О, господин Паганель, — вскричал Роберт, заразившись волнением учёного, — как бы я хотел быть там в это время!

— Манӑн ӗненес те килет сире, хаклӑ Паганель, — терӗ Гленарван.
— Я хочу вам верить, дорогой Паганель, — сказал Гленарван.

Анчах Паганель хӑйӗннех перет.
Но Паганель настаивал на своём утверждении.

Паганель Америка мӗнле тупни ҫинчен каласа кӑтартрӗ.
Паганель рассказывал историю открытия Америки.

Пултаруллӑ лингвист пулса тӑрса, Паганель ҫав чӗлхен тупсӑм-йӗркисене яхта Консепсиона ҫитсе кӗриччен хӑнӑхса ҫитессе шанса кунӗ-кунӗпе ӗҫлет, хӑйне хӑй хӗрхенме пӗлмест, темӗнле аптӑрамалла илтӗнекен сӑмахсене сӑмси айӗпе мӑкӑртатса ларать.
Будучи способным лингвистом, Паганель надеялся постигнуть тайны этого языка ещё до прихода яхты в Консеп-сион, а пока с ожесточением работал, целые дни бормоча себе под нос какие-то странно звучащие слова.

— Паллах! — терӗ Паганель.
— Конечно! — воскликнул Паганель.

— А хӑвӑр, Паганель, эсир хӑвӑр вӗт пирӗнпе пӗрле юласшӑн ӑшаланатӑр, — терӗ хавасланса Гленарван.
— А вы, Паганель, ведь вы сами умираете от желания остаться, — весело сказал Гленарван.

— Пӗлетӗр-и, хаклӑ тусӑмсем, сире мӗскер калатӑп эпӗ, — тесе хучӗ вара Паганель, — куратӑп эпӗ, сирӗн мана ҫав тери хӑвӑрпа пӗрле илес килет.
— Знаете, что я вам скажу, мои дорогие друзья, — произнёс, наконец, Паганель, — я вижу, вам очень хочется, чтобы я остался!

— Пирӗнпе пӗрлех пырӑр, господин Паганель, — кӑшкӑрса ячӗ Роберт Грант.
— Останьтесь с нами, господин Паганель! — воскликнул Роберт Грант.

— Апла-тӑк, Паганель, эсир пирӗнпе пӗрлех пыратӑр? — терӗ Элен, тараватлӑ сассипе.
— Итак, Паганель, вы будете сопровождать нас? — сказала Элен самым приветливым тоном.

— Ку ҫеҫ те мар, савнӑ Паганель, хуть ӑҫта кайсан та ылтӑн медаль илме пулать.
— И потом, мой милый Паганель, золотую медаль можно заслужить где угодно.

— Шуйттан ҫисе кайтӑр, сэр! — кӑшкӑрса ячӗ Паганель.
— Чёрт возьми, сэр! — вскричал Паганель.

— Хаклӑ ҫыннӑм, — терӗ Паганель Гленарвана кун хыҫҫӑн, — тата ӑҫта чарӑнатӑр эсир?
— Дорогой Гленарван, — спросил, наконец, Паганель, — в каких ещё портах вы намеревались остановиться?

— Сирӗн вырӑнта эп, Паганель, анассипе пӑртак тӑхтӑттӑм, — терӗ майор, вӑл ӗнтӗ: «эпӗ кӗтсе тӑмӑттӑм», тесе те ҫавӑн пекех каланӑ пулӗччӗ.
— На вашем месте, Паганель, я бы подождал с высадкой, — произнёс майор таким же тоном, каким он сказал бы: «я не стал бы ждать».