Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӗсем тинӗс кукӑрӗнчи хумсене кӑкӑрӗпе сирсе килекен тинӗс гигантне, ӑна пристань патне илсе пынине тата ҫынсем вуншарӑн-ҫӗршерӗн кунта хӑйсен хуйхисене, ӗмӗчӗсемпе шанчӑкӗсене трап тӑрӑх илсе тухнисене курнӑ.
И они видели, как, рассекая грудью волны залива, подошел морской гигант и как его опять подвели к пристани и по мосткам шли десятки и сотни людей, неся сюда и свое горе, и свои надежды, и ожидания…

XXXIII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Ун ҫинчен ҫырнӑ текстра — тексчӗ вара нумай заглавиллӗ пулнӑ, вӗсене те чаплӑн илтӗнмелле туса ҫырнӑ пулнӑ — хаҫат редакторӗ пӗтӗм Америка халӑхне, уйрӑмах Нью-Йорк хулинче пурӑнакан ҫынсене ҫапла каланӑ: «Паянтан пуҫласа, — тесе ҫырнӑ вӑл, — Дэбльтоун мухтанмаллипех мухтанма пултарать, мӗншӗн тесен ҫак хулара судья пулса ӗҫлекен Дикинсон мистер чи йывӑр ыйтӑва, Нью-Йоркри чи лайӑх этнографсем хӑйсен пуҫӗсене тем пек ҫӗмӗрсен те, шухӑшласа тупайман ыйтӑва ӑнӑҫлӑ татса пачӗ.
А в тексте, снабженном достаточным количеством весьма громких заглавий, редактор ее обращался ко всей остальной Америке вообще и к городу Нью-Йорку в особенности: «Отныне, — писал он, — город Дэбльтоун может гордиться тем обстоятельством, что его судья, мистер Дикинсон, удачно разрешил вопрос, над которым тщетно ломали головы лучшие ученые этнографы Нью-Йорка.

XXXI // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Тӗлӗнмелле ҫын тавра пурне те пӗлме ҫунакансем пуҫтарӑнма тытӑннӑ: малтан шкула каякан ачасем, унтан приказчиксем, кайран Дэбльтоун хӗрарӑмӗсем, пасарсемпе лавккасенчен таврӑнаканскерсем, — пӗр сӑмахпа каласан, ыйхӑран вӑранса, хӑйсен кулленхи ӗҫне тума тытӑннӑ Дэбльтоун ҫыннисем, пурте палламан ҫыннӑн шухӑш-кӑмӑлне пӗлес тесе, чугун ҫул станци ҫывӑхӗнчи хула сачӗн площадкине пыра-пыра кайнӑ…
Около странного человека стали собираться кучки любопытных, сначала мальчики и подростки, шедшие в школы, потом приказчики, потом дэбльтоунские дамы, возвращавшиеся из лавок и с базаров, — одним словом, весь Дэбльтоун, постепенно просыпавшийся и принимавшийся за свои обыденные дела, перебывал на площадке городского сквера, у железнодорожной станции, стараясь, конечно, проникнуть в намерения незнакомца…

XXX // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

— Паллах, вӗсем хӑйсен вӑтам пурнӑҫне сирӗн патӑрти лайӑх условисемпе улӑштарнӑ.
— И, наверное, они меняли свое среднее положение на лучшие условия у вас?..

XXVIII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Дикарь историйӗ кайран кая, тӑваттӑмӗш, пиллӗкмӗш тата улттӑмӗш страницӑсене куҫса пынӑ, пӗрремӗш страницӑсенче, темиҫе кунтан, ҫынсене тӗлӗнтермелли урӑх япаласем ҫук пирки, Лиззи миспа Фред мистер портречӗсем вырнаҫнӑ, вӗсем, иккӗшӗ те ҫамрӑкскерсем, хӑйсен ирӗкӗпех Балтиморта венчетленнӗ, ку вара Нью-Йорк хулинчи паллӑ пуян ашшӗ-амӑшӗсемшӗн «кӗтмен ҫӗртен тунӑ сюрприз» пулнӑ.
История дикаря отступала все далее и далее на четвертую, пятую, шестую страницы, а на первых, за отсутствием других предметов сенсации, красовались через несколько дней портреты мисс Лиззи и мистера Фрэда, двух еще совсем молодых особ, которые, обвенчавшись самовольно в Балтиморе, устроили своим родителям, известным миллионерам города Нью-Йорка, «неожиданный сюрприз».

XXV // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Ҫавӑн пирки те ӗнтӗ ӑна общество членне кӗме тата хуҫа арӑмӗнчен ытларах тӳлеме ыйтма сӗнсе ҫырнӑ, ҫапла тумасан, юлташӗсен ӑна «хӑйсен класӗн тӑшманӗ» тесе шутлама тивет, тенӗ.
Ввиду этого ей опять предлагают поступить в члены общества и предъявить повышенные требования своей хозяйке, иначе ее сотоварищи вынуждены будут считать ее «врагом своего класса».

Асту, вӗсем сана та хӑйсен капкӑнне лектерӗсшӗн авӑ…
Смотри, вот они и тебя хотят завлечь в свои сети…

Халӗ ҫак талантлӑ произведение ҫӗршер пин экземплярлӑ хаҫатсенче пичетленӗ, хӑйсен конторисенчен таврӑнакан кӗрнеклӗ американецсем вара, утса пынӑ ҫӗртех, хаҫатӑн «ҫак ҫӗршыв законӗсене икӗ хутчен пӑснӑ» дикаре ӳкернӗ вырӑна уҫа-уса пӑхнӑ.
Теперь это талантливое произведение красовалось в сотнях тысяч экземпляров, и серьезные американцы, возвращавшиеся из своих контор, развертывали на ходу газету именно в том месте, где находилась фигура дикаря, «дважды нарушившего законы этой страны».

XXIV // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Вӗсем ҫӳле ҫӗкленсе тусан пӗлӗте кӗрсе ҫухалнӑ, унтан каллех аялалла аннӑ, ҫак вӑхӑтра аялта пысӑк крансем кирпӗчсемпе гранит тиенӗ ҫӗнӗрен те ҫӗнӗ платформӑсене ҫаклатса, хӑйсен вырӑнӗнче ним шавсӑр хускалса тӑнӑ…
Подымались, исчезали в облаке пыли и опять плыли сверху, между тем как внизу гигантские краны бесшумно ворочались на своих основаниях, подхватывая все новые платформы с глыбами кирпичей и гранита…

XXII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Пӗрисем тин ҫеҫ килнисене нумаях пулмасть ҫын ҫакӑнса тӑнӑ йывӑҫ патне чӗннӗ, теприсем хӑйсен вырӑнӗнчех юласшӑн пулнӑ.
Одни звали новоприбывших к дереву, где недавно висел самоубийца, другие хотели остаться на заранее назначенном месте.

Тен, ку та ун пекех кунтилле калаҫма пӗлмен пӗр-пӗр мӗскӗн итальянец, аякка пӑрахса хӑварнӑ тӑван ҫӗршывӗшӗн, тӑван пӗлӗт айӗнче хӑнӑхнӑ нушашӑн кулянакан, хӑйсен ытарайми ҫӗршывӗнчен килнӗ, пирӗннисем пек тӗттӗм, чухӑн ҫыннисенчен пӗри пулнӑ пулӗ…
Может быть, это был тоже человек без языка, какой-нибудь бедняга-итальянец, один из тех, что идут сюда целыми стадами из своей благословенной страны, бедные, темные, как и наши, и с такой же тоской о покинутой родине, о родной беде, под родным небом…

XXI // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Хӑшӗ пӗчӗк урапа туртать, ун ҫине кивӗ ҫӗҫӗсемпе ҫӑраҫҫисем сапса хурать, хӑшӗ алӑран вак-тӗвексемпе сутӑ тума пуҫлать, хӑшӗ Нью-Йорк, Ниагар, аслӑ ҫул картинӗсемлӗ ӳкернӗ кӗнекесем йӑтса ҫӳрет, хӑшӗ хӑйсен тӑванӗсем е тин ҫеҫ килнисем патӗнче вак-тӗвек ӗҫ туса тӑранса пурӑнать.
Кто разложит на тележке плохие ножики и замочки, кто торгует с рук разной мелочью, кто носит книжки с картинками Нью-Йорка, Ниагары, великой дороги, кто бегает на побегушках у своей братии и приезжих.

XIX // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Шавлаҫҫӗ, кӑшкӑрашаҫҫӗ христиансем, аллисенче хӑйсен чулсем, сенӗк евӗрлӗ сӑнӑсем… ҫуртсемпе лавккасен алӑкӗсем хупӑна-хупӑна лараҫҫӗ, кантӑксем ҫӗмрӗлеҫҫӗ, ачасемпе хӗрарӑмсем макӑрни илтӗнет, кантӑксенчен еврейсен кӗпе-тумтиррисемпе ытти ӑпӑр-тапӑрсем вӗҫеҫҫӗ, тӳшек мамӑкӗсем урамсенче юр пек тӑкӑнаҫҫӗ…
Бегут христиане с криком и шумом, с камнями и дреколием… быстро запираются двери домов и лавочек, звякают стекла, слышны отчаянные крики женщин и детей, летят из окон еврейские бебехи и всякая рухлядь, пух из перин кроет улицы, точно снегом…

XIV // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Ҫакӑн хыҫҫӑн американецсем, Матвей ҫине пӑха-пӑха хӑйсен вырӑнӗсене кайса выртнӑ, ҫутисене сӳнтернӗ, вара мистер Боркӑн пӳлӗмне шӑплӑх пусса илнӗ.
Тогда американцы тихо разошлись по своим постелям, оглядываясь на Матвея, погасили огни, и в комнате мистера Борка водворилась тишина.

XIII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Пурне те вӗсене, хӑйсен чунӗсене усала сутакансене, усалӗсем хӑйсем патне илсе кайччӑр…
И пусть их возьмут все черти, вместе с теми, кто продает им свою душу…

Анчах, вӗсен кирек мӗнле ӗҫре те хӑйсен йӗрки пур пирки, Падди часах Матвей патнелле куклене-куклене, аллисене арман пек ҫавӑрттарса пыма пуҫланӑ.
Однако, так как у них на все есть свои правила, то вскоре Падди стал подходить к Матвею, приседая и вертя кулаками, точно мельницей.

XII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

— Апла пулсан, эпӗ акӑ мӗн калатӑп: кала хӑвӑн тусусене, мана ҫапӑҫтарас тесе, хӑйсен туррисене ан та тархаслаччӑр.
— Ну, так я и говорю: скажи ты своим приятелям, пусть не просят своего бога, чтобы я стал с ними драться…

Вара пур ҫӗрте те хӑйсен ҫыннисене лартаҫҫӗ…
И всех тогда назначат тоже своих…

XI // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Хула пуҫлӑхӗ пулма вӗсем хӑйсен ҫыннине суйласшӑн.
И они хотят выбрать в мэры над городом своего человека.

Вӑл нумайччен нимӗн шарламасӑр выртнӑ, ӑна ҫак шавлакан хула, ҫынсем, еврейкӑпа пӗр вырӑн ҫинче выртни, еврейсен пӳлӗмӗнче турра кӗлтуни, ҫак еврейка хӑйсен ҫӗршывӗнчи пек мар курӑнни темле тӗлӗнмелле пек туйӑннӑ…
И еще долго она лежала молча, и ей казались странными и этот глухо гудящий город, и люди, и то, что она лежит на одной постели с еврейкой, и то, что она молилась в еврейской комнате, и что эта еврейка кажется ей совсем не такой, какой представлялась бы там, на родине…

X // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика