Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пурте хӑйсен пурнӑҫ йӗркипе тахҫанах килӗшнӗ, хӑнӑхса ҫитнӗ пек туйӑнать; пӗри — лӑпкӑн кӑна ларать, тепри — кахаллӑн хураллать, виҫҫӗмӗш, ывӑннӑ сӑн-сӑпатлӑскер, — тӗрмере ларакансене шӑп та лӑп кӑтартнӑ вӑхӑтра килсе курать.
Казалось, что все издавна привыкли, сжились со своим положением; одни — спокойно сидят, другие — лениво караулят, третьи — аккуратно и устало посещают заключенных.

XIX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

— Вӗсем ку вӑл хӑйсен ӗҫӗ тесе шутлаҫҫӗ.
— Они глубоко убеждены, что это — именно их дело!

XV // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Ку ӗҫ пирки калаҫса татӑлсан, вӗсем каллех хӑйсен тӑван ялне аса илчӗҫ; Егор текех шӳт турӗ, Павел амӑшӗ хӑйӗн иртнӗ пурнӑҫӗ ҫинчен шухӑшларӗ.
Кончив с этим, они снова стали вспоминать о своем родном селе: он шутил, а она задумчиво бродила в своем прошлом.

— Кашкӑрсем те, хӑйсен юлташне ҫурса тӑкнӑ чух, тӗрӗс тӑваҫҫӗ…
— И волки правы, когда товарища рвут…

XIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӗсем, аяккалла тухмалли ҫул шыраса, енчен енне ҫапӑнаҫҫӗ, пур япалана та хӑйсен вӑйлӑ, анчах та никам курман аллисемпе тытса пӑхаҫҫӗ, силлеҫҫӗ, вырӑнтан вырӑна сиктерсе лартаҫҫӗ, урайне ӳкереҫҫӗ те ӳкернӗ япалана урипе таптаҫҫӗ.
Они тычутся из стороны в сторону в поисках выхода, хватаются за все сильными, но слепыми руками, трясут, передвигают с места на место, роняют на пол и давят упавшее ногами.

XI // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

— Вӗсем пире турра та улӑштарса панӑ, хӑйсен аллинче мӗн пур, вӗсем ҫавна пурне те пире хирӗҫ тӑратаҫҫӗ!
— Они и бога подменили нам, они все, что у них в руках, против нас направляют!

Павел начальниксем ҫинчен, фабрика ҫинчен урӑх ҫӗршывсенче рабочисем хӑйсен прависемшӗн епле хытӑ тӑни ҫинчен хӗрӳллӗн калаҫма тытӑнчӗ.
Павел заговорил горячо и резко о начальстве, о фабрике, о том, как за границей рабочие отстаивают свои права.

Павел патӗнче Николай Весощиков ларатчӗ, вӗсем виҫҫӗшӗ — Андрейпа пӗрле — хӑйсен хаҫачӗ ҫинчен калаҫатчӗҫ.
У Павла сидел Николай Весовщиков, и, втроем с Андреем, они говорили о своей газете.

X // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӑл листоксенче вичкӗн чӗлхепе фабрикӑри йӗркесем ҫинчен, Петербургри тата Кӑнтӑр Российӑри рабочисен стачкисем ҫинчен ҫырнӑ, рабочисене хӑйсен интересӗсемшӗн кӗрешмешкӗн пӗрлешме чӗннӗ.
В этих листках зло писали о порядках на фабрике, о стачках рабочих в Петербурге и в южной России, рабочие призывались к объединению и борьбе за свои интересы.

IX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

— Анчах сирӗн, ненько, качча кайни мӗне пӗлтернине ӑнлантарса парасчӗ вӗсене, хӑйсен шӑммисене хуҫма ан васкаччӑр вӗсем…
— А вы бы, ненько, объяснили им, дурочкам, что такое замужество, чтобы не торопились они изломать себе кости…

VIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Пирӗн вӑхӑт этеме хытӑ асӑрхаса пурӑнма хушать, ҫынсем хӑйсен пуҫӗнчен тухакан шухӑшпа пурӑнма тытӑнаҫҫӗ.
Время наше требует строгого надзора за существом человека, люди начинают жить из своей головы.

Вара пурте ӗмӗтленсе, кӑмӑллӑн кула-кула, нумайччен французсем ҫинчен, акӑлчансемпе шведсем ҫинчен — хӑйсен тусӗсем ҫинчен сӑмах пынӑ пек, хӑйсем хисеплекен, вӗсен савӑнӑҫӗсемпе савӑнса, вӗсен хуйхи-суйхипе пурӑннӑ ҫывӑх ҫынсем ҫинчен калаҫнӑ пек калаҫрӗҫ.
И все мечтательно, с улыбками на лицах, долго говорили о французах, англичанах и шведах как о своих друзьях, о близких сердцу людях, которых они уважают, живут их радостями, чувствуют горе.

VII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӗсем Российӑра хӑйсен тусӗсем пурӑннине, ҫав туссем вӗсемпе пӗр тӗне ӗненнине, вӗсемпе пӗр тӗллевлӗ-шухӑшлӑ пулнине, вӗсен ҫӗнтерӗвӗсемшӗн савӑннине пӗлччӗр!
Чтобы знали они, что в России живут у них друзья, которые веруют и исповедуют одну религию с ними, живут люди одних целей и радуются их победам!

Ун чухне ҫапла каланӑ: патша хресченсене ирӗке кӑларнӑшӑн ҫӗр улпучӗсем тарӑхнӑ, ӑна тавӑрас тесе, вӗсем патшана вӗлериччен те хӑйсен ҫӳҫӗсене касмастпӑр тесе сӑмах панӑ пулать, ҫавӑншӑн вӗсене социалистсем тесе ят панӑ.
Тогда говорили, что помещики, желая отомстить царю за то, что он освободил крестьян, дали зарок не стричь себе волос до поры, пока они не убьют его, за это их и назвали социалистами.

Хӑйсен ҫуртне темле хӑрушӑ ют ҫынсем килесси ҫинчен шутласан, амӑшӗн чӗри пӑчӑртана-пӑчӑртана илчӗ.
Три дня у нее дрожало сердце, замирая каждый раз, как она вспоминала, что в дом придут какие-то чужие люди, страшные.

V // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Вӗсем ҫав ҫын хӑйсен ялан пӗр пек кичем те тӗрӗс, йывӑр пулсан та лӑпкӑ пыракан пурнӑҫне пӑсакан япала пӑрахасран хӑранӑ пек пулаҫҫӗ.
Они точно боялись, что человек бросит в жизнь что-нибудь такое, что нарушит ее уныло правильный ход, хотя тяжелый, но спокойный.

I // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Праҫниксенче ҫамрӑксем киле ҫӗрле, питӗ кая юлса, ҫурӑлса пӗтнӗ тумпа, пылчӑкланса, тусанланса, суранланса пӗтнӗ пит-куҫпа, хӑшӗсем хӑйсен юлташӗсене епле хӗненипе усаллӑн мухтанса, теприсем кӳренсе, тарӑхса, кӳреннипе макӑрса, ӳсӗр те мӗскӗннӗн, телейсӗр те йӗрӗнмелле пулса таврӑнаҫҫӗ.
По праздникам молодежь являлась домой поздно ночью в разорванной одежде, в грязи и пыли, с разбитыми лицами, злорадно хвастаясь нанесенными товарищам ударами, или оскорбленная, в гневе или слезах обиды, пьяная и жалкая, несчастная и противная.

Ҫынсем хӑйсем ҫуралнӑ чухнех ҫав чун чирӗпе ҫуралаҫҫӗ, вӗсем ӑна ашшӗсенченех йышӑнса юлаҫҫӗ, вара вӑл вӗсенчен мӗн масар шӑтӑкне кӗричченех уйрӑлмасть, пурнӑҫ тӑршшӗнче вӗсене хӑйсен тӗлсӗр тискерлӗхӗпе ҫав тери ирсӗр ӗҫсем тутарать.
Люди рождались с этою болезнью души, наследуя ее от отцов, и она черною тенью сопровождала их до могилы, побуждая в течение жизни к ряду поступков, отвратительных своей бесцельной жестокостью.

Праҫниксенче ҫынсем вунӑ сехетченех ҫывӑраҫҫӗ, сумлӑраххисемпе авланнисем вара, хӑйсен чи лайӑх тумӗсене тӑхӑнса, кӑнтӑр кӗллине каяҫҫӗ, ҫул ҫинче ҫамрӑксене чиркӗве хисепе хуманшӑн вӑрҫса пыраҫҫӗ.
По праздникам спали часов до десяти, потом люди солидные и женатые одевались в свое лучшее платье и шли слушать обедню, попутно ругая молодежь за ее равнодушие к церкви.

Кунта унан ачисем пулӗҫ, ачасен ачисем, Дэбльтоунри хӗрарӑм пек, хӑйсен тӑван чӗлхине те манӗҫ…
А тут у него будут дети, а дети детей уже забудут даже родной язык, как та женщина в Дэбльтоуне…

XXXIII // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика