Шырав

Шырав ĕçĕ:

Амӑшне (тĕпĕ: амӑш) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Артамонов ӑнсӑртран вӑл амӑшне мӗн каланине илтнӗ:
Артамонов случайно слышал, как она говорила матери:

III сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Аслӑ хӗрӗ Елена, сарлака питлӗ, сарлака кӗлеткеллӗ хӗрарӑм, пуянлӑха тата ӗҫкӗпе супакан упӑшкине пула иртӗнсе кайнӑскер, пачах та ют ҫын пулнӑ; сайра хутра вӑл ашшӗпе амӑшне курма пынӑ, хӑй ҫав тери хаклӑ тум тӑхӑннӑ, пӳрнисем ҫинче унӑн темӗн чухлӗ ҫӗрӗ пулнӑ.
Старшая дочь Елена, широколицая, широкобёдрая баба, избалованная богатством и пьяницей мужем, была совершенно чужим человеком; она изредка приезжала навестить родителей, пышно одетая, со множеством колец на пальцах.

Анчах Мирон, куҫлӑхне ҫутӑлтарса илсе, амӑшне вӗрентме тытӑнчӗ:
Но Мирон, сверкнув очками, начал учить мать:

Каям-ха, амӑшне калам.
Пойду, скажу матери.

II сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Илья хӑй те ытлашши ҫепӗҫленсе кайнӑ, ашшӗпе амӑшне «эсир» тет, аллисене кӗсйине чиксе ҫӳрет, килте хӑйне хӑй хӑна пек тыткалать, шӑллӗне антӑхса кайсах макӑрмалла йӗкӗлтет, аппӑшне те пӗрмаях темпе ҫав тери тарӑхтарать, лешӗ, нимӗн тума аптраса ҫитсе, ӑна кӗнекесемпе перет, пӗр сӑмахпа каласан, хӑйне питӗ йӗркесӗр тыткалать.
Сам Илья тоже стал нехорошо вежлив, говорил отцу и матери «вы», ходил, сунув руки в карманы, держался в доме гостем, дразнил брата, доводя его до припадков слезливого отчаяния, раздражал чем-то сестру так, что она швыряла в него книгами, и вообще вёл себя сорванцом.

Вӑл кӗнеке вуласа выртма юратнӑ, чей ӗҫнӗ чухне варени нумай ҫинӗ, апат ҫинӗ чухне вара, ҫӑкӑр татӑкне икӗ пӳрнипе йӗрӗнчӗклӗн чӗпӗткелесе, яшкара шӑна тытнӑ пек, турилккере кашӑкпа пӑтраштарнӑ; юн тапса тухас пек хӗрлӗ тутисене пӑчӑртаса, час-часах амӑшне хӗрачашӑн килӗшӳсӗр сасӑпа: — Халь ун пек тумаҫҫӗ. Ку вӑл модӑран тухнӑ ӗнтӗ, — тенӗ.
Она любила лежать, читая книжки, за чаем ела много варенья, а за обедом, брезгливо отщипывая двумя пальчиками кусочки хлеба, болтала ложкой в тарелке, как будто ловя в супе муху; поджимала туго налитые кровью, очень красные губы и часто, не подобающим девчонке тоном, говорила матери: — Теперь так не делают. Это уже вышло из моды.

Тухса каяс умӗн Илья, хай ҫинчен юриех усал ят хӑварасшӑн пулнӑ пек, ҫав тери ашкӑнчӗ, амӑшне йӗрсе ямаллах темӗн те пӗр каласа тӑкрӗ, Яков кайӑкӗсене пурне те читлӗхсенчен кӑларса ячӗ, ӑна парнелеме пулнӑ пилеш кайӑкне Никонова пачӗ.
Перед отъездом Илья так озорничал, как будто намеренно хотел оставить о себе дурную память; нагрубил матери до того, что она расплакалась, выпустил из клеток всех птиц Якова, а дрозда, обещанного ему, подарил Никонову.

Иккӗмӗш ывӑлӗ, Яков, самӑр та хӗрлӗ питлӗскер, сӑнтан амӑшне пӑхнӑ.
Второй сын Яков, кругленький и румяный, был похож лицом на мать.

Кӳреннипе ывӑлӗ хӗрелсе кайнӑ, анчах йӗрсе яман, амӑшне хӑратса: — Хӗнетӗн пулсан, эп вилетӗп акӑ! — тенӗ.
Багровый от обиды, сын не заплакал, но пригрозил матери: — Ещё я тебе помру, когда бить будешь!

Ун хыҫҫӑн Наталья пырса кӗчӗ, вӑл хӑюсӑр та хурлӑхлӑ сасӑпа амӑшне чей ӗҫме, апат ҫиме сӗнчӗ; вӑл тимлӗн итленӗ хыҫҫӑн, амӑшӗ: — Тӑхта, — терӗ.
Приходила Наталья, робко и жалостливо предлагала матери выпить чаю, поесть; внимательно выслушав её, мать говорила: — Погоди.

I сыпӑк // Леонид Агаков. Горький М. Артамоновсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 300 с.

Упӑшки кӑмӑлӗ сивӗ пулни ҫинчен амӑшне пӗрремӗш хут ӳпкелешсе каласа парсан, лешӗ ӑна хирӗҫ ӗмӗр асра юлмалла каласа хунӑ:
Когда она впервые пожаловалась матери на суровость мужа, та, памятно, сказала ей:

Наталья хӑйӗн упӑшки ӑна шанманни, вӑл курпуна хӑй хыҫҫӑн сыхласа ҫӳреме хушни ҫинчен амӑшне темиҫе хутчен те каласа пама шутларӗ, анчах ун ҫинчен калама ӑна яланах темскер кансӗрлесе тӑчӗ.
Не один раз Наталья хотела пожаловаться матери на мужа за то, что он не верит ей и велел горбуну сторожить её, но всегда что-то мешало Наталье говорить об этом.

Наталья малтанах шикленсе пӑшӑрханнӑччӗ, анчах халӗ ун ӑшӗнче амӑшне хирӗҫле кӑмӑл ҫӗкленме пуҫларӗ, ун ҫинчен ытларах пӗлесси килчӗ.
Тревога Натальи постепенно заменялась неприязненным и острым любопытством женщины.

Кӳрентернӗ амӑшне мӗн те пулин тӑвас пулать, ӑна мӗнпе те пулин лӑплантарас пулать.
Нужно что-то сделать, чем-то утешить оскорблённую мать.

… Наталья часах вӑранчӗ, ӑна вӑл амӑшне хӗрхеннӗ, уншӑн кӳреннӗ пирки ирех вӑраннӑ пек туйӑнчӗ.
…Наталья проснулась скоро, ей показалось, что её разбудили жалость к матери и обида за неё.

Ҫав ачасем ҫирӗп тытакан амӑшне хӑйсем те юратаҫҫӗ!..
И любят они свою строгую мать ничуть не меньше!..

Тӑваттӑмӗш сыпӑк // Петр Золотов. Ажаев, В. Н. Мускавран инҫетре: роман / вырӑсларан П.Золотов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 242 с.

Послушная колхозница сӑмахланине ашшӗпе амӑшне курма килнӗ «Муся» ывӑлӗ лейтенант Леонид Волошинов ҫырса илнӗ.
Беседу с колхозницей Послушной записал приехавший повидаться с родителями сын «Муси» — лейтенант Леонид Волошинов.

Ҫирӗм иккӗмӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Сасартӑк амӑшне систерме маннине аса илет.
Вдруг вспомнило, что забыла предупредить свою мать.

Ҫирӗммӗш сыпӑк // Тани Юн, Иоаким Максимов-Кошкинский. Козлов, Иван Андреевич. Крымра вӑрттӑн ӗҫлени / [Тани Юн, И. Максимов-Кошкинский куҫ.]. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1954. — 352 с.

Демченкосен ҫемйине — Володьӑн утмӑл тӑваттӑри ашшӗне, Николай Петровича, аллӑ виҫҫӗри амӑшне — Прасковья Евгеньевнӑна, амӑшӗн аппӑшне — утмӑл виҫҫӗри Мария Евгеньевнӑна, унӑн вунулттӑри хӗрне — Светланӑна, Володьӑн сакӑрвун ҫиччӗри асламӑшне — Агафья Семеновнӑна — арестлеҫҫӗ те персе вӗлереҫҫӗ.
Вся семья Демченко — отец, Николай Петрович, шестидесяти четырех лет, мать, Прасковья Евгеньевна, пятидесяти трех лет, сестра матери, Мария Евгеньевна, шестидесяти трех лет, с шестнадцатилетней дочерью Светланой и бабушка, Агафья Семеновна, восьмидесяти семи лет — была арестована и расстреляна.

Гестаповецсем, унӑн амӑшне арестлесе, каллех засада тӑратса хӑвараҫҫӗ.
Гестаповцы арестовали его мать и так же оставили засаду.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика