Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ҫавӑнпа эпӗ — арҫынсем кӑлӑхах авланаҫҫӗ, хӑйсен аллисене ҫыхса лартаҫҫӗ кӑна, тетӗп, — пурӑнасчӗ вӗсен ирӗккӗн, кирлӗ йӗрке тӑвасчӗ, чӑнлӑхшӑн леш ҫын пек тӳррӗн тухасчӗ!
Я говорю — напрасно мужики женятся, только вяжут себе руки, жили бы свободно, добивались бы нужного порядка, вышли бы за правду прямо, как тот человек!

XVII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Полицейскисем хӑйсен начальникӗ ҫине пӑхса асӑрхануллӑн йӑрст тӑсӑлса тӑчӗҫ.
Полиция насторожилась, вытянулась, глядя на своего начальника.

XII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Тепӗр кунне ирхине арҫынсемпе хӗрарӑмсем больница хапхи умӗнче хӑйсен юлташӗн тупӑкне йӑтса тухасса кӗтсе тӑчӗҫ.
На другой день поутру несколько десятков мужчин и женщин стояли у ворот больницы, ожидая, когда вынесут на улицу гроб их товарища.

Юлташӗ пирки хурланнӑ туйӑма вӗсен Саша илсе кӗнӗ савӑнӑҫпа улӑштарас килмерӗ, вара, хуйхӑрас ирӗкне хӑйсем сисмесӗрех хӳтӗлесе, вӗсем ирӗксӗрех хӗре хӑйсен кӑмӑлӗн картине кӗртме тӑрӑшрӗҫ…
Им не хотелось уступить настроение печали о товарище чувству радости, внесенному Сашей, и, бессознательно защищая свое грустное право питаться горем, они невольно старались ввести девушку в круг своего настроения…

XI // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Чирлӗ ҫыннӑн пӗр майлӑ ӳсӗркелесе пӑшӑлтатнӑ вӑйсӑр сасси ҫак яка стеналлӑ пӳлӗме тӗксӗмлетсех ячӗ, чӳречерен курӑнакан ҫӑка тӑррисем, аялах анса ларнӑ ҫумӑр пӗлӗчӗсем евӗрлӗ пулса, хӑйсен салхуллӑ хура тӗсӗпе тӗлӗнтерчӗҫ.
Однотонный влажный шепот больного, наполняя комнату, беспомощно ползал по гладким стенам; вершины лип за окном были подобны низко опустившимся тучам и удивляли своей печальной чернотой.

X // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Амӑшӗ вара Весовщикова кӑшт ҫеҫ пуҫ тайса ӑнӑҫу сунчӗ те хӑйсен хваттерӗ енне утрӗ.
И мать, простясь с Весовщиковым кивком головы, пошла домой.

IX // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Амӑшне вара, яланах уҫӑмсӑр чунпа юратнӑ Христос, хӑрани — шанчӑкпа, киленни — хурланупа таччӑн ҫыхӑнса тӑракан кӑткӑс туйӑмпа юратнӑ Христос, — уншӑн халӗ ҫывӑхрах, ӗлӗкхинчен урӑхла, ҫӳллӗрех те курӑнмалларах, савӑнӑҫлӑрах та сӑнӗпе ҫутӑрах пек пулчӗ; ҫак Христос, хӑйсен телейсӗр тусӗн ятне кӑшкӑрмасӑрах унӑн ячӗпе нумай асапланнӑ ҫынсен вӗри юнӗпе ҫӑвӑнса чун илнӗскер, ӑна чӑнах та пурнӑҫшӑн чӗрӗлсе тӑнӑ пек туйӑнчӗ.
И ей казалось, что сам Христос, которого она всегда любила смутной любовью — сложным чувством, где страх был тесно связан с надеждой и умиление с печалью, — Христос теперь стал ближе к ней и был уже иным — выше и виднее для нее, радостнее и светлее лицом, — точно он, в самом деле, воскресал для жизни, омытый и оживленный горячею кровью, которую люди щедро пролили во имя его, целомудренно не возглашая имени несчастном? друга людей.

VIII // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Хуласенче турра кирлӗ мар ылтӑнпа, кӗмӗлпе тултарнӑ чиркӳсем лараҫҫӗ, анчах чиркӳ умӗсенче, хӑйсен аллине пӗчӗкҫеҫ пӑхӑр укҫа хурса парасса усӑсӑр кӗтсе, ыйткалакансем чӗтресе тӑраҫҫӗ.
В городах стоят храмы, наполненные золотом и серебром, не нужным богу, а на папертях храмов дрожат нищие, тщетно ожидая, когда им сунут в руку маленькую медную монету.

Ҫынсем хӑйсен хуҫисене ашкӑнма май туса парассишӗнех пӗтӗм пурнӑҫне ӗҫе параҫҫӗ-ши?
Неужели для того всю жизнь работе люди отдают, чтобы хозяева насмешки позволяли себе?

VI // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Софья каллех калаҫма тытӑнчӗ, вӑл ҫӗнтерӳ кунӗ мӗнле пулмаллине кӑтартса пачӗ, ҫынсене хӑйсен вӑйне ӗненме вӗрентрӗ, ҫав мӑнтӑрпа иртӗхнӗ этемсене ухмахла ашкӑнтарассишӗн усӑсӑр ӗҫлесе ӗмӗр ирттерекен ҫынсемпе пӗр шухӑшлӑ пулма кирлине ӗнентерчӗ.
Снова Софья говорила, рисуя день победы, внушая людям веру в свои силы, будя в них сознание общности со всеми, кто отдает свою жизнь бесплодному труду на глупые забавы пресыщенных.

— Вара хӑйсен ҫӑткӑнлӑхне пула вӑйлӑ пулнисен куҫа хӑрушла курӑнакан вӑйӗ ишӗлсе анӗ, вӗсен ури айӗнчи ҫӗр ишӗлӗ, вӗсен нимӗн ҫине те пусса тӑмалли пулмӗ…
— Тогда рухнет призрачная сила сильных своей жадностью; уйдет земля из-под ног их и не на что будет опереться им…

Этем хӑйӗн ӗмӗчӗсемпе шухӑшӗсене инҫетри, юнлӑ чаршавпа карнӑ тӗксӗм аваллӑхра та, хӑй пӗлмен урӑхла йӑхсем хушшинче те пулнине курчӗ, вара хӑйӗн ӑшӗнче — ӑсӗпе, чӗрипе — ҫав тӗнчепе пӗрлешрӗ, унта вӑл тахҫанах пӗр шухӑшлӑ пулса ҫӗр ҫинче чӑнлӑх тупма шут тунӑ, хӑйсен шухӑшне ҫав тери нумай асапсемпе ҫутатнӑ, ҫӗнӗ те ҫутӑ тата савӑнӑҫлӑ пурнӑҫшӑн вӗҫӗмсӗр юн юхтарнӑ тусӗсене тупрӗ.
Человек видел свои желания и думы в далеком, занавешенном темной, кровавой завесой прошлом, среди неведомых ему иноплеменников, и внутренне, — умом и сердцем, — приобщался к миру, видя в нем друзей, которые давно уже единомышленно и твердо решили добиться на земле правды, освятили свое решение неисчислимыми страданиями, пролили реки крови своей ради торжества жизни новой, светлой и радостной.

Тикӗт юхтаракансем хӑйсен ӗҫне пӗтернипе кӑмӑллӑн таврӑнчӗҫ.
Пришли дегтярники, довольные, что кончили работу.

Тӗксӗм кӑвак лапчӑк ҫуртсем шурлӑх хӗрринче пӗр ҫӗрелле кӗпӗрленнӗ те — пӗр-пӗрин ҫине хӑйсен пӗчӗк тӗксӗм куҫӗсемпе мӗскӗннӗн пӑхса лараҫҫӗ.
Серые, приплюснутые, они толпились тесной кучкой на краю болота и жалобно смотрели друг на друга маленькими тусклыми окнами.

II // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

Ҫынсем уншӑн хӑйсен чунне ҫухатаҫҫӗ, анчах сирӗншӗн вӑл — ахаль кӑна!
Люди за них душу свою теряют, а для вас они — так себе!

I // Леонид Агаков. Горький, Максим. Амӑшӗ: [Роман] / М. Горький. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1968. — 362 с.

— Ачасем, пирӗн чи хаклӑ чӗре татӑкӗсем, хӑйсен ирӗкне, пурнӑҫне параҫҫӗ, хӑйсене хӗрхенмесӗр пӗтеҫҫӗ, — эпӗ, амӑшӗ, мӗн-ха вара?
— Дети, самые дорогие нам куски сердца, волю и жизнь свою отдают, погибают без жалости к себе, — а что же я, мать?

Хӑйсен хулисемпе ялӗсене ҫил вӗрсе аркатнине, вӗсен вырӑнӗнче кӗлпе вӗлтрен ҫеҫ тӑрса юлнине пӑхса куртӑр вӑл!
Пусть посмотрит, как ветер развеивает их города и села, как на их местах остается лишь пепел да крапива!

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Ҫук, тусӑм, эсӗ ӑна хӑйсен ҫарӗ каялла ыткӑнма тытӑннине, вӗсем епле тарнине, выҫса вилнине, ҫеҫенхирте йӑванса выртнине, кашни тӗмӗ хыҫӗнчен, кашни вӑрмантан вӗсем ҫинелле ҫынсем сенӗксемпе, пуртӑсемпе сиксе тухнине курма май пар!
Нет, ты дай ему посмотреть, как их армия назад покатится, как они будут подыхать с голоду; как из-за кустика, из каждого лесочка будут выскакивать на них люди с вилами, с топорами!

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Хӑйсен ҫӗрне тавӑрӑнтӑр та, вӗсен пуриншӗн те, пуриншӗн те епле ответ тытмаллине пӑхса куртӑр!
Пусть вернется в свою землю и посмотрит, как им всем придется отвечать за все, за все!

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Нимӗҫсем хӑйсен ҫине хӗрарӑмсем пӑхнипе хутланчӗҫ, сивӗ пирки чӗтресе пуҫӗсене хулпуҫҫисем ӑшне туртса кӗртрӗҫ.
Немцы ежились под взглядами баб, втягивая головы в плечи, дрожа от холода.

X // Леонид Агаков. Василевская В.Л. Асамат кӗперӗ: повесть. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1945. — 200 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика