Шырав

Паганель

— Эпӗ сирӗнпе, — терӗ ун хыҫҫӑн Паганель.
— Я с вами, — ответил Паганель.

— Мӗн вара, Том, уншӑн ӗҫ чарӑнмасть, — терӗ Паганель.
— Что ж, Том, за этим дело не станет, — ответил Паганель.

— Хаклӑ ҫыннӑм, эсир хирӗҫлеме пултараймастӑр! — терӗ Паганель, Гленарвана хирӗҫлесе.
— Вы неблагодарны, дорогой Гленарван! — возразил Паганель.

— Ачам, эпир сана йӑтса пырӑпӑр, — терӗ Паганель.
— Мы понесём тебя, мой мальчик, — сказал Паганель.

— Ӑҫта канан кунта? — тесе ыйтрӗ Паганель.
— Где же тут отдыхать? — спросил Паганель.

— Ку кайӑк мар-ха, — тесе астутарчӗ Паганель, — вӑл тата тӑват уралли те мар.
— Это ещё не птица, — заметил Паганель, — но это уже и не четвероногое!

Паганель чӑн-чӑн француз ҫынни пек пуринчен малтан пырать.
Паганель лез вперёд с чисто французской яростью.

— Ҫул кӑтартакансем кирлех те мар, — терӗ Паганель.
— Обойдёмся и без проводников, — сказал Паганель.

— Сиртен малтан пыма та килӗшетпӗр, — терӗ Паганель.
— И даже идти впереди вас, — добавил Паганель.

— Сӑртсем ҫынсене хӳтӗлесех каймаҫҫӗ пулмалла, — тесе хучӗ Паганель, — вӗсем ҫине татах крепоҫсем купаламалла.
— Видно, горы недостаточно защищают людей, — заметил Паганель, — нужно ещё воздвигать на горах крепости!

— Памасӑр, — терӗ ӑна хирӗҫ Паганель, — Антуко перевалӗ, шӑп кӑна вулкан тайлӑмӗнче вӑтӑр ҫичӗ градус та вӑтӑр минутра, пирӗн ҫул ҫинчен ҫур градус пек айӑккинерех вырнаҫнӑ.
— Конечно, — ответил Паганель: — перевал Антуко, расположенный на вулканическом склоне под тридцатью семью градусами тридцатью минутами, то есть едва в полуградусе в стороне от нашего пути.

— Арика перевалӗ, — терӗ Паганель, — Вальдивпа Мендоса тупнӑскер.
— Перевал Арика, — спросил Паганель, — открытый Вальдивиа Мендосой?

— Ҫӳренӗ, — терӗ Паганель.
— Разумеется, — ответил Паганель.

Ӑна хирӗҫ Жак Паганель: — Ку сул Юмбелран Лос-Анжелос хулине каять, — тесе тавӑрса та хучӗ.
Ему ответил Жак Паганель: — Это дорога из Юмбеля в Лос-Анжелос.

Ҫапла ырӑ вӑхӑтсем килессе кӗтсе, Паганель хӑйӗн пырне те хӗрхенмесӗр, испанилле сӑмахсене калама пӗлес йывӑрлӑха ҫӗнтерсе илесшӗн ҫул тӑрӑшшӗпех тертленсе пырать, ҫавӑнпа пӗрлех географиллӗ сӑнавсене тума та манса каямасть.
И в ожидании лучших времён Паганель дорогой, не щадя глотки, старался справиться с трудностями испанского произношения, не забывая при этом делать и географические наблюдения.

Паганель час-часах карттӑ ҫине пӑхса илет.
Паганель часто заглядывал в карту.

Пӑхӑнса тӑракан начар кӑмӑллӑ ҫынсем трон ҫинчен хӑваласа антарнӑ адвокат пирки майор хӑй пуҫӗпе шухӑшласа йӑлтӑртатса кулса ячӗ, анчах та Паганель витӗмлӗнех каласа хучӗ: корольрен пархатарлӑ адвокат пуличчен, адвокатран пархатарлӑ король пулма ҫӑмӑлтарах, терӗ.
Майор улыбнулся, представив себе бывшего адвоката, которого прогнали с трона «неблагодарные подданные», но Паганель серьёзно ответил, что легче адвокату стать хорошим королём, чем королю — хорошим адвокатом.

Майор ҫав монархӑн ятне пӗлесшӗн пулчӗ, вара Жак Паганель Перигорскӑн тахҫанхи адвокачӗн, господин де Тонненӑн ятне питӗ хӑпартланса кайса асӑнчӗ.
Майор попросил назвать имя этого монарха, и Жак Паганель гордо назвал господина де Тоннена, бывшего перигорского адвоката.

— Вӗсем чӑн-чӑн спартанецсем! — тет Паганель каҫпа, уҫӑлса ҫӳренӗ хыҫҫӑн апат ҫинӗ чухне.
— Это настоящие спартанцы! — повторял Паганель вечером, после прогулки, сидя за обеденным столом.