Шырав

Шырав ĕçĕ:

Пӑхрӑм (тĕпĕ: пӑх) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унтан, хам ытла та савӑннине кӑтартма мӗн тери вӑтансан та, эпӗ чӑтаймарӑм, витене тата кӳмесем лартакан сарайне кайрӑм, Красавчике, Кузьмана, ҫӑмӑл тӑрантаса куртӑм, унтан каллех таврӑнтӑм та пӳлӗмсем тӑрӑх ҫӳреме пикентӗм, тӗкӗрсем ҫине пӑхрӑм, кӗсьери укҫана шутларӑм, питӗм ҫинче ҫаплах телейлӗ кулӑ йӑлкӑшрӗ.
Потом, как мне ни совестно было показывать слишком большую радость, я не удержался, пошел в конюшню и каретный сарай, посмотрел Красавчика, Кузьму и дрожки, потом снова вернулся и стал ходить по комнатам, поглядывая в зеркала и рассчитывая деньги в кармане и все так же счастливо улыбаясь.

XIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Пайтах вӑхӑт эпӗ пӳлӗмсем тӑрӑх ҫӳрерӗм, пур тӗкӗрсем ҫине те е сюртукӑн тӳмисене ҫаклатса, е ӑна йӳле ярса, е ҫӳлти пӗр тӳмине кӑна ҫаклатса пӑхрӑм, мана пӗрмаях питӗ хӳхӗм пек туйӑнчӗ.
Довольно долго я ходил по всем комнатам и смотрелся во все зеркала то в застегнутом сюртуке, то совсем в расстегнутом, то в застегнутом на одну верхнюю пуговицу, и все мне казалось отлично.

Эпӗ хамӑнни ҫине пӑхрӑм.
Я посмотрел на свой.

XI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ ҫаврӑнса пӑхрӑм та, сюртукӗсене йӳле ярса, аллисемпе хӑлаҫланса, саксем хушшипе ман патӑмалла ҫывхаракан пиччепе Мӗтрие куртӑм.
Я обернулся и увидал брата и Дмитрия, которые в расстегнутых сюртуках, размахивая руками, проходили ко мне между лавок.

Эпӗ хамӑн билета вуласа пӑхрӑм, ӑна пӗлетӗп-мӗн, ҫавӑнпа черет ҫитессе лӑпкӑн кӗтсе, хам умра мӗн пулса иртнине сӑнама пикентӗм.
Я прочел свой билет: он был мне знаком, и я, спокойно ожидая своей очереди, наблюдал то, что происходило передо мной.

X сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Вӗреннисӗр пуҫне эпӗ тата акӑ мӗн турӑм: улах вырӑнта ҫыхӑнусӑр ӗмӗтсемпе тата шухӑшсемпе йӑпанса лартӑм, тӗнчере вӑйлӑ ҫын пулас шутпа гимнастика турӑм, пӗр тӗллевсӗр-мӗнсӗр мӗнпур пӳлӗмсем тӑрӑх тата уйрӑмах хӗр-тарҫӑсен пӳлӗмӗн коридорӗ тӑрах сулланса ҫӳрерӗм, час-часах хам ҫине тӗкӗр витӗр пӑхрӑм, анчах ун патӗнчен эпӗ кашнинчех хуйха ӳксе тата хамран хам йӗрӗнсе пӑрӑна-пӑрӑна кайрӑм.
Вне учения занятия мои состояли: в уединенных бессвязных мечтах и размышлениях, в деланиях гимнастики, с тем чтобы сделаться первым силачом в мире, в шлянии без всякой определенной цели и мысли по всем комнатам и особенно коридору девичьей и в разглядывании себя в зеркало, от которого, впрочем, я всегда отходил с тяжелым чувством уныния и даже отвращения.

I сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫапах та хам тупнӑ философилле пӗлӳсем ман мӑнкӑмӑллӑ чӗрене ҫав тери хӗпӗртеттерчӗҫ: эпӗ час-часах хама пӗтӗм этемлӗхшӗн усӑллӑ ҫӗнӗ чӑнлӑхсем тупма пултаракан чаплӑ ҫын тесе шутларӑм, хама пысӑка хурса, нимӗнпе те палӑрман ытти ҫынсем ҫине мӑнкӑмӑллӑн пӑхрӑм; анчах, тӗлӗнмелле, ҫав ҫынсемпе пӗрле чухне эпӗ кашнинченех иментӗм, шухӑшӑмпа хама мӗн чухлӗ ытларах ҫӳле хутӑм, хам ыттисенчен аванраххине палӑртма ҫаван чухлӗ сахалтарах пултартӑм ҫеҫ мар, кашни ансат сӑмахӑмпа хусканушӑн именме те парахаймарӑм.
Однако философские открытия, которые я делал, чрезвычайно льстили моему самолюбию: я часто воображал себя великим человеком, открывающим для блага всего человечества новые истины, и с гордым сознанием своего достоинства смотрел на остальных смертных; но, странно, приходя в столкновение с этими смертными, я робел перед каждым, и чем выше ставил себя в собственном мнении, тем менее был способен с другими не только выказывать сознание собственного достоинства, но не мог даже привыкнуть не стыдиться за каждое свое самое простое слово и движение.

XIX сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ҫак улшӑнми идейӑна пула, эпӗ хӑшпӗр чухне ытла та ӑссӑрла хӑтлантӑм: хам ҫук ҫӗрте ӑнсӑртран пушӑ вырӑн (néant) ҫеҫ курма ӗмӗтленсе, хӑвӑрттӑн хыҫалалла ҫаврӑна-ҫаврӑна пӑхрӑм.
Были минуты, что я, под влиянием этой постоянной идеи, доходил до такой степени сумасбродства, что иногда быстро оглядывался в противоположную сторону, надеясь врасплох застать пустоту (néant) там, где меня не было.

Эпӗ кукамай аллине тӑснӑ еннелле пӑхрӑм, унта Сен-Жером сюртукне курсан, чӗре тапма чарӑннӑ пек туйӑнса кайрӗ, вара пуҫа тепӗр еннелле пӑртӑм та пӗр вырӑнта хытса тӑтӑм.
Я посмотрел по направлению руки бабушки и, увидев сюртук St.-Jérôme’a, отвернулся и не трогался с места, снова начиная ощущать замирание сердца.

XVI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ Соньӑна курайми пулса тӑтӑм, пурпӗрех ун ҫине куҫ илмесӗр пӑхрӑм; вӑйӑ пӗтсен, ҫак ултавҫӑ хӗр, Сережӑпа Катенька, виҫҫӗш пӗрле, кӗтесселле кайрӗҫ те тем ҫинчен вӑрттӑн калаҫа пуҫларӗҫ.
После игры я заметил, что изменница, которую я презирал, но с которой, однако, не мог спустить глаз, вместе с Сережей и Катенькой отошли в угол и о чем-то таинственно разговаривали.

ХIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ пӗчӗк сӗтел хушшине лартӑм, хамӑн черккерен ликер ӗҫрӗм, чӗлӗм туртрӑм, аттепе Mariechen тата лавккана халь ҫеҫ кӗнӗ Johann ҫине пӑхрӑм.
Я сел подле столика, пил свою рюмочку ликер, курил трубочку и смотрел на папеньку, Mariechen и Johann, который тоже вошел в лавку.

Вӑл пӑшӑлтатнӑ пекех тата ӗнентересшӗн пулса хӗрӳллӗ каланӑран, эпӗ ирӗксӗрех ҫӳлелле пӑхрӑм, карнизсем ҫине пӑхса тем шырарӑм.
Она говорила почти шепотом и с таким чувством и убеждением, что я невольно поднял глаза кверху, смотрел на карнизы и искал чего-то.

XXVIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ хам умра выртакан вилӗ ӳт унӑн ӳчӗ пулнине мантӑм, вӑл ман асаилӳсемпе пачах ҫыхӑнса тӑман япала пек, ун ҫине тӑрлавсӑррӑн пӑхрӑм.
Я забывал, что мертвое, тело, которое лежало предо мною и на которое я бессмысленно смотрел, как на предмет, не имеющий ничего общего с моими воспоминаниями, была она.

XXVII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ куҫ илмесӗр ун ҫине пӑхрӑм, куҫӑм умне пурнӑҫӑн, телейӗн чечеклӗ ӳкерчӗкӗсем туха-туха тӑчӗҫ.
Я не спускал с него глаз, а воображение рисовало мне картины, цветущие жизнью и счастьем.

Эпӗ ун ҫине тинкеререх пӑхрӑм та майӗпен-майӗпен хам пӗлекен савнӑ йӗрсене паллама пуҫларӑм.
Я стал вглядываться в него пристальнее и мало-помалу стал узнавать в нем знакомые, милые черты.

Эпӗ хамӑн пурнӑҫӑмра малтанхи хут юратма пӑрахса куртӑм, ҫак туйӑмӑн техӗмне астивсе пӑхрӑм.
Я в первый раз в жизни изменил в любви и в первый раз испытал сладость этого чувства.

XXIII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Коридор тӑрӑх пусма айӗнчи тӗттӗм чӑлан тӗлӗнчен иртсе пынӑ чух эпӗ ун ҫинелле пӑхрӑм та: «Савнӑ хӗрпе пӗрле ӗмӗр иртичченех ҫак чӑланта пурӑнма май килсен, мӗн тери пысӑк телей пулӗччӗ!
Когда мы проходили по коридору, мимо темного чулана под лестницей, я взглянул на него и подумал: «Что бы это было за счастие, если бы можно было весь век прожить с ней в этом темном чулане!

Кукамай кабинечӗ витӗр тухнӑ чух тӗкӗр ҫине пӑхрӑм: пит-куҫӑм тарласа кайнӑ, ҫӳҫ тӑрмаланнӑ, чарусӑр ҫӳҫ пайӑркисем нихҫанхи пек те мар чанках тӑнӑ; анчах сӑн-пит хаваслӑ, ырӑ та хӗп-хӗрле пулнӑран эпӗ хама хам кӑмӑлларӑм.
Проходя через бабушкин кабинет, я взглянул на себя в зеркало: лицо было в поту, волосы растрепаны, вихры торчали больше чем когда-нибудь; но общее выражение лица было такое веселое, доброе и здоровое, что я сам себе понравился.

Ман ҫав самантра кукамай кресли хыҫӗнчен тухма мар, ун ӑшнех кӗрсе пытанас килчӗ, ҫапах килӗшмессе епле пултарӑн-ха? — эпӗ тӑтӑм, «rose» терӗм те Соня ҫине хӑюсӑррӑн пӑхрӑм.
Хотя мне в эту минуту больше хотелось спрятаться с головой под кресло бабушки, чем выходить из-за него, как было отказаться? — я встал, сказал «rose» и робко взглянул на Сонечку.

XXII сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Эпӗ ҫапах ҫак перчеткене тӑхӑнтӑм та вӑта пӳрне ҫинчи чернилран тасалса курман вырӑн ҫине пӑхрӑм.
Я надел, однако, на руку этот остаток перчатки и пристально рассматривал то место среднего пальца, которое всегда было замарано чернилами.

XXI сыпӑк // Иван Тенюшев. Толстой Л.Н. Ача чухнехи тата ҫамрӑклӑхпа яш ӗмӗр: повеҫсем; И. Тенюшев куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика