Шырав

Шырав ĕçĕ:

тытса (тĕпĕ: тыт) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вӑл сӑмсине каҫӑртса лартать те пӗр аллипе йӗмне тытса тӑрать, тепринпе — чышкипе юнать:
А он задрал нос, одной рукой штаны держит, а другой кулаком трясет:

Гришка Хват // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 18–40 с.

— Акӑ мӗнле пурӑнать вӑл, ҫав Гришка Хват: хӑйне валли тытса илес те, кайран хуть те мур пултӑр.
— Вот как он живет, этот Гришка Хват, урвать себе, а там хоть трын-трава.

Данила Васильевич, сарлака ывӑҫ тупанне пуҫӗ ҫинче тытса, лӑплантармалла каласа хучӗ:
Данила Васильевич, держа широкую ладонь над головой, успокоительно произнес:

Пакӑлти Микиш // Леонид Агаков. Троепольский, Г. Н. (1905-1995). Вунҫиччӗмӗш Прохор тата ыттисем: (агроном ҫырса пынисем). [Л. Я. Агаков куҫарнӑ]. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 132 с. — 3–17 с.

— Колхозра мӗн тума тытса усрамалла ӑна?
— Чего держать его в колхозе?

Хуҫалӑха малашне те ҫакӑн пек тытса пыма пултаратпӑр-и эпир?
Можем ли мы так хозяевать?

Счетовод ҫав самантрах, аллине шур хут листи тытса, сӗтел айккине пырса ларчӗ.
Счетовод немедля присел сбоку стола с листом бумаги в руках.

Анчах лешӗ, куҫӗсене шахмат хӑми ҫинчен илмесӗрех, ӑнсӑртран каланӑ пек, хуллен кӑна: — Тӑхта, акӑ, ҫак ларура сана ӑс парӗҫ! — терӗ те, шухӑша кайса, ним тума пӗлеймесӗр, ферзь пуҫӗнчен тытса ларчӗ.
А тот, не отрывая глаз от шахматной доски, будто невзначай, тихо проговорил: — Погоди, вот на этом заседании тебе пропишут ум, — и в задумчивой нерешительности взялся за головку ферзя.

Счетовод хаҫата сарса тытса вулама тытӑнчӗ; виҫӗ ҫамрӑк ҫын, шахмат хӑми ҫине пӗшкӗнсе, задача шутласа кӑларма пикенчӗҫ.
Счетовод развернул газету и углубился в чтение: три молодых парня склонились над шахматной доской, решая задачу.

— Хӑвӑн сӑнна чӑнлӑхран аяккалла ан пӑр, ху юри шут тытса хӑвна ан суккӑрлантар, вӑл турӑ умӗнче те, ҫынсем умӗнче те пит ҫылӑха кӗни пулать!
— Не отвращай лица твоего от правды, не ослепляй себя самонамеренно, это есть великий грех пред богом и людьми!

XII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ кӗнеке тытса ларнӑ ҫӗре пыра-пыра кӗрсе, вӑл мана, тимлӗреххӗн те кӑмӑллӑраххӑн пӑхма пуҫларӗ, мана хулпуҫҫирен шӑлса калатчӗ:
Он стал относиться ко мне более внимательно и ласково; заставая меня за книгой, гладил по плечу и говорил:

Вӗсем хупӑрласа тӑраҫҫӗ, ҫиекенӗ ҫӗҫӗ тата пӗр пысӑк ыраш ҫӑкри тытса хатӗрленсе тӑнӑ; вӑл чӑн-чӑн кирлӗ пек сӑхсӑхса илет, ҫӑм чӑпти ҫине ларать, окорока хӑйпе юнашар ещӗк ҫине хурать, ӑна пушӑ куҫӗсемпе пӑхса виҫсе илет.
Тесным кольцом, засунув руки в рукава, они окружают едока, вооруженного ножом и большой краюхой ржаного хлеба; он истово крестится, садится на куль шерсти, кладет окорок на ящик, рядом с собою, измеряет его пустыми глазами.

Пӗр мӑшӑр йӗкехӳре тытса вӗсене хӳрисемпе ҫыхса лартатчӗҫ, ҫул ҫине кӑларса яратчӗҫ те вӗсем тӗртӗ еннелле туртӑннине, пӗр-пӗрне епле ҫыртнине пӑхса хӗпӗртесе тӑратчӗҫ; хӑш чухне тата йӗкехӳрене кӑраҫҫынпа сапаҫҫӗ те вут тивертсе яраҫҫӗ.
Поймав пару крыс, связывали их хвостами, пускали на дорогу и любовались тем, как они рвутся в разные стороны, кусают друг друга; а иногда обольют крысу керосином и зажгут ее.

Картусене хывса вӑл иконӑна горизонталлӗ тытса тӑрать, ҫыруне тӑрӑхла та аяккинчен тата тӳрӗ те пӑхать, куҫӗсене хӗссе, мӑрӑлтатса, хӑмари шпонка ҫине пӑхать:
Сняв картуз, он держит икону горизонтально, смотрит вдоль письма, сбоку, прямо, смотрит на шпонку в доске, щуря глаза, и мурлычет:

Унӑн хӑрах ура лаппине татса илнӗччӗ, вӑл аллине вӑрӑм патак тытса, уксакласа утатчӗ, хӗлле те ҫулла та пуп тумтирӗ йышши ҫӑмӑл, ҫӳхе ваткӑллӑ сӑкман кастрюля евӗрлӗ темле бархат картус тӑхӑнса ҫӳретчӗ.
Плюсна одной ноги у него была отрублена, он ходил прихрамывая, с длинной палкой в руке, зиму и лето в легкой, тонкой поддевке, похожей на рясу, в бархатном картузе странной формы, похожем на кастрюлю.

Пурӑнӑҫ унӑн умӗнче, хурансем айӗнчи топкӑра вут ҫунса тӑнӑ пек, ҫунатчӗ, вӑл упа лаппи евӗрлӗ хытӑ аллипе йывӑҫ мӑлатук тытса топка умӗнче тӑратчӗ, вут ҫунтармаллине чакарса е хушса форсунка крантине хуллен шаккатчӗ.
Жизнь горела перед ним, как огонь в топке под котлами, он стоял перед топкой с деревянным молотком в корявой медвежьей лапе и тихонько стучал по крану форсунки, убавляя или прибавляя топлива.

XI. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Укҫа сӑнӗ ӑна пит йӑпататчӗ пулас — каланӑ хушӑрах вӑл кӗмӗл, пӑхӑр тенкӗсене йӗмӗ ҫумне сӗрсе тасатма юрататчӗ, тенкине йӑлкӑшма пуҫличченех ҫутатса ҫитерсен, вӑл ӑна каҫӑр сӑмси умӗнче кукӑр пӳрнисемпе тытса тӑрса, куҫ харшисене, вылякаласа, тӗллесе тахатчӗ.
Деньги, должно быть, очень забавляли его своей внешностью, — разговаривая, он любил чистить серебро и медь о штаны, а высветлив монету до блеска и пошевеливая бровями, разглядывал ее, держа в кривых пальцах перед курносым лицом.

Упӑте аллисем пек вӑрӑм аллисене ҫурӑм хыҫнелле тытса, вӑл капитан умӗнче е машинист умӗнче тӑратчӗ, хӑйне кахалланнӑшӑн, е хӑй нимне те шутламасӑр ҫынтан картла выляса илнӗшӗн вӑрҫнисене вӑл ним чӗнмесӗр итлесе тӑратчӗ, — вӑрҫни уншӑн ним те марри, пирвайхи пристаньтех антарса хӑваратпӑр тесе юнанисенчен вӑл хӑраманни палӑратчӗ.
Бывало — стоит он перед капитаном или машинистом, заложив за спину свои длинные обезьяньи руки, и молча слушает, как его ругают за лень или за то, что он беспечно обыграл человека в карты, стоит — и видно, что ругань на него не действует, угрозы ссадить с парохода на первой пристани не пугают его.

Буфетчик, чӑмӑр кӗлеткеллӗскер те пит мӑнкӑмӑллӑскер, мечӗк пекех кукша пуҫлӑ; сысна аҫи шӑрӑх кунта сулхӑн кӗтес шыраса ҫӳренӗ пек, вӑл аллисене ҫурӑм хыҫнелле тытса кунӗ-кунӗпе палуба тӑрӑх йывӑррӑн утса ҫӳрет.
Буфетчик, круглый и надутый спесью, лыс, как мяч; заложив руки за спину, он целые дни тяжело ходит по палубе, точно боров в знойный день ищет тенистый угол.

Астӑватӑп, салтаксем мана алӑсенчен тытса тӑратчӗҫ, хуҫасем вӗсене хирӗҫ тӑрса, пӗр-пӗрин майлӑ пулса, ия! — тесе жалобӑсене итлесе тӑраҫҫӗ, хуҫа арӑмӗ хӑй лайӑх пӗлсе тӑнӑ пекех калать:
Помню — солдаты держали меня за руки, а хозяева стоят против них, сочувственно поддакивая друг другу, слушают жалобы, и хозяйка говорит уверенно:

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ ӑслӑ сӑмахсене итлесе ларнипе вӑхӑт ҫинчен те манса кайнӑччӗ, сасартӑк дамба вӗҫӗнче хуҫа арӑмӗпе хуҫа алла-аллӑн тытса утса килнине курах карӑм; вӗсем кӑркка аҫипе ами пек ерипен чинлӑн утса пыратчӗҫ, пӗр-пӗрне темскер каласа, пирӗн ҫинелле тӗллесе пӑхатчӗҫ.
Я заслушался умных речей, забыл о времени и вдруг увидал на конце дамбы хозяйку под руку с хозяином; они шли медленно, важно, как индейский петух с курицей, и пристально смотрели на нас, что-то говоря друг другу.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика