Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Вавила, шӑлӗсене йӗрсе пӑрахса, касамат алӑкӗнче пӗр минутлӑха чарӑнса тӑчӗ, тахши ӑна, куҫа курӑнман ҫын, анчах вӑйлӑскер, ыталаса илнӗ пек те, ҫине тӑрсах малалла талкӑштарать пек туйӑнать.

Вавила, оскалив зубы, с минуту стоял на пороге каземата и чувствовал, словно кто-то невидимый, но сильный, обняв его, упрямо толкал вперёд.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Ҫав событие аса илнӗ чухне, кашнинчех, ун умне вӑл событи тата та ытларах пысӑкланса, илемленсе тухса тӑрать, ӑна каллех ҫынсен ушкӑнне, шӑв-шав тӑракан, халӑх хӗвӗшсе сӗрлекен ҫӗрелле чӗнсе астарать.

Каждый раз, когда он вспоминал это событие, оно выступало перед ним всё более значительно, красиво и манило его снова к людям, в шум и суету.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Инспекторӑн сӑмси, ҫинҫен шӑхӑркаласа, кӑрт-карт сиккелесе илет, хӗрлӗ мӑйӑхӗн шӑрт пек хытӑ пӗрчисем ҫакӑн ҫӑварнелле авӑнса кӗнӗ те, ҫынни харлатса сывланӑ май, чӳхенкелесе йӑшӑлтатаҫҫӗ, хырман питҫӑмартисене шӑрт пулса илнӗ, аялти тути хӗрри, лаша шӑлӗсем евӗрлӗ шултра шӑлӗсене кӑтартса, усӑнса аннӑ.

Нос инспектора вздрагивал, тонко посвистывая, жёсткие волосы рыжих усов запали в рот и шевелились, колеблемые храпящим дыханием, небритые щёки ощетинились, нижняя губа отвалилась, обнажив крупные, лошадиные зубы.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Анчах инспектор, ун ҫине пӑхса илнӗ хыҫҫӑн, йӑвашланчӗ.

Но инспектор, посмотрев на неё, смягчился.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Нӳрӗ каҫ унӑн кӑкрипе хулпуҫҫисене сиввӗн ҫупӑрларӗ; аллине малалла тӑсса хурса, Лодка хапха патнелле утса пычӗ, Четыхера чӗнме шухӑшланӑччӗ ӗнтӗ, анчах ҫав самантрах сасартӑк ярт ҫуттӑн ҫиҫсе илнӗ шухӑш ӑна тӑпах чарса тӑратрӗ:

Сырая ночь холодно коснулась груди и плеч; протянув руку вперёд, Лодка подвигалась к воротам и уже хотела позвать Четыхера, как вдруг её остановила ясно вспыхнувшая мысль:

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Вӑхӑтне кура каҫхи кӗлле чӗнсе чан ҫапмалла пек, анчах чан сасси илтӗнмест, хулана ҫӳҫ-пуҫ вирелле тӑмалла хӑрушӑ шӑплӑх ҫавӑрса илнӗ, ҫилӗ кӑна, йӗп-йӗпе, пылчӑклӑ ҫӗр ҫумне чӗмсӗррӗн лӑпчӑнса ларнӑ пӳрт-ҫуртсен ҫивиттийӗсем тӑрӑх вӗҫсе ҫаврӑнса ҫӳрет, ассӑн-ассӑн сывлать те шӑхӑрать.

По времени надо бы к вечерне звонить, а колокола не слышно, город облегла жуткая тишина, только ветер вздыхал и свистел, летая над крышами домов, молча прижавшихся к сырой и грязной земле.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Хайхискерсем хирелле пӑхаҫҫӗ — пурне те унта тӗмескесем ӳссе, ҫӗкленсе ларнӑ пек, пӗчӗкҫеҫ хулана халичченхинчен те хытӑрах хӗссе, хупӑрласа илнӗ пек туйӑнать.

И когда смотрели в поле, то всем казалось, что холмы выросли, приподнялись и теснее, чем раньше, окружают городишко.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Пуҫлӑхсем хула халӑхне лӑплантарма шухӑш тытнӑ тенӗ сӑмахсем тӗрӗсех пулчӗҫ: исправник Кольӑна чӗнсе илнӗ иккен те, ҫакна тем каласа намӑслантарнӑ пулмалла — ларма-тӑма пӗлмен ҫивӗч телеграфист урамсем тӑрӑх чупкаласа ҫӳреме пӑрахрӗ.

Слухи о том, что начальство хочет успокоить горожан, подтвердились: исправник вызвал Колю и, должно быть, чем-то сконфузил его — бойкий телеграфист перестал бегать по улицам.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Анчах тухтӑрпа ҫапла, хӗрсе кайнӑ чуна сивӗтсе яракан калаҫусем ирттернӗ хыҫҫӑн та, Коля хулара пур ҫӗрте те ҫынсем пӗр-пӗрин ҫине шиклӗн те тӗксӗмӗн, темскер илтсе пӗлес килнӗн пӑхкаланине туять тата курать те: пурте канӑҫне ҫухатнӑ, темскер пуласса кӗтеҫҫӗ, пурнӑҫран аякра тӑракан ҫынсенчен виҫҫӗшӗ, чи хытӑ шавлакан хаҫата ҫырӑнса илнӗ те, шухӑша кайнӑ политиксем пек пулса тӑнӑ, пасар тӑрӑх васкавлӑн унӑн-кунӑн уткаласа ҫӳреҫҫӗ, пӗр-пӗринпе тӗл пулса, хӑйсем тавра хисеплӗн те тимлӗн итлесе тӑракан ҫынсен ушкӑнӗсене пуҫтара-пуҫтара, икшер сехет хушши хаяррӑн тавлашаҫҫӗ.

Но и после охлаждающих разговоров с доктором Коля чувствовал и видел всюду в городе тревожное, хмурое любопытство: все беспокойно ожидали чего-то, трое обывателей, выписав наиболее шумную газету, приняли озабоченный вид политиков, ходили по базару спешно, встречаясь, жестоко спорили, часа по два, собирая вокруг себя почтительно внимательную толпу слушателей.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Ун куҫӗ умӗнче тин кӑна пурӑнса ирттернӗ, халтан кайичченех ывӑнтарса ҫитернӗ каҫӑн сценисем пӗр хускалмасӑр тӑраҫҫӗ: акӑ ӳсӗр Жуков, вӗт шатра пусса илнӗ, ленчешке ӳтлӗ этем — ташлама хӑтланать, ҫӑнӑх миххи евӗр йывӑррӑн месерле кайса ӳкет те, аллисемпе ҫӳлелле кармашса, хӑраса кайса хӑйӑлтатать:

Перед нею неподвижно стояли сцены из прожитой, утомительной ночи: вот пьяный Жуков, с дряблым, прыщеватым телом — хочет плясать, грузно, как мешок муки, падает навзничь и, простирая руки, испуганно хрипит:

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Ун ҫинелле хӑяккӑн пӑха-пӑха илнӗ хушӑрах вӑл хӑйӗн вӑрӑм аллисем хӑйсем тӗллӗнех хускалса туртӑннисене ӑнӑҫлӑнах пусарать.

Поглядывая на неё сбоку, он успешно побеждал непроизвольные движения своих длинных рук.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Слободари тӗттӗм пӗчӗк пӳрт-ҫуртсене кӗлмӗҫле чухӑн пурнӑҫ чӑмласа тухса сӳслентернӗ, ҫыртса таткаласа пӗтернӗ, тискер алхасу ҫӗтӗк-ҫурӑклантарса янӑ, ҫав пӳрт-ҫуртсем халь йывӑр ыйха путнӑ, ҫӗмӗрсе пӑрахнӑ пысӑк тетте тавра вӗтӗр-шакӑр ҫӳп-ҫап куписем купаланса выртнӑ евӗр, — вӗсем Воеводинсен усадьбине йӗри-тавра таччӑн хупӑрласа илнӗ те, ҫума-ҫумӑнах кӗпӗрленсе лараҫҫӗ.

Тяжко спали изжёванные и обкусанные нищетою, оборванные диким озорством тёмные избушки слободы, тесно окружая усадьбу Воеводиных, — точно куча мелкого мусора большую изломанную игрушку.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Сывлӑшне ҫавӑрса илнӗ хыҫҫӑн, вӑл урисем ҫинче тайкаланса тата тӗтрелӗхре ишнӗ евӗр ӑнлантарса пачӗ.

— Передохнув, он объяснил, покачиваясь на ногах и точно плавая в тумане.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Тепӗр кун ирхине вӑл исправник кабинетне ҫитсе тӑнӑ, унта ҫаврашка куҫӗсемпе Вормсӑн кӑвакарнӑ бакӗсем витсе илнӗ ҫилленчӗк, хӗп-хӗрлӗ пичӗ-куҫӗ ҫине тинкерсе тӑрать, хӑйне хӑй чышкипе кӑкӑртан, чӗре тӗлӗнчен, ҫапать, ҫав вӑхӑтрах чӗри кӳтсе ҫитнипе тата таҫталла ӳксе анса кайнӑ пек туйӑнтаракан темле хӑйшӗн ҫӗнӗлле туйӑмпа антӑхса, ҫапла каласа парать:

На другой день утром он стоял в кабинете исправника, смотрел круглыми глазами на красное, в седых баках, сердитое лицо Вормса, бил себя кулаком в грудь против сердца и, захлёбываясь новым для него чувством горечи и падения куда-то, рассказывал:

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Унтан, пӗр чӗнмесӗр, аллисемпе те чӗркуҫҫипе тӗрткелесе, хӑрах куҫа кӗтессе илсе пырса пукан ҫине лартрӗ, хӑй юнашар ларчӗ, ылтӑн тӗслӗ ҫӑм пусса илнӗ пысӑк, шӑнӑрлӑ аллисене сӗтел ҫине хучӗ.

Потом молча, движениями рук и колена, посадил кривого в угол, на стул, сел рядом с ним, а на стол положил свою большую, жилистую руку в золотой шерсти.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Кӑкри ҫинче кӗпи тӳмисене вӗҫертсе янӑ, унтан ылтӑн тӗслӗ ҫӑм пусса илнӗ шурӑ ӳчӗ курӑнать; ҫирӗп, яштака та ҫаврӑнӑҫуллӑ ӳт-пӗвӗ унӑн темле йӑваш та юлхав тискер кайӑка аса илтерет.

Рубаха на груди расстёгнута, видна белая кожа, поросшая золотистою шерстью; крепкое, стройное и гибкое тело его напоминает какого-то мягкого, ленивого зверя.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Нӳрӗ сывлӑш шурлӑхра ҫӗрӗшекен хӑях-курӑкӑн ӑшӑ шӑршипе тулнӑ, — ҫынсене вӗҫӗ курӑнми кичемлӗх пусса илнӗ.

Влажный воздух напоён тёплым запахом гниющих трав болота, — люди полны безнадёжной скукой.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Каялла Тиунов хӗрӗх пилӗк ҫулхи ҫын пулса таврӑнчӗ, тӑсмака — кавӑн пек — пуҫ ҫаврашки ҫинче кӑвакарнӑ ҫӳҫӗсем вирелле тӑраҫҫӗ, шӑммисем палӑрмаллах ырханкка хӑйӗн, тӗтӗмре тӗтӗрсе пиҫӗхтернӗ пек питне-куҫне кӑвакара пуҫланӑ сайрашка сухал сырса илнӗ, — хальхинче унӑн пӗртен-пӗр тӗттӗм куҫӗ ҫынсем ҫине пытанмасӑр, тимлӗн те шухӑша кайнӑн пӑхать.

Вернулся Тиунов сорокапятилетним человеком, с седыми вихрами на остром — дынею — черепе, с жиденькой, седоватой бородкой на костлявом лице, точно в дыму копчёном, — на этот раз его одинокое тёмное око смотрело на людей не прячась, серьёзно и задумчиво.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Вӑл мӗнпе тӑранса пурӑннине никам та пӗлмен; хӑй ҫынсемпе хутшӑнасран куҫкӗретех пӑрӑнса ҫӳренӗ, калаҫасса типпӗн те кӑмӑлсӑррӑн калаҫкаланӑ тата никама та куҫран пӑхма пултарайман, хӑйӗн куҫне хӗссе хурса, яланах аяккалла пӑрнӑ, пуҫне аялтан ҫӳлелле кӑрт-карттӑн турткаласа илнӗ.

Неизвестно было, на какие средства он живёт; сам он явно избегал общения с людьми, разговаривал сухо и неохотно и не мог никому смотреть в лицо, а всё прятал свой глаз, прищуривая его и дёргая головой снизу вверх.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.

Бульварти ешӗл йывӑҫ-курӑкӑн чӑтлӑх хӳми Поречнӑй урамри ула-чӑла ҫуртсен каппайчӑк сӑн-пичӗсене пытарса тӑрать, вӗсен ҫивиттисемпе мӑрйисене кӑна курма май парать, анчах йывӑҫсен вуллисемпе тураттисем хушшинчен слобода ҫыннисем хуларисене ҫапах та палласа илеҫҫӗ, вара ӳркевлӗн тӑрӑхласа, пӗрне-пӗри Шихан пурнӑҫӗнчи событисем ҫинчен кала-кала параҫҫӗ: кам мӗн чухлӗ картла выляса янӑ е выляса илнӗ, кам ӗнер ӳсӗр пулнӑ, кам ҫак эрне хушшинче арӑмне хӗненӗ, епле тата мӗншӗн хӗненӗ.

Густая стена зелени бульвара скрывала хвастливые лица пёстрых домов Поречной, позволяя видеть только крыши и трубы, но между стволов и ветвей слобожане узнавали горожан и с ленивой насмешкой рассказывали друг другу события из жизни Шихана: кто и сколько проиграл и кто выиграл в карты, кто вчера был пьян, кто на неделе бил жену, как бил и за что.

Окуров хули // Уйӑп Мишши. Горький М. Окуров хули: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 134 с.