Шырав

Шырав ĕçĕ:

йӑл сăмах пирĕн базăра пур.

йӑл (тĕпĕ: йӑл) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Офицерӑн ҫӳҫӗ кулмалла тӑртанкаласа кайнӑччӗ, унӑн касса ҫӗвӗлентерсе пӗтернӗ хурлӑхлӑ пичӗ йӑл кулнине эпӗ тин анчах куртӑм, — вӑл темле кулатчӗ.
Волосы офицера были смешно встрёпаны, и впервые я видел улыбку на его печальном, изрубленном лице, — улыбался он странно.

X. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Эпӗ каланине итленӗ чух, вӑл мана питрен ҫемҫе куҫӗсемпе пӑхатчӗ те, кӑшт ҫеҫ палӑрмалла йӑл кулса: — Ав мӗнле? — тетчӗ.
Слушая меня, она смотрит в лицо моё мягкими глазами и, улыбаясь чуть заметно, говорит: — Вот как?

Пушкин пурӑнӑҫӗпе вилӗмӗ ҫинчен кӗскен каласа кӑтартсан, вӑл ҫурхи кун пек йӑл кулса пӑхса каларӗ:
Кратко рассказав мне о жизни и смерти Пушкина, она спросила, улыбаясь, точно весенний день:

Анчах та вӑл йӑл кулса, ывӑннӑ сасӑпа та тутлӑ сасӑпа ыйтатчӗ:
Но она, улыбаясь, спрашивала усталым и сладким голосом:

IX. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Халӗ, вӑрлама шут тытсан, эпӗ ҫав сӑмахсене, вӑл шанса йӑл кулнине астуса илтӗм те, хама вӑрлама пит йывӑр пулассине туйрӑм.
Теперь, решив украсть, я вспомнил эти слова, его доверчивую улыбку и почувствовал, как мне трудно будет украсть.

Анчах хуҫа мана йӑл кулса пӑхса: — Вӑл вӑрлас ҫук, эпӗ пӗлетӗп! — терӗ.
Но хозяин сказал, улыбаясь мне: — Он не украдет, я знаю!

Кресла хыҫӗ ҫумне хӗсӗнсе, вӑл мана ҫаврака куҫсемпе пӑхса ларатчӗ, малтан ҫиленсе, кайран тӗлӗнсе, йӑл кулса пӑхрӗ.
Прижимаясь к спинке кресла, она смотрела на меня круглыми глазами, сначала сердито, потом удивлённо, с улыбкой.

VIII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Вӑл мантан мӗн те пулин ыйтсассӑн, эпӗ хӗпӗртенипе йӑл кулса, именнипе ним чӗнмесӗр тӑраттӑм.
Когда он спрашивал меня о чём-нибудь, я счастливо улыбался и молчал смущённо.

VII. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Хӗвел улӑхсем тӗлнелле хӑпарсан, эпӗ хӗпӗртенипе ирӗксӗрех йӑл кулатӑп.
Когда солнце поднимется над лугами, я невольно улыбаюсь от радости.

Вӑл куҫне хӗсрӗ те, сасартӑк унӑн хаяр сӑн-пичӗ йӑл кулнипе улшӑнса тӑчӗ, хӗвелпе пиҫнӗ тачка питҫӑмартийӗсем хум пек хӑлхисем патнелле выртрӗҫ, лаша шӑлӗсем пек пысӑк шӑлӗсене уҫса кӑтартрӗҫ, уссийӗсем ҫемҫен аялалла усӑнса анчӗҫ — вӑл ырӑ кӑмӑллӑ, мӑнтӑр хӗрарӑм евӗрлӗ пулса тӑчӗ.
Он мигнул, и вдруг его свирепое лицо изменилось от широкой улыбки, толстые, калёные щёки волною отошли к ушам, открыв большие лошадиные зубы, усы мягко опустились — он стал похож на толстую, добрую бабу.

V. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

— Эх, Олеша, эпӗ пурне те куратӑп, — тет вӑл, хӑйӗн тӗлӗнмелле сӑн-пичӗпе мана ыррӑн йӑл кулса пӑхса.
— Эх, Олёша, я всё вижу, — отвечает она, глядя на меня с доброй усмешкой на чудесном лице.

IV. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Кукамай ӑна хирӗҫ пӗтӗм кӑмӑлтан йӑл кулатчӗ.
Бабушка улыбалась ему своей улыбкой из души.

Кинӗ кӳпшек тутисемпе йӑл кулса, ҫав каласа кӑтартнисене ним шарламасӑр итлесе ларатчӗ, Викторӗ ахӑлтатса кулатчӗ, хуҫа пит-куҫӗсене пӗрӗнтерсе: — Ҫитӗ, анне… — тетчӗ.
Молодая слушала эти рассказы, молча улыбаясь пухлыми губами, Виктор хохотал, а хозяин, морщась, говорил: — Довольно, мамаша…

Йӑл кулнипе тачӑ та вӗт шӑлӗсене кӑтартса: — Ҫитӗ сире ятлаҫма, тискер кайӑксем-чӑхсем! — тетчӗ вӑл арӑмӗпе амӑшне.
— Довольно вам ругаться, звери-курицы! — говорил он жене и матери, обнажая мягкой улыбкой мелкие, плотные зубы.

Кукамай унпала туслӑ пурӑнать; урамра хирӗҫ пулнӑ чухне вӗсем иккӗшӗ те инҫетренех пӗр-пӗрне темле ӑраснах кӑмӑллӑн пӑхса йӑл кулаҫҫӗ.
У бабушки с нею — дружба; встречаясь на улице, обе они ещё издали улыбаются друг другу как-то особенно хорошо.

II. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Вӑл пуҫне темиҫе хутчен тая-тая илсе, кӑмӑллӑн пӑхса йӑл кулатчӗ.
Она ласково улыбалась, кивая головой несколько раз кряду.

Вӑл кӑмӑллӑн пӑхса йӑл кулать, ҫапах та вӑл ман кӑмӑла каймарӗ.
Она приятно улыбалась, но — не понравилась мне.

Йӑл кулса вӑл тата хушса хучӗ:
Улыбаясь, она добавила:

I. // Феодосия Ишетер. Горький М. Ҫынсем патӗнче: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1941. — 256 с.

Палатӑра хӗвел вылять, — пурне те ылттӑн ҫутипе ҫутатса илет те пытанать, унтан каллех пурин ҫине те йӑл пӑхса илет, ача-пӑча аснӑ пек хӑтланать.
В палате играло солнце, — позолотит в ней всё и спрячется, а потом снова ярко взглянет на всех, точно ребёнок шалит.

Анчах кухарка ҫав тери каҫса кайса кулать, ҫавӑнпа эпӗ те ирӗксӗрех йӑл кулса илтӗм те, унӑн тӗкӗрӗ ҫине пӑхрӑм, ман пит куҫа хӑрӑмпа хуп-хура сӗрсе лартнӑ.
Но кухарка так заливчато хохотала, что я тоже улыбнулся невольно и взглянул в её зеркало: лицо у меня было густо вымазано сажей.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика