Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Ҫав улӑхра, аса илчӗ Маковейчик, шур йӗмлӗ румынсем хӑйсен кӗтӗвӗсене йытӑсемпе кӗтеҫҫӗ.

А на тех лугах, припомнил Маковейчик, румыны в белых штанах пасут с собаками свои отары.

X // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Анчах аслисем унашкал шӳтсемшӗн пӗртте кӑмӑлсӑрланмаҫҫӗ — ача вӗсенчен чылайӑшӗсемшӗн ывӑл шутӗнче кӑна, тен, тата вӑл хӑйсен ачисемпе тӑван йӑвисен ӑшшине те аса илтерет пулӗ.

Но старшие не были на него в претензии за эти шутки, ибо мальчишка мог быть многим из них сыном и, может быть, напоминал им собственных детей и тепло родных гнезд.

X // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Писарьсем хӑйсен нихҫан пӗтми сводкисене чӗркуҫҫийӗсем ҫине сара-сара хунӑ та мӗнпур картинӑна ытла та ӗҫлӗ сӑнпа шанчӑк парса тӑраҫҫӗ.

Писари, разложив на коленях свои нескончаемые сводки, придавали картине особую деловитость и уверенность.

X // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Унран та ытларах — дотсем те хӑйсен вырӑнӗсенчех лараҫҫӗ, анчах вӗсем ҫап-ҫара, ҫуйӗсенчи тӑпрана тӗрлӗ еннелле салатса тӑкнӑ та, халӗ вӗсем тайлӑмсенче питӗ пысӑк пуҫ купташкисем пек шуррӑн курӑнса лараҫҫӗ.

Больше того, и доты стояли на своих местах, только совсем голые, землю с них разметало на все стороны, и они белели сейчас на склонах гигантскими черепами.

IX // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫавӑн пирки вӗсем хӑйсен куҫӗ умӗнчех ӳссе кайнӑ пек пулчӗҫ, сасартӑк темӗнле ҫирӗпленчӗҫ, ҫивӗчленчӗҫ.

От этого они словно выросли в собственных глазах и сразу как-то затвердели, заострились.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Расчетсем хӑйсен вырӑнӗсене йышӑнчӗҫ те пысӑк тимлӗхпе кӗтсе, хытса тӑчӗҫ, — халех хӗвел тӗттӗмленме пуҫланассӑн туйӑнать.

Расчеты стали на свои места и замерли в напряженном ожидании. Казалось, что сейчас должно произойти затмение солнца.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӑйсен командирӗ тавра пухӑнса ӑна пур тӗрлӗ телей сунакан боецӗсемпе сывпуллашнӑ май, Брянский вӗсене лӑпкӑн ҫапла каларӗ:

Прощаясь с бойцами, которые, сбившись вокруг своего командира, всячески желали ему счастья, Брянский успокаивал их.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Сагайдӑна алӑ пачӗ, вара вӗсем, хӑйсен яланхи йӑлипе, ҫапӑҫу умӗн васкаса тата ҫилӗллӗ пек пӗр-пӗрне ыталаса илчӗҫ.

Подал руку Сагайде, и они, по давнему своему обычаю перед боем, обнялись порывисто и как будто сердито.

VIII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Каҫ пулса ҫитичченех окопра боецсем хӑйсен землякӗн вӑрҫӑри паттӑрла ӗҫӗ ҫинчен калаҫни шӑпланмасть.

До самого вечера в окопах не смолкают разговоры бойцов о подвигах земляка.

VII // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫак уйӑх ҫутиллӗ каҫсенче салтаксем хӑйсен шӑтӑкӗсенчен шуса тухаҫҫӗ те ҫыхӑнмалли ҫулсен брустверӗсем хыҫӗнчи курӑк ҫине пухӑнаҫҫӗ.

В эти лунные вечера бойцы вылезают из своих нор и собираются на траве за брустверами ходов сообщения.

VI // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Румынсем ӑна хӑйсен анисем ҫинче нумай ӳстернӗ.

А румыны много его развели на своих полях.

V // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ячейкӑсенче маскировка сеткисемпе витсе хунӑ минометсем хӑйсен кӗпҫисемпе Румыни пӗлӗтнелле тӗллесе лараҫҫӗ.

В ячейках, накрытые маскировочными сетками, стояли минометы, уставившись стволами в ясное румынское небо.

IV // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Кӗтӳҫӗсем: хӑйсен чухӑнлӑхӗнчен кулать пулӗ вӑл, тесе шутлаҫҫӗ те хӑраса ӳкнӗн каялла чакаҫҫӗ.

А чабаны думали, что он смеется над их бедностью, и испуганно пятились от него.

III // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ҫак вӑрҫӑ хыҫҫӑн ҫынсем хӑйсен тивӗҫӗпе пурӑнма тытӑнӗҫ…

После этой войны все люди должны стать людьми.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Хӑшпӗрисем хӑйсен вӑкӑрӗсене утса пынӑ ҫӗртех алӑ вӗҫҫӗн ҫитереҫҫӗ.

Некоторые кормили волов на ходу с рук.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Чуллӑ ҫул ҫинче урисене амантнӑ вӑкӑрсем уксахлаҫҫӗ, кӑвак свиткӑсем, ҫӳлӗ хура ҫӗлӗксем тӑхӑннӑ румынсем, чӑпӑрккисене тытса, хӑйсен лавӗсем ҫумӗнче чумаксем пек лӑпкӑн утса пыраҫҫӗ.

Волы, сбившие ноги на каменистой дороге, прихрамывали, а румыны в серяках и высоких черных шапках шагали около возов, с кнутами, как чумаки.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Ялӗсем хӑйсен пирӗн Донбасринчен те сайрарах иккен.

А у них, оказывается, села еще реже, чем у нас в Донбассе.

II // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Вӗр-ҫӗнӗ чӗн пиҫиххи туртса ҫыхнӑ ҫамрӑк сӑнлӑ Черныш та, шинельне пӗтӗмпех хӑй ҫине туртса илес мар тесе, ун ҫумӗнче курпунне кӑларса тӑракан Казаков та, — иккӗшӗ те ҫав хӗвеллӗ инҫет еннелле, ӑна куҫпа тинкерсе хӑйсен чӗрисене вырнаҫтарасшӑн, хӑйсемпе пӗрле илсе каясшӑн пулнӑ пек тинкерсе, хавасланса пӑхаҫҫӗ.

И Черныш, еще совсем юный, затянутый в новые ремни, и Казаков, горбившийся около него, чтобы не стянуть с офицера шинель, — оба страстно вглядывались в эту солнечную даль, словно хотели вобрать ее глазами в свои сердца и унести с собой.

I // Наум Любимов. Гончар, Александр Терентьевич. Ялавпа пыракансем: 3 кӗнекеллӗ роман; Н. Я. Любимов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1955. — 456 с.

Сатиевсем вара Анаткас Сурӑмра пурӑннӑ май хӑйсен йӑли-йӗркине пӑхӑнаҫҫӗ, чӑвашсенне те шута илеҫҫӗ.

Сатиевы же, живя в Анаткасах, соблюдают свои обычаи, учитывают и чувашские.

Хамӑра Кӑркӑстанри пекех лайӑх туятпӑр // Эльвира КУЗЬМИНА. «Пурнӑҫ ҫулӗпе», 2021.04.16

Чӑваш Енре пурӑнаҫҫӗ, Кӑркӑстана питех кайса ҫӳремеҫҫӗ пулин те хӑйсен йӑли-йӗркине ҫирӗп пӑхӑнаҫҫӗ.

Живут в Чувашии, и хотя не особо ездят на Киргизию, строго придерживаются своих традиций.

Хамӑра Кӑркӑстанри пекех лайӑх туятпӑр // Эльвира КУЗЬМИНА. «Пурнӑҫ ҫулӗпе», 2021.04.16