Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Копёра, ёлка пек, пӗтӗмпех тӗрленӗ хутсемпе илемлетрӗҫ, чи тӑрринче хӑйсен свастикне армак-чармакӑн туса хунӑ, тӗксӗр юлнӑ ӑмӑрткайӑкне те вырнаҫтарнӑ.
Весь копёр в цветную бумагу убрали, как ёлку, на верхушке этот самый их орёл щипаный, в свастику вцепившийся, разместился.

Раштав каҫӗ // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 156–171 с.

Тупма май ҫук ялава ӑҫта пытарнине пӗлес тесе, эсэсовецсем хӑйсен ӑсӗнчен те иртсе кайнӑ.
Желай дознаться, где спрятано неуловимое знамя, эсэсовцы превосходили самих себя.

145 полк ялавӗ // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 145–155 с.

Кайран пытарса хунӑ вырӑнсенчен шлемӗсемпе хӗҫпӑшалӗсене илнӗ те хӑйсен юлташӗсемпе сывпуллашса, — юлташӗсем нумай пулнӑ вара вӗсен — инҫете тухса кайнӑ.
Потом доставали из укромных мест шлемы и оружие, прощались со своими друзьями, в которых у них никогда не было недостатка, уходили подальше.

Чӑннипех те канӑҫа ҫухатнӑ нимӗҫ штабӗсем хӑйсен фронта каякан чаҫӗсене ҫак тӗлӗнмелле партизансене хирӗҫ ҫавӑрнӑ.
Серьёзно обеспокоенные немецкие штабы поворачивали против необыкновенных партизан маршевые части, двигавшиеся к фронту.

Вӗсем хӑйсен танкисене хуҫасӑр тӑрса юлнӑ МТС базисенче бензинсем тултарнӑ, тин ҫеҫ ҫапӑҫу пулса иртнӗ вырӑнсенче ларакан ҫӗмӗрӗлнӗ танксем ӑшӗнчен ҫапӑҫу хатӗрӗсене пуҫтарнӑ, вара каллех ҫапӑҫма пуҫланӑ.
Они заправляли свои машины на базах брошенных МТС, забирали боеприпасы из подбитых танков, в изобилии стоявших на местах недавних боёв, и продолжали воевать.

Нимӗҫсен Клейст генералӑн дивизийӗ ун чухне Днепр урлӑ каҫса, Харьков патнелле пынӑ, тахҫанах хӑйсен чаҫӗсенчен татӑлса юлнӑ советсен танковӑй полкӑн юлашкисем вара, Псёл айлӑмӗнчи ҫулсем ҫинче засадӑсем туса, тӑшман автомашинисен колоннисем ҫине, аслӑ ҫул хӗрринчи нимӗҫсен комендатурисем ҫине, ялсенче тӑракан тылри пӗчӗк гарнизонсем ҫине тапӑнса малалла ҫапӑҫса пынӑ.
Немецкие бронетанковые дивизии генерала Клейста, форсировав Днепр, рвались тогда к Харькову, а остатки советского танкового полка, давно уже отрезанного от своих частей; продолжали борьбу в долине Псёла, устраивая засады на дорогах, нападая на колонны неприятельских автомашин, на маршрутные комендатуры у трактов, на маленькие сельские тыловые гарнизоны.

Халӗ лейтенант господин, тин ҫеҫ хӑйӗн ҫӗршывӗнче пурӑнаканӗсенчен темиҫе хут ӑслӑрах иккенне кӑтартса панӑскер, калатӑр-ха мана, мӗншӗн вырӑс ҫыннисем ҫав тери кутӑн, мӗншӗн каялла чакса хӑйсен ҫурчӗсене ҫунтараҫҫӗ, хӑйсем ҫине тӗрлӗ репрессисемпе наказанисем илеҫҫӗ, мӗншӗн пурне те каласа парас вырӑнне вилсе выртма тӑрӑшаҫҫӗ.
И он спросил: пусть господин лейтенант, который только что показал, что он куда разумнее других своих соотечественников, пусть он скажет, почему так безнадёжно упрямы эти русские, почему, отступая, они сами жгут свои дома, почему за линией фронта не желают покоряться и продолжают борьбу, навлекая на себя репрессии и кары, почему предпочитают умирать, не раскрывая карт.

Эпир — совет ҫыннисем // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 127–144 с.

«Вӗсен нимӗн те тухмарӗ, халӗ ман ҫине хӑйсен нимӗҫ йыттине вӗслетеҫҫӗ», — тесе усаллӑн кулса ячӗ вӑл.
«У них ничего не вышло, теперь они натравливают на меня свою немецкую овчарку», — недобро усмехнулся он.

Ах, пӗлӗсӗрччӗ эсир вӗсем епле пурте хӑйсен карьеришӗн тӑрӑшнине!
Ах, если бы вы знали, как все они там думают о своей карьере!

Хӑйсен чи хаклӑ докуменчӗсем ҫухалнине сиссессӗн е хӑйсен шухӑшӗсене Совет командованийӗ ҫав тери нумай пӗлнине туйса илсен те нимӗҫсенчен пӗри те Эрне Вейнер ҫине шанчӑксӑр пӑхман.
И когда немцы обнаруживали вдруг пропажу важных документов или им становилось ясно, что советское командование знает слишком много об их тайных намерениях, даже тень подозрений не ложилась на Эрну Вейнер.

Вӗсем хӑйсен килӗсене пӗрмаях посылкӑсем яратчӗҫ, салӑ та ҫу…
Они всё посылки: сало да масло домой посылали!..

Пӗр тӑван Волковсем // Георгий Ефимов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 116–126 с.

Тумтирсем юнлӑ иккен, ҫавӑнтах хӑшпӗрисем хӑйсен тумтирӗсене палласа та илчӗҫ…
Увидели на вещах кровь, кое-кто и одёжу признал…

Кайран, хӑйсен салтакӗсем пасарта тумтирсемпе тӗрлӗ ӑпӑр-тапӑра ҫӑнӑхпа та салӑпа улӑштарма тытӑнсан, епле «окопсем» иккенӗ паллӑ пулчӗ.
Потом, когда ихние солдаты стали на базаре одёжу да барахло разное на сало да на муку менять, всё и открылось, какие это «окопы».

Орёл патӗнче ҫапӑҫу сасси янраса тӑнӑ вӑхӑтра, палатка ҫине ҫумӑр ҫусах тӑнӑ май «Волков юлташсем» походнӑй кровать хӗррине ларса, хӑйсен историне пире тепӗр хут каласа пачӗҫ.
И, сидя на краешке походной кровати, под аккомпанемент далёкой канонады, доносившейся из-под Орла, и гулкий, успокаивающий шелест дождя о натянутое полотнище, «товарищи Волковы» рассказали нам ещё раз свою историю.

Анчах вӗсем, чӑн-чӑн боецсем пулса, хӑйсен хушшинче вилӗм ҫинчен калаҫман, хӑш енчен, тата хӑҫан пулӑшу килсе тухасса ытларах шаннӑ вӗсем.
Но — как истые бойцы — о смерти они между собой не говорили и всё больше гадали о том, когда и откуда ждать им выручки.

Таракуль редучӗ // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 103–115 с.

Ҫак ишӗлсе аннӑ ҫурта тытса илесси вара нимӗҫсемшӗн те хӑйсен вӑйне кӑтартасси пулса тӑнӑ.
Обладание этими развалинами стало для немцев делом престижа.

Юлашкинчен, ҫӗнӗрен атака пуҫласа янӑ нимӗҫсене, ҫав икӗ пулеметах, халь таҫтан, ишӗлнӗ ҫурт айӗнчен хӑйсен пульлисемпе кӗтсе илнӗ.
Когда же немцы, наконец, снова поднялись в атаку, их встретил огонь всё тех же двух пулемётов, упрямо бивших теперь откуда-то из-под развалин…

Пулемётчиксем нимӗҫсем пеме чарӑнасса ваннӑй пулнӑ пӳлӗмре кӗтсе ирттернӗ, мина ҫурӑлни шӑплансанах кирпӗч куписем ҫийӗн шуса хӑйсен амбразурисем патне ҫитсе тӑнӑ.
Пулемётчики переждали обстрел в узенькой ванной комнате и, как только разрывы смолкли, через развалины подползли к своим амбразурам.

Вӗсем вара татах хӑйсен пӳлӗмӗсене, харпӑр хӑй пулемёчӗсем патне шуса кайнӑ.
И они снова расползлись по комнатам, каждый к своей амбразуре.

Кулленхи хӗрӳллӗ ҫапӑҫусенче пулнӑ пекех, вӑл пере-пере тартнӑ нимӗҫсем — вӗсем унта питӗ йышлӑн пулнӑ, хӑйсен аманнӑ салтакӗсене пӑхмасӑр, вилнисен урлӑ чупса каҫса тарма пуҫласан, хӑраса тӑрасси шанчӑклӑ та лӑпкӑ хаваслӑхпа улшӑннӑ.
страх его прошёл и, как это бывает в острые моменты на фронте, сменился чувством уверенности, даже спокойной радости, когда немцы — много немцев там, на улице, — побежали назад, перепрыгивая через убитых, не обращая внимания на раненых, побежали, подгоняемые паникой, преследуемые огнём его пулемёта.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика