Шырав

Шырав ĕçĕ:

улпут сăмах пирĕн базăра пур.

улпут (тĕпĕ: улпут) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

— Мӗн? — терӗ вӑл, — улпут майри патӗнче пултӑн-и?
— Ась? — крикнула она, — был у барыни?

X // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Вӑл улпут майри панӑ шупка хӗрлӗ, пӗртте хуҫланман, кӳршӗсен куҫне ӑмсантаракан ҫитца кӗпепе пулнӑ; унӑн ҫӳҫӗ ҫутӑлса тӑнӑ, вӑл ӑна сӗрсе пӗр ҫурта тӗпне йӑлтах пӗтернӗ; пушмакӗсем ҫӗнӗ мар пулсан та, лайӑх сӑранран юлнӑ.
Она была в новом розовом ситцевом, но мятом платье, подарке барыни, которое, как лубок, стояло на ней и кололо глаза соседям; волосы у ней лоснились, на них она пол-огарка вымазала; башмаки были хоть не новые, но тонкие.

Егор Михайлович улпут майрине доклад тунӑ чухне, лешӗ: Поликей килмен-и, вӑл ӑҫта-ши? тесе ыйтсассӑн, куларах: «пӗлме пултараймастӑп», терӗ те вӑл ун ҫинчен шутлани тӗрӗс пулса пынишӗн пит те хавас пулчӗ пулмалла.
А Егор Михайлович, докладывая барыне, на вопрос ее: «Не приезжал ли Поликей и где он может быть?» — улыбнулся, отвечая: «Не могу знать», — и, видимо, был доволен тем, что предположения его оправдывались.

Тӗрӗссипе, Поликейшӑн кулянаканӗ те улпут майрипе Кулине ҫеҫ пулнӑ; ачасем мӗн пурӗ те ун ҫийӗнчи тумтиршӗн кӑна куляннӑ.
Только барыня и Акулина истинно беспокоились собственно о Поликее; дети же только о том, что было на нем надето.

Укҫук вара каллех, аллисене сехет маятникӗ пек суллантарса, улпут ҫуртнелле вӗҫтерчӗ.
И Аксютка налаживала свои маятники опять к дому.

Улпут майри кӑнтӑрлахи апат хыҫҫӑн, вӑл килни-килменни ҫинчен темиҫе те ыйтрӗ.
Барыня спрашивала несколько раз после обеда.

Улпут майри вара: «Тав сана, Поликей, акӑ тыт виҫӗ тенкӗ»… тен пиллӗк те, тен вунӑ тенкӗ те, тейӗ, тен ӗҫтерсе яма хушӗ, а тен, эрех те парӗ.
И барыня скажет: «Ну, благодарствуй, Поликей, вот тебе три…», а может, и пять, а может, и десять целковых, и велит еще чаю поднесть ему, а може, и водочки.

IХ // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Акӑ кухня, ку «флигель», столяр арӑмӗ, ав, пир-авӑра таҫта илсе каять, акӑ ку кантур, ку улпут ҫурчӗ, унта Поликей халех ак вӑл тӗрӗс те тӳрӗ ҫынне кӑтартӗ, элеклес тесессӗн, такам ҫинчен те элеклеме пулать, тейӗ вӑл.
Вот кухня, вот «флигерь», вон Столярова жена несет холсты, вон контора, вон барынин дом, в котором сейчас Поликей покажет, что он человек верный и честный, что «наговорить, мол, можно на всякого».

Пурте йӗркеллӗ пек туйӑннӑ ӑна, вӑл вара улпут майри ӑна мухтама, пӗр пилӗк тенкӗ укҫа пама пултарасси ҫинчен, килтисем епле хӗпӗртесси ҫинчен савӑклӑн тӗлӗрме тытӑннӑ.
Все было в порядке; по крайней мере, ему так казалось, и он предался мечтаниям о благодарности госпожи, о пяти целковых, которые она ему даст, и о радости своих домашних.

Акӑ вӑл, ҫынсем намӑслантарса хурласа пӗтернӗ Поликей, епле пысӑк укҫа илсе каять, ӑна вӑл улпут майрине никамран лайӑх, приказчикрен те тӗрӗсрех ҫитерсе парӗ ак.
Что вот он, Поликей, осрамленный, забиженный, везет такие деньги и доставит их верно, — так верно, как не доставил бы и сам приказчик.

VII // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Кӑнтӑрла ҫитеспе вара урапа ҫинчен анса улпут майрин ҫыннисем яланах кӗрсе тухакан хуҫа ҫурчӗн хапхине уҫса лашине картишне ҫавӑтса кӗчӗ те тӑварса утӑ пачӗ.
И к полдням слез с телеги и, отворив ворота купеческого дома, в котором останавливались все барынины люди, провел тележку, отпряг, приставил к сену лошадь.

Анчах вӑл апла тӑвас ҫук, вӑл тӗрӗссипех улпут майри валли укҫа илсе килсе ӑна: халь кӑна мар унашкал нумай укҫапа ҫӳренӗ, тейӗ.
Только он этого не сделает, а верно привезет деньги барыне и будет говорить, что и не такие деньги важивали.

Каясса та вӑл приказчик урапине Барабана кӳлсе каять, унпала улпут майри хӑй те ҫӳрет, тата дворник пек чӗн пӑявсемпе те чӗн тилкепесемпе каять.
И едет он в приказчицкой тележке на Барабане, на котором сама барыня ездит, едет как дворник какой, с ременными гужами и вожжами.

Улпут майри ӑна шанать.
И барыня ему доверяет.

Тепӗр кунне ир-ирех улпут ҫурчӗпе юнашар пӗчӗк пӳрт умӗнче, тем сӑлтавпа «Барабан» тесе ят панӑ сарлака кӗлеткеллӗ ҫӳрен лаша кӳлнӗ ҫул урапи тӑнӑ (унпала приказчик та ҫӳрекеленӗ).
На другой день рано утром перед крыльцом дворового «флигеря» стояла разъезжая тележка (в которой и приказчик езжал), запряженная ширококостым гнедым мерином, называемым неизвестно почему Барабаном.

Егор Михайлович ҫирӗм ҫул ӗнтӗ улпут хуҫалӑхне тытса тӑрать; вӑл ӑслӑ, пурӑнса курнӑ ҫын.
Егор Михайлович уж двадцать лет управлял имением и был человек умный и опытный.

VI // Михаил Сироткин. Толстой Л.Н. Поликушка: повесть; М. Сироткин куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1935. — 98 с.

Каллех, ерипен-ерипенех, кӑшкӑрашу тапранса кайрӗ, каллех ӗнтӗ ҫав пӑчкӑ, уйри йӑран, улпут картишӗнчен вӑрланӑ ҫӗтӗк патне пырса тӑчӗҫ.
И опять понемногу, понемногу — начался крик, и опять дело дошло как-то до пилы, до полоски на селищах и до каких-то украденных с барского двора веретей.

— Ак мӗнле, ачсемӗр, улпут майрин ирӗкӗ: дворовӑйсене вӑл парасшӑн мар, эсир хӑвӑр хушӑран кама суйласа хуратӑр, ҫавӑн каймалла.
— Вот, ребята, барынино решение: дворовых отдавать ей не угодно, а кого из себя вы сами назначите, тот и пойдет.

Ватӑ та хитре сухаллӑ ҫынсем ҫине пӑхнӑ чух халь унӑн сӑн-пичӗ те улпут майри умӗнхинчен урӑхларах пулса кайрӗ.
командующем над этими поднятыми и обращенными к нему, большею частью старыми и большею частью красивыми, бородатыми головами, имел совсем другой вид, чем перед барыней.

Чӑнахах та, ҫав вӑхӑтра Егор Михайлович улпут ҫуртӗнчен тухрӗ Приказчик ҫывхарнӑҫемӗн пуҫ ҫинчи ҫӗлӗксем пурин те хывӑнма тытӑнчӗҫ.
Действительно, Егор Михайлович в это время вышел из дома. Шапки одна за другой поднялись над головами, и, по мере того как подходил приказчик.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика