Шырав

Шырав ĕçĕ:

хунӑ (тĕпĕ: хур) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Пӗрремӗш ҫапӑҫуран тӗрӗс-тӗкел тухнӑ хыҫҫӑн: ку мана пачах кирлӗ япала мар, тесе шухӑшласа хунӑ, вара табакпа ҫӑкӑр пайламалли тепӗр черет ҫитсенех ҫакнашкал ответлӑ ӗҫре питӗ пысӑк пултарулӑх кӑтӑртнӑ, ҫавӑнпа Василий Куприяновича ротӑри старшина тӳрех асӑрханӑ, майӗпен ӑна хӑйӗн помощникӗ туса хунӑ, унтан обоза куҫарнӑ.
После первого же боя, из которого он чудом вышел живым и невредимым, решил про себя, что это ему совсем ни к чему, и при очередной дележке табака и хлеба явил редкостную виртуозность в исполнении столь ответственного дела, так что старшина роты немедленно обратил на Василия Куприяновича внимание, сделал его своим помощником и затем потихоньку перевел в обоз.

Председатель касси // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Хӑш-пӗр чух тепӗр киле усал хыпар пырса пама лексен те, ҫын хуйхи-суйхине малтанах хатӗрлесе хунӑ ӑшӑ сӑмахсем каласа ҫӑмӑллатма тӑрӑшать.
А когда случится принести в иную избу и худую весть, опять же неплохо поддержать людей в их горе добрым, заранее припасенным сочувственным словом.

Почтмейстер // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Ялта Самонькӑн ҫывӑх тӑвансем ҫук: амӑшӗпе ашшӗ ҫав вӑтӑр виҫҫӗмӗш ҫултах вилнӗ, пӗртен пӗр тусӗ Ленька вӑрҫӑра пуҫне хунӑ, унӑн масарӗ те таҫта Смоленск вӑрманӗсенче ҫухалнӑ.
Близких родных на селе у Самоньки не было: мать и отец умерли в том же тридцать третьем, а единственный дружок Ленька убит на войне, затерялась его могила где-то в смоленских лесах.

Самонька // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Хӑйсем малтанах палӑртса хунӑ кун Самонька тусӗ патне чупса кӗретчӗ те татӑклӑн каласа хуратчӗ:
Забежит, бывало, Самонька в заранее определенный ими срок к другу и торжественно объявит:

Вӑл ун патне ҫырма иккӗленсе тӑманнишӗн, вӑл ӑна шаннишӗн Джемма Санина тав тунӑ; вӑл тарнӑ хыҫҫӑн ӑна чӑнах та йывӑр пулнине те Джемма пытарса тӑман, ҫавӑнтах тата ҫапла хушса хунӑ: сирӗнпе тӗл пулнине эпӗ телей тесе шутлатӑп, — яланах ҫапла шутларӑм, мӗншӗн тесен ку тӗлпулу мана Клюбер г-н арӑмӗ пулма кансӗрлерӗ, ҫапла вара, тӳрех мар пулин те, ҫак тӗлпулу эпӗ хальхи упӑшкапа мӑшӑрланнин сӑлтавӗ пулчӗ, унпа эпӗ 28 ҫул ӗнтӗ питӗ телейлӗ, пуян та килӗшӳллӗ пурӑнатӑп: пире пӗтӗм Нью-Йоркӗпех пӗлеҫҫӗ, тенӗ.
Джемма благодарила Санина за то, что он не усумнился обратиться к ней, что он имел к ней доверие; не скрывала от него и того, что она точно после его бегства пережила тяжелые мгновенья, но тут же прибавляла, что все-таки считает — и всегда считала — свою встречу с ним за счастье, так как эта встреча помешала ей сделаться женою г-на Клюбера и таким образом, хотя косвенно, но была причиной ее брака с теперешним ее мужем, с которым она живет вот уже двадцать восьмой год совершенно счастливо, в довольстве и изобилии: дом их известен всему Нью-Йорку.

XLIV // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Пӗлетӗр-и мӗн: халӗ эпӗ сире (вӑл пиҫиххийӗ хыҫне чиксе хунӑ эмаль сехечӗ ҫине пӑхса илчӗ)… виҫӗ сехетчен яратӑп…
Знаете что: я теперь отпускаю вас (она глянула на эмалевые часики, заткнутые у ней за поясом)… до трех часов…

XXXVII // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Вӑл, пӳлӗме кӗнӗ-кӗменех картсене, уҫса хунӑ ломбер сӗтелне курсан, хыттӑн кулса ячӗ.
Она громко рассмеялась, как только вошла в комнату и увидала карты и раскрытый ломберный стол.

XXXIV // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Унтан вӑл ҫапла хушса хунӑ: «Ҫавӑнпа, — ку сӑмахсем хыҫҫӑн вара Джемма тӑрӑхласа хӑй сассипе хусканӑвне Клюбер пек туса кӑтартрӗ, — ку ман чыса варалать; хута кӗни кирлех тата вӑл усӑллӑ пулнӑ пулсассӑн, эпӗ хам хӗрӗн хутне кӗме пултараймӑттӑм-ши вара!
«Потому, — прибавил он, — и тут Джемма слегка передразнила его голос и манеру, — это бросает тень на мою честь; как будто я не сумел бы заступиться за свою невесту, если б нашел это необходимым или полезным!

XXVIII // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

— Панталеоне! — пӑшӑлтатса каларӗ Санин старике: — пурте пулма пултарать — мана… мана вӗлерес пулсан, — ман кӗсьерен хут татки илӗр те — унта чечек чӗркесе хунӑ — ҫав хута Джемма синьоринӑна парӑр.
— Панталеоне! — шепнул Санин старику, — если… если меня убьют — все может случиться, — достаньте из моего бокового кармана бумажку — в ней завернут цветок — и отдайте эту бумажку синьорине Джемме.

XXII // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Сылтӑм аллинче вӑл мулкач тирӗнчен тунӑ хура шлепке, сулахай аллинче икӗ хулӑн сӑран перчетке тытса тӑрать; галстукне яланхинчен сарлакарах тата ҫӳлерех ҫыхса хунӑ, крахмалланӑ жабо ҫине «кушак куҫӗ» (oeit de chat) текен чуллӑ булавка чиксе лартнӑ.
В правой руке он держал черную шляпу из заячьего пуха, в левой две толстые замшевые перчатки; галстук он повязал еще шире и выше обыкновенного — и в накрахмаленное жабо воткнул булавку с камнем, называемым «кошачьим глазом» (oeil de chat).

XVIII // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Шӗвӗрех салма яшки, чӳпӗк пек ӗне какайӗ, кӑпӑш чӗкӗнтӗр тата вӗтетнӗ хӗренпе нӑймакланса кайнӑ ҫӗрулми, уксуспа хатӗрленӗ угорь пулӑ, шарккупа варени тата кӑвасакрах хӗрлӗ шӗвек сапса хунӑ пудинг евӗрлӗ апат; анчах эрехпе сӑри вара ҫав тери аван!
Водянистый суп с шишковатыми клецками и корицей, разварная говядина, сухая, как пробка, с приросшим белым жиром, ослизлым картофелем, пухлой свеклой и жеваным хреном, посинелый угорь с капорцами и уксусом, жареное с вареньем и неизбежная «Mehlspeise», нечто вроде пудинга, с кисловатой красной подливкой; зато вино и пиво хоть куда!

XVI // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Юлашкинчен, Санин та пӗр хускалмасӑр ларма пуҫларӗ, ун умне пӗтӗм чуна килентерекен ӳкерчӗк тухса тӑчӗ: кӑшт тӗттӗмрех пӳлӗм, тахҫанхи, симӗс тӗслӗ стакансем ҫине лартнӑ чӗрӗ те кӑпӑш розӑсем унта та кунта, кӗрен пӑнчӑсем пек, ҫунса тӑраҫҫӗ; юр пек шурӑ минтер ҫинче ҫывӑрса кайнӑ, аллисене ачашшӑн хуҫлатса хунӑ, ырӑ та ывӑннӑ пит-куҫлӑ хӗрарӑм; ҫак ҫамрӑк, ӑслӑ та таса, ытарма ҫук илемлӗ, мӗлке айне пулнӑ пулин те ҫуталса тӑракан хура та тарӑн куҫлӑ хӗр те…
Кончилось тем, что и он словно замер и сидел неподвижно, как очарованный, и всеми силами души своей любовался картиной, которую представляли ему и эта полутемная комната, где там и сям яркими толчками рдели вставленные в зеленые старинные стаканы свежие, пышные розы, и эта заснувшая женщина с скромно подобранными руками и добрым усталым лицом, окаймленным снежной белизной подушки, и это молодое, чутко-настороженное и тоже доброе, умное, чистое и несказанно прекрасное существо с такими черными глубокими, залитыми тенью и все-таки светившимися глазами…

X // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Унӑн перчеткесӗр сылтӑм алли (шведски перчетке тӑхӑннӑ сулахай аллинче вӑл сылтӑм перчеткине хунӑ ҫуталса тӑракан шлепкине тытса тӑрать), Санина ал тытма мӑнкӑмӑлланмасӑр, анчах хӑюллӑн тӑсса панӑскер, тӗлӗнтермеллипех тӗлӗнтерет: кашни чӗрниех хӑйсене майлӑ ытарма ҫук илемлӗ пулнӑ.
Отделка обнаженной правой руки (в левой, облеченной в шведскую перчатку, он держал до зеркальности вылощенную шляпу, на дне которой лежала другая перчатка) — отделка этой правой руки, которую он скромно, но с твердостью протянул Санину, превосходила всякое вероятие: каждый ноготь был в своем роде совершенство!

VIII // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Вӑл сывламан пекех выртать, — хӑрах алли урайнелле усӑннӑ, тепӗрне пуҫ айне хунӑ.
Казалось, он не дышал; одна рука опустилась на пол, другую он закинул за голову.

II // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Вӑл хӗр хыҫҫӑн чупса кӗнӗ пӳлӗмре, лаша ҫилхинчен хунӑ кивӗ модӑллӑ диван ҫинче ӑвӑс е авалхи мрамор пек шап-шурӑ, вырӑнӑн-вырӑн ӑн сарӑ йӑрӑмлӑ питлӗ пӗр вунтӑватӑ ҫулхи ача выртнӑ, сӑнӗнчен пӑхсан вӑл каснӑ-лартнӑ ҫак хӗр пекех пулнӑ; хӗрӗн шӑллӗ пулас.
В комнате, куда он вбежал вслед за девушкой, на старомодном диване из конского волоса лежал, весь белый — белый с желтоватыми отливами, как воск или как древний мрамор, — мальчик лет четырнадцати, поразительно похожий на девушку, очевидно ее брат.

Хӗр ун еннелле ҫаврӑнчӗ те: «утӑрах ӗнтӗ, утӑр» терӗ, ун сассинче, ун куҫӗсенче, шурса кайнӑ питҫӑмартийӗ патне темле хуҫлатса хунӑ аллинче вӑл ҫав тери хӑраса ӳкни палӑрнипе Санин пӗр тӑхтаса тӑмасӑр ун хыҫҫӑн уҫӑ алӑкран кӗрсе кайрӗ.
Она обернулась к нему и с таким отчаянием в голосе, во взгляде, в движении сжатой руки, судорожно поднесенной к бледной щеке, произнесла: «Да идите же, идите!» — что он тотчас ринулся за нею в раскрытую дверь.

Санин унта пӗрер стакан лимонад ӗҫес тесе кӗчӗ, анчах пӗрремӗш пӳлӗмре пӗр чун та пулмарӗ, — кунта, лавккаҫӑ тӑракан вырӑн хыҫӗнчи сӑрланӑ шкаф ҫӳлӗкӗсем ҫинче, аптекӑна аса илтерсе, ылтӑн хутлӑ темиҫе бутылка тата сухарисем, шоколадсем, леденецсем хунӑ кӗленче банкӑсем лараҫҫӗ; сӑрӑ кушак анчах чӳрече патӗнчи ҫӳллӗ, ҫыхса тунӑ тенкел ҫинче малти урисене вылятса, куҫне хӗссе мӑрлатать тата йывӑҫран касса тунӑ, йӑвантарса янӑ карҫинккапа юнашар пысӑк тӗркем хӗрлӗ ҫӑм каҫхи хӗвелӗн чалӑш кӗрекен пайӑркисемпе йӑм хӗрлӗ курӑнса выртать.
Санин зашел в нее, чтобы выпить стакан лимонаду; но в первой комнате, где, за скромным прилавком, на полках крашеного шкафа, напоминая аптеку, стояло несколько бутылок с золотыми ярлыками и столько же стеклянных банок с сухарями, шоколадными лепешками и леденцами, — в этой комнате не было ни души; только серый кот жмурился и мурлыкал, перебирая лапками, на высоком плетеном стуле возле окна, и, ярко рдея в косом луче вечернего солнца, большой клубок красной шерсти лежал на полу рядом с опрокинутой корзинкой из резного дерева.

I // Николай Сандров. Тургенев И.С. Ҫурхи шывсем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш государство издательстви, 1952. — 142 с.

Хирӗҫ калас вырӑнне Филька ҫӗрелле пӗкӗрӗлчӗ те хӑйӑр ҫине купаласа хунӑ кӗписем айӗнчен тӑватӑ саспалли кӑларчӗ.
И в ответ Филька молча нагнулся к земле и вынул из-под кучи одежды, сложенной им на песке, четыре буквы.

XXII // Асклида Соколова. Фраерман Р.И. Динго йытӑ е пӗрремӗш юрату ҫинчен. Повесть. Чӑвашла Соколова А. А куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1983. — 128 с.

Хулпуҫҫийӗсем унӑн хӗвел ҫинче чул пек ҫуталаҫҫӗ, пиҫӗхсе хуралнӑ кӑкӑрӗ ҫине шурӑ саспаллисемпе пит меллӗ «Таня» тесе ҫырса хунӑ.
И плечи его, облитые солнцем, сверкали, как камни, а на груди, темной от загара, выделялись светлые буквы, выведенные очень искусно, она прочла: «ТАНЯ».

Ку лутра йывӑҫсем хӑйсен турачӗсене ҫӗр ҫумнех сарса хунӑ.
Низкие деревья держат свои ветви простертыми прямо над самой землей.

XVIII // Асклида Соколова. Фраерман Р.И. Динго йытӑ е пӗрремӗш юрату ҫинчен. Повесть. Чӑвашла Соколова А. А куҫарнӑ. Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1983. — 128 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика