Шырав

Шырав ĕçĕ:

хӑйсен (тĕпĕ: хӑйсем) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Кайран, хӑйсен ҫыннисенчен пӗрине сентре ҫине куҫарса, ачаллӑ хӗрарӑма та кӑмака ҫине лартрӗҫ.
А потом, переведя на полати ещё кого-то из своих, подняли на печь и женщину с грудным младенцем.

Ӗмӗт тулчӗ! // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 319–328 с.

Салтаксем сержант шунине пӗр сассӑр сӑнаса тӑнӑ пирки, хӑйсен чӗрисем тапнине хӑйсем илтеҫҫӗ.
За ним следили с таким напряжением, что сквозь шум перестрелки каждый слышал, как бьётся сердце.

Эйзенштрассе урамӗнчи передовой // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 305–318 с.

Салтаксем хушшинче манӑн юлташсем хӑйсен уяр тумтирӗсемпе тата куҫа йӑмӑхтаракан наградисемпе палӑрса тӑраҫҫӗ.
Среди них мои спутники выделяются праздничной формой и ослепительно сверкающими регалиями.

Вӗсем хӑйсен аллисене салфеткӑсемпе чӗркенӗ чашӑксем, мискӑсем тытнӑ.
И все с судочками, с мисочками, завёрнутыми в салфетки, жмутся к закоптелой стене.

Связистсем трамвай ҫулӗн чугун юписем ҫине хӑйсен пралукӗсене тӑсаҫҫӗ.
Связисты тянули провода, обматывая их вокруг чугунных столбов трамвая.

Юнашар картишӗнче юриех ҫынсене тулаттарма туяннӑ йытӑсем хӑйсен сӑнчӑрӗсене чӑнкӑртаттарса улаҫҫӗ, хӑрлатаҫҫӗ.
А рядом во дворе гремели цепями, рычали и выли в железных конурах голодные псы, специально натасканные для охоты за людьми.

Хамӑрӑннисем // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 281–304 с.

Катя вара кӑшкӑрса пӑрахнӑ: — Юрлӑр хӗрсем, юрлӑр! — тенӗ те, вӑл ҫинҫе сассипе хӑйсем юратакан, хӑйсен ҫамрӑклӑхне, юратуне, инҫетри тӑван ҫӗршывне, мӗнпур лайӑх пурнӑҫне аса илтерекен юрра — «Катюшӑна» пуҫласа янӑ.
Тогда Катя крикнула: — Песню, девчата, песню! — и низким, грудным контральто завела любимую песню невольниц — «Катюшу», песню, напоминавшую им о молодости, о любви, о далёкой родине, обо всём том большом, человеческом, чего они были лишены здесь.

Салтаксен хӑйсен те сехрисем хӑпса тухнӑ.
Вид у фольксштурмовцев был жалкий, испуганный.

Хӗрсене ҫак сӑмахсем хӑйсен тантӑшӗн ҫӑварӗнчен пырса тухнӑн мар, инҫетрен, тӑван ҫӗршывран янраса илтӗннӗ пек туйӑннӑ.
И казалось девушкам, что эти слова не вылетают вместе с облачками пара из посиневших от холода, растрескавшихся и обветренных губ их подруги, а звучат издалека, оттуда, с родной, земли.

Халь вӗсем хӑйсен ҫӗрӗнче те хуралпа ҫӳренӗ ӗнтӗ.
По своей земле они ездили теперь под охраной.

Вӑл хӑй ҫине инкексем ӑҫтан ӳкнине туйнӑ, анчах айӑплисем хӑйсен йӗрӗсене хӑварман.
Она, конечно, догадывалась, откуда сыплются на неё удары, но наносившие их не оставляли никаких следов.

Вӑл хӑйсене хӑйсем тирпейленме пултарайманнисене ятланӑ, ҫӑвӑнма хушнӑ, чирлисене черетпе пӑхнӑ, ытла вӑйсӑрланнисем валли хӑйсен пайӗнчен апат уйӑрса панӑ, ӗҫленӗ ҫӗртен вӗсем валли ҫӑнӑх та улма, тӗш-тырӑ пытарса илсе таврӑннӑ.
Они стыдили нерях, заставляли всех умываться, следить за собой, по очереди ухаживали за заболевшими, с особо истощёнными делились своими порциями и во время работ утаивали для них картофель, зерно, муку.

Хӗр-тантӑшсем кунта лексенех, хӑйсен хуҫин шухӑшне шалти туйӑмпа туйса илсе, ӑна хирӗҫ чее те хаяр ҫапӑҫу пуҫарса янӑ.
Попав сюда, подруги инстинктивно угадали замысел своей хозяйки и объявили ей жестокую и хитрую войну.

Вӗсен «Зофиенбургри» пурнӑҫӗ хӑйсен тумтирӗсене тата ытти япалисене туртса илнинчен пуҫланнӑ.
Жизнь их в «Зофиенбурге» началась с того, что у них отняли одежду и остатки личных вещей.

Чиновник блокночӗ ҫине ҫырнӑ, суйласа илнисене хӑйсен имшер кӗлетки ҫинче ҫапкаланса тӑракан мундирлӗ уксах салтак — ангара вӗҫне, улпутсен ятне ҫырса ҫапнӑ хӑма тӗлне илсе кайса тӑратнӑ.
Тот записывал в блокнот, и два старых колченогих солдата-фольксштурмиста, в мундирах, болтавшихся на их тощих телах, уводили отобранных в конец ангара и расставляли у стен, возле бланка с фамилией помещика.

— Эпӗ таҫта пирӗн революционерсем хӑйсене вӗлерме суд тунӑ пулсан та, хӑйсен вӑй-хӑватне сыхлама тӗрмере те гимнастика туни ҫинчен вуласа тухнӑччӗ.
— Я где-то читала, что великие наши революционеры, даже к смерти приговорённые, в тюрьме гимнастику делали, чтобы силу сохранить.

Халь бронетанковӑй чаҫсем флангсене ҫавӑрса каялла чакакан нимӗҫсене хӑйсен хыҫне хӑварса малалла пыраҫҫӗ.
И бронетанковые части устремились в брешь, завёртывая фланги прорыва и оставляя отступающих где-то у себя за спиной.

Вӗсем пур ҫулсене те, сукмаксене те, пӳрт умӗсене, блиндаж алӑкӗсене, пӑрахса хӑварнӑ машинӑсемпе орудисене, складри апат-ҫимӗҫсене вилтӑпри хӗресӗсемпе хӑйсен салтакӗсен виллисене пӗчӗк минӑсемпе минӑласа хӑварнӑ.
Они усеивали «сюрпризами» дороги, тропинки, пороги изб, двери блиндажей, брошенные машины, орудия, продукты на оставленных складах, даже могильные кресты, даже трупы своих солдат.

Николай Харитонов сапёр // Михаил Рубцов. Полевой Б.Н. Эпир — совет ҫыннисем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1951. — 338 с. — 270–280 с.

Нимӗҫсем малаллах пыракан Совет Ҫарӗн авангарчӗсем хӗснипе хӑйсен ҫарне тӗрес-тӗкел илсе тухас тесе пур ҫӗре те минӑланӑ.
Отходя и всё время стараясь вывести свои войска из-под удара авангардов наступающей Советской Армии, немцы двинули в дело всю свою весьма обширную технику минирования.

Тӑшманӑн темле транспорчӗ хӑйсен паллисемпе аташса кайса хӑйсем тунӑ мина ҫинчех сывлӑша сирпӗннӗ.
Какой-то вражеский транспорт запутался в собственных ловушках, и машины рвались на своих же минах.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика