Шырав

Шырав ĕçĕ:

хунӑ (тĕпĕ: хур) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Ку ҫӗршывра пурне те хӑнӑхма лекет пуль, — ответленӗ Сӗрӗм, хутаҫне хулпуҫҫи ҫине ҫавӑрса хунӑ та, ҫилленчӗклӗн пусма тӑрӑх ҫӳлелле хӑпарма пуҫланӑ.
В этой стороне, видно, надо ко всему привыкать, — ответил Дыма и, взвалив мешок на плечи, сердито пошел на лестницу.

VI // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

— А ку, мӗн каласси пур, лайӑх ирӗклӗх — ҫӗр ҫӑттӑр ӑна, — тенӗ Сӗрӗм ҫилленчӗклӗн, япалисене ҫурӑм хыҫне ҫавӑрса хунӑ май.
— А это, я вам скажу, хорошая свобода — чтоб ее взяли черти, — сказал Дыма, сердито взваливая себе мешок на спину.

Ӑна шурӑ ҫиттипе чӗркенӗ, урисем ҫумне йывӑр япала ҫыхса хунӑ, темӗнле этем, хура та вӑрӑм, сарлака шурӑ ҫухавиллӗ сюртук тӑхӑннӑскер (Матвее вӑл кӑшт та пуп пек туйӑнмарӗ) кӗлӗ вуласа тухнӑ, унтан вилнӗ ҫынна хӑма ҫине вырттарнӑ, хӑмине карлӑк ҫине хунӑ, — нумаях та вӑхӑт иртмен, шыв чалтлатса илни илтӗнсе кайнӑ.
Завернули в белый саван, привязали к ногам тяжесть, какой-то человек, в длинном черном сюртуке и широком белом воротнике, как казалось Матвею, совсем непохожий на священника, прочитал молитвы, потом тело положили на доску, доску положили на борт, и через несколько секунд, среди захватывающей тишины, раздался плеск…

IV // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Вӑл карап ҫине ларнӑ чухнех чирлӗ пулнӑ тет иккен; шутсӑр йывӑр пулнӑ пирки виҫҫӗмӗш кунне ӑна уйрӑм каютӑна хунӑ.
Говорили, что он уже сел больной; на третий день ему сделалось совсем плохо, и его поместили в отдельную каюту.

— Тепӗр тесен, — кружкинчи сӑрине ӗҫсе янӑ май хушса хунӑ вӑл:
— А впрочем, — добавил он, допивая из кружки свое пиво.

III // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Пӗр сӑмахпа каласан, писарь юлашки минутра та сӗтел сунтӑхне питӗ тӗплӗн пытарса хунӑ билета кӑларнӑ чухне ун ҫине чалӑшшӑн пӑха-пӑха, йывӑррӑн сывлакаласа илнӗ, анчах ӑна хуҫине панӑ-панах.
Одним словом, хотя и в последнюю минуту писарь все еще как-то вздыхал и неприятно косился, вынимая из стола билет, который у него был припрятан особо, но все-таки отдал.

II // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Калаҫасса вӗсем украина чӗлхипе калаҫнӑн туйӑнать, анчах вӗсен чӗлхи хӑйне уйрӑм, Волынь тӑрӑхӗнчи вырӑспа поляк сӑмахӗсемпе хутӑш чӗлхе, тахҫан вӗсем грекла-униатла (католикла) тӗне ӗненнӗ, каярахпа, тӗрлӗрен улшӑнусем хыҫҫӑн, вӗсене православи приходне ҫырса хунӑ та кивӗ чиркӗвне хуптарнӑ, чиркӗвӗ вара вӑраххӑн ишӗлсе аннӑ…
Говорили как будто по-малорусски, но на особом волынском наречии, с примесью польских и русских слов, исповедовали когда-то греко-униатскую веру, а потом, после некоторых замешательств, были причислены к православному приходу, а старая церковка была закрыта и постепенно развалилась…

I // Николай Иванов, Евстафий Владимиров. Короленко В.Г. Чӗлхесӗр: калав. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 108 с.

Ун пек чухне Хуркайӑк чашӑк-тирӗк ҫӳлӗкӗ ҫинче типтерлӗ чӗркесе хунӑ ҫӑкӑр татӑкне илсе парать Сережкӑна.
Хорошо, если был бы он, тщательно завернутый в утиральник, на судной лавке.

Хуркайӑк // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Ҫакӑн хыҫҫӑн вара вӗсем тек уйрӑлмарӗҫ, шӑпа вӗсене валли ытла та нумай хатӗрлесе хунӑ йывӑрлӑхсене пултарнӑ таран пӗрле чӑтса ирттерчӗҫ.
И после уже были неразлучны, вместе принимали, вместе отражали, как могли, удары, которые в достатке заготовила для них судьба.

Акимушка Акимов пырса йӑтса тӑратрӗ ӑна, аяккалла кайса вырттарчӗ, лӑплантарма тӑрӑшрӗ, лӑплантараймарӗ, вара Акимушка плуг хыҫне тӑчӗ те хӑйӗн хул пуҫҫийӗ ҫине куҫа курӑнман йывӑр ҫӑк хунӑ пек ӗшенчӗклӗн, ытти чухнехинчен те ытларах курпунланса суха касси тӑрӑх утса кайрӗ.
Поднял ее тогда Акимушка Акимов, отнес в сторонку, говорил что-то, утешал, встал за плуг да пошел по борозде, неуклюжий, сутулясь больше обычного, будто кто-то невидимый положил ему на плечи невидимый же тяжкий груз.

Унтан вӑл Петькӑн пуҫне хӑйӗн алли ҫине хунӑ.
Потом она положила его голову на свою руку.

Шӑпчӑк Ванюшӗ хӑйӗн ашшӗ Глафира аппапа ҫыхӑну тытнине халӗ те манма пултарайманскер, ӑна тавӑрас шутпа унӑн пӳртне кӗрсе кайнӑ та, турӑшне илсе пӑрахса, ун вырӑнне районти питӗ мухтанакан тата питӗ пысӑк сухаллӑ ҫын портретне ҫакса хунӑ.
Ванюшка Соловей, который и теперь не мог забыть связей своего покойного отца с тетенькой Глафирой, мстя ей, пробрался как-то в ее избу, снял икону и вместо нее поставил портрет известного в районе и очень усатого человека.

Суд килет!.. // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Унӑн картишӗнче халӗ те йывӑҫ сухапуҫ, кивӗ сӳре — ӑна та йывӑҫран тунӑ, шӑлӗсем ҫеҫ тимӗр — курма пулать; картиш варринче картлӑ-картлӑ тем йывӑрӑш чул каток выртать, — пӗр тонна та туртать пуль, Глафира аппа епле илсе пынӑ-ши ӑна — уйрӑм хуҫалӑх вӑхӑтӗнче ун пек катокпа йӗтем ҫинче тулӑ е сӗлӗ ҫапнӑ; лери кӗтесре, лупас айӗнче, тукунсӑр урапасен виҫӗ кӳпчекне йӗркеллӗ таянтарса хунӑ, унтах шултра сӳре шӑлӗсем тултарнӑ ещӗк, лаша таканламалли тӑватӑ кӗтеслӗ пӑта тултарнӑ тепӗр ещӗк лараҫҫӗ, тутӑхнӑ урапа тевӗшӗсем тӑваттӑ выртаҫҫӗ; лупас айӗнче, йывӑҫ пӑтасем ҫинче икӗ хӑмӑт, йӗвенсем, йӗнерчӗк, урхалӑхсем, чӳлӗксем тата хырӑмлӑхсем — кусем вара темшӗн улттӑ — ҫакӑнса тӑраҫҫӗ; пӗр кӗтесре тем пысӑкӑш арман чулӗ пур.
На ее дворе можно и сейчас увидеть деревянную соху, старую борону, тоже деревянную с железными лишь зубьями; посреди двора валялся тяжеленный, весом в тонну, — как тетеньку Глафиру угораздило притащить его? — зубчатый каменный каток, каким в единоличные времена молотили на гумнах пшеницу либо овес; в дальнем углу под поветью были аккуратно сложены три ступицы от колеса со спицами, но без ободьев, ящик с большими бороньими зубьями, ящик четырехгранных гвоздиков, какими подковывают лошадей, четыре заржавленных тележных тяжа; там же, под крышей повети, на деревянных гвоздях висело два хомута с уздечками, седелкой, чересседельниками, супонями и почему-то шестью подпругами, а в одном угольнике — огромный жернов.

Унта ҫав телеграммӑна Зуля чиксе хунӑ иккен.
Ее подсунул туда Зуля.

Паня-Ганя // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Кайран шӑппӑн, ӗмӗтленсе каласа хунӑ:
Сказал тихо и мечтательно:

— Мӗн шутласа хунӑ?
— Что подсчитано?

Юлашкисем... // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

— Манӑн кунта пӗтӗмпех шутласа хунӑ.
— У меня тут все подсчитано.

Аш-какай, сӗт ҫӑмарта енӗпе те пӗтӗмпе тӗрӗс картса хунӑ.
Строжайшим был расчет по мясу, молоку и яйцам.

Председатель юлташ // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Ку мӑкӑрпа шӑтӑк патне пӗренесемпе чул йӗркеллӗ купаласа хунӑ, унтах темиҫе михӗ цемент выртать, михӗсем ҫумӗнче — хӗрлӗ тӑмпа хӑйӑр купи.
Возле бугра и ямы лежали аккуратно сложенные бревна и камни, несколько мешков цемента, а около мешков — желтая горка глины и поменьше белая — песка.

Хӑйне евӗрлӗ перепиҫ // Асклида Соколова. Алексеев, Михаил Николаевич. Ҫӑкӑртан асли ҫук: [повеҫ] / М. Н. Алексеев. — Шупашкар: Чӑваш АССР кӗнеке издательстви, 1967. — 192 с.

Вӑрҫӑран таврӑнсан, ӑна вулӑс тиекӗ, кайран Выселкӑри ял Совет секретарӗн помощникӗ туса хунӑ.
Вернувшись с войны, он заделался волостным писарем, а потом — помощником секретаря сельского Совета в Выселках.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика