Шырав

Шырав ĕçĕ:

тӑрса (тĕпĕ: тӑр) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Апла пулсан, вара эпӗр тӑшман хыҫне тӑрса юлнӑ пулать.
А мы, стало быть, в тылу.

Пӗрремӗш сыпӑк // Никифор Ваҫанкка, Алексей Этмен, Илле Тукташ. Алексеев, М. А. Большевиксем: роман / вырӑсларан Н. Ваҫанкка, А. Этмен, И. Тукташ куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑвашгиз, 1936. — 242 с.

Вӑл вырӑнтан тӑрса уткаласа ҫӳреме тытӑнчӗ, курӑнсах тӑрать ӗнтӗ вӑл хӗпӗртени, хӑрушлӑхран чиперех хӑтӑлса тухнӑ ҫын пек сӑвӑнӑҫлӑ вӑл.
Он встал с места и начал ходить; видно было, что он весь находился под влиянием приятного чувства человека, только что вышедшего из опасности.

18 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Тен, ыран, паянах та-и тен, ҫак ҫынсенчен кашниех вилӗме хирӗҫ тӑрса тухӗ, хаваслӑн та мӑнаҫлӑн тӑрса тухса, пӗр хӑрамасӑр, лӑпкӑн вилсе выртӗ, тен; анчах та этемле мар условисенче, чи сивӗ ӑс-хакӑла та ҫӳҫентерсе яракан условисенче, унтан ниепле хӑтӑлма ҫук чух, пурнӑҫра мӗнпур савӑнӑҫ та вӑл манӑҫа тухни, ӑнланӑва пӗтерсе лартни ҫеҫ.
Завтра, нынче же, может быть, каждый из этих людей весело и гордо пойдет навстречу смерти и умрет твердо и спокойно; но одна отрада жизни в тех ужасающих самое холодное воображение условиях отсутствия всего человеческого и безнадежности выхода из них, одна отрада есть забвение, уничтожение сознания.

17 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Козельцов фельдфебель ӑҫта иккенне ыйтсан, вулаканни шӑпланчӗ, салтаксем хускалма, ӳсӗркелеме, сӑмсисене шӑнкаркалама тытӑнчӗҫ, чылай вӑхӑт сывлӑш ҫавӑрмасӑр тенӗ пек, пӗр чӗнмесӗр ларнӑ хыҫҫӑн ялан ҫапла пулать ӗнтӗ вӑл; кӗнеке вуланине итлесе ларакан ушкӑн патӗнчен, тӳмисене тӳмелекелесе, фельдфебель тӑрса тухрӗ, вӑл салтаксен урисем урлӑ каҫа каҫа, харпӑр урине ниҫта чикме аптӑранисен урисем ҫине пуса-пуса, офицер патне утса тухрӗ.
Когда Козельцов спросил фельдфебеля, чтец замолк, солдаты зашевелились, закашляли, засморкались, как всегда после сдержанного молчания; фельдфебель, застегиваясь, поднялся около группы чтеца и, шагая через ноги и по ногам тех, которым некуда было убрать их, вышел к офицеру.

16 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Козельцов хӑравҫӑ пулман, правительство умӗнче те, полк командирӗ умӗнче те айӑплӑ пулман вӑл, нимӗн туса та айӑпа кӗмен вӑл, ҫапах та полк командирне, нумаях пулмасть хӑй юлташӗ пулнӑ полк командирне курсан унӑн чӗркуҫҫийӗсем чӗтреме тытӑнчӗҫ; ура ҫине пит мӑнаҫлӑн тӑрса итлерӗ вӑл каланине ку полковник.
Хотя Козельцов далеко был не трус и решительно ни в чем не был виноват ни перед правительством, ни перед полковым командиром, он робел, и поджилки у него затряслись при виде полковника, бывшего недавнего своего товарища: так гордо встал этот полковник и выслушал его.

15 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Пӗртен-пӗр чӳречене ҫаплах-ха татти-сыпписӗр бомбардировка сасси чӗтрете-чӗтрете илет, ҫине-ҫинех хӑрушлӑх пуррине аса илтерсе тӑрать вӑл; пӗрре аманнисем курӑнаҫҫӗ пек ӑна, юн курӑнать пек, тепре пӳлӗме чуласа кӗрекен бомбӑсемпе осколкӑсем курӑнаҫҫӗ пек, кӗҫех хӑйне, вилме пуҫланӑскерне, ҫыхса яракан чипер сестра, хӑйне шеллесе макӑракан сестра курӑнса каять, хӑйне уезд хулинчен ӑсатса яракан амӑшне курать вӑл, амӑшӗ, куҫҫуле юхтара-юхтара, хӑват кӳрекен икона умне тӑрса, чун-чӗререн кӗлтӑвать пек, ҫаксене курать те вӑл, каллех ҫывӑрса кайма пултарайманнине туйса илет.
заставлявших дрожать стекла в единственном окне звуках бомбардирования и снова напоминали об опасности: то ему грезились раненые и кровь, то бомбы и осколки, которые влетают в комнату, то хорошенькая сестра милосердия, делающая ему, умирающему, перевязку и плачущая над ним, то мать его, провожающая его в уездном городе и горячо, со слезами, молящаяся перед чудотворной иконой, — и снова сон кажется ему невозможен.

14 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Хӑйӗн шухӑшӗсемпе ҫеҫ, тӑр пӗчченех тӑрса юлсан, Володя чӑн малтан хӑйӗн чунӗнче пӗр савӑнӑҫ та ҫуккине кура, вӑл йӑлтах йӗркерен тухса кайнине кура хӑйӗнчен хӑй йӗрӗннине туйса илчӗ.
Оставшись наедине с своими мыслями, первым чувством Володи было отвращение к тому беспорядочному, безотрадному состоянию, в котором находилась душа его.

— Ах, ан чӑрманӑр тархасшӑн! — терӗ Володя; анчах та юнкер, ҫӳллӗ те платна, ҫамрӑк арҫын, хитре, анчах та пит айван ӑслӑ ҫынӑнни евӗр сӑн-питлӗскер, кровать ҫинчен тӑрса хӑй ҫине шинель уртса ячӗ те, лайӑххӑн вӑранма ӗлкӗреймесӗрех-и тен, пӳлӗмрен тухрӗ.
— Ах, не беспокойтесь, пожалуйста! — сказал Володя; но юнкер, высокий, плотный, молодой мужчина, с красивой, но весьма глупой физиономией, встал с кровати, накинул шинель и, видимо, не проснувшись еще хорошенько, вышел из комнаты.

13 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— А сирӗн япалӑрсем ӑҫта? — сасартӑк ыйтрӗ вӑл Володьӑран, ун умне чарӑнса тӑрса.
— А где ваши вещи? — спросил он вдруг у Володи, останавливаясь против него.

— Ҫапла, — терӗ вӑл, фельдфебель умне чарӑнса тӑрса, — йывӑр лавпа ҫӳрекеннисене ырантан пуҫласа тата тепрер гарнц хушса памалла пулать, унсӑрӑн вӗсем пирӗн ытла начарланса кайрӗҫ.
— Да, — сказал он, останавливаясь против фельдфебеля, — ящичным надо будет с завтрашнего дня еще по гарнцу прибавить, а то они у нас худы.

Ҫак хӑрушӑ вӑхӑтра — вилес умӗн, ҫавӑн пек туйӑннӑ ӑна, — хӑй пӗччен кӑна тӑрса юлнине туйса илни унӑн чӗрине ҫав тери йывӑр та сивӗ чул пек пусӑрӑнтарчӗ.
Это сознание одиночества в опасности — перед смертью, как ему казалось, — ужасно тяжелым, холодным камнем легло ему на сердце.

12 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Сасартӑк вӑл хӑй пӗчченех, тӑр пӗчченех тӑрса юлнине туйса илчӗ.
Он вдруг почувствовал себя совершенно, окончательно одним.

Козельцов вӗсенчен, эсир ӗнер кӑна урасӑр тӑрса юлнӑ Марцов ӑҫтине пӗлместӗр-и тесе ыйтрӗ.
Козельцов обратился к ним с вопросом, не знают ли они, где Марцов, которому вчера оторвало ногу.

11 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Ларӑр, господа, — терӗ офицер, ура ҫине тӑрса.
— Садитесь, господа, — сказал он, вставая.

9 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

5-мӗш станцине пырса ҫитсен, унӑн кӑкӑрӗ хӗртме тытӑннӑ, питне тусан ларса тулнӑ, пӗчченех тӑрса юлнӑ вӑл, унта вал Севастопольрен таврӑнакан курьера тӗл пулнӑ, лешӗ ӑна вӑрҫӑри хӑрушлӑхсем ҫинчен каласа панӑ, 12 сехет хушши кӗтнӗ вӑл хӑйне лав парасса, — ҫакӑн хыҫҫӑн вара вӑл татӑклӑнах ӳкӗнме тытӑннӑ, хӑйне хӑй ҫӑмӑлттайланнӑшӑн ятланӑ, хӑй мӗншӗн хӑранине уҫҫӑнах чухламасӑр, пуласси ҫинчен шухӑшласа, ним ӑнланмасӑр-тумасӑрах, вилме кайнӑпа пӗрех, малалла ҫул тытнӑ.
Когда же он очутился один с изжогой и запыленным лицом, на 5-й станции, на которой он встретился с курьером из Севастополя, рассказавшим ему про ужасы войны, прождал 12 часов лошадей, — он уже совершенно раскаивался в своем легкомыслии, с смутным ужасом думал о предстоящем и ехал бессознательно вперед, как на жертву.

5 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Епле памалла мар-ха, — сасартӑк сӑмах хушрӗ хайхи, крыльца ҫинче смотрительпе ятлаҫса тӑракан офицер, ҫак вӑхӑтра калаҫаканнисем патнелле пырса тӑрса.
— Да как же не дать, — сказал вдруг офицер, бранившийся на крыльце с смотрителем и в это время подошедший к разговаривающим.

«И-их, шӑрши киревсӗр!» — мӗн пурри те ҫакӑ ҫеҫ тӑрса юлчӗ ӗнтӗ ҫынсем хушшинче ҫак этемрен…………
«Ишь, дух скверный!» — вот все, что осталось между людьми от этого человека.

Штабс-капитан каялла таврӑннине курсан, вӑл чӑтма ҫук кӑмӑлсӑрланчӗ, халӗ ӗнтӗ унӑн ӗмӗчӗ татӑлчӗ, халь тин ӗнтӗ вӑл ротӑра офицерсенчен пӗр эпӗ ҫеҫ тӑрса юлтӑм теме пултараймасть.
Который, между прочим, был очень недоволен, что штабс-капитан вернулся и тем лишил его удовольствия сказать, что он один офицер остался в роте.

Ҫапах та, рота умне тӑрса, Праскухинпа пӗрле ложементран тухнӑ чух ӑна хӑйӗн чупма пикеннӗ урисене вӑраххӑнрах уттарма ҫав тери йывӑр пулчӗ.
Несмотря ни на что, однако, ему большого труда стоило удержать свои ноги, чтобы они не бежали, когда он перед ротой, рядом с Праскухиным, вышел из ложементов.

10 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Эпӗ ӗнтӗ ахаль те унтах тӑрса ҫӗр каҫрӑм, кӑштах канам тесе кӑна килтӗм, — терӗ вӑл: — хӑвӑр тӗллӗнех кайса пӑхма пултараймӑр-ши? унта ман помощник Карц лейтенант пур, вӑл сире йӑлтах кӑтартма пултарать.
— Уж я всю ночь там простоял, пришел хоть отдохнуть немного, — сказал он, — нельзя ли вам одним сходить? там мой помощник, лейтенант Карц, вам все покажет.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика