Шырав

Чкалов

Хуранпа шаландӑсем тума, пӑрахут корпусне ҫӗнетме никам та Чкалов пек пултарайман.
Никто не Мог лучше Чкалова сделать котел, шаланду, обновить пароходный корпус.

Унтан Павел Чкалов Чулхулари Сормово заводне ӗҫлеме кӗнӗ.
Потом Павел Чкалов поступил на Сормовский завод в Нижнем Новгороде.

— Чӑн-чӑн Чкалов!
— Настоящий Чкалов!

Валерий Чкалов шартлама сивӗ хӗлле, ҫил-тӑманлӑ февралӗн 2-мӗшӗнче (кивӗ стильпе январӗн 20-мӗшӗнче) 1904-мӗш ҫулта ҫуралнӑ.
Валерий Чкалов родился в разгар суровой вьюжной зимы, 2 февраля (20 января по старому стилю) 1904 года.

Василевӑра ӑна пурте хисеплеҫҫӗ, ӗҫри ҫывӑх помошникӗсем вара, хӑранипе пӗрлех, — Чкалов котельщик, хӑй тӑрӑшса ӗҫленӗ хушӑрах, ыттисене те лайӑхрах ӗҫлеме хистет, — питӗ юратаҫҫӗ.
В Василёве его уважали, а ближайшие помощники любили, хотя и побаивались: на работе котельщик Чкалов отличался требовательностью к себе и к другим.

Василевскри чи лайӑх котельщиксенчен пӗри Павел Григорьевич Чкалов шутланать.
Лучшим василёвским котельщиком считался Павел Григорьевич Чкалов, невысокий кряжистый силач.

Хӑйӗн пултаруллӑхӗ аталаннӑҫемӗн аталанса пынӑ вӑхӑтра Чкалов сарӑмсӑр вилӗмпе пӗтни пирӗн ҫӗршывшӑн питӗ пысӑк ҫухату пулчӗ.
Гибель Чкалова в расцвете его творческих сил страна ощутила как огромную утрату.

Ломоносов ӗмӗтне «вырӑс Колумбӗ» — Чкалов пурнӑҫларӗ.
«Росский Колумб» — Чкалов осуществил мечту Ломоносова.

Пирӗншӗн, поляр летчикӗсемшӗн, Чкалов инҫетри маршрутсем тӑрӑх вӗҫни — халичченхи пур вӗҫевсенчен те йывӑр вӗҫев пулса тӑни, ҫакӑн пек вӗҫевсем ҫинчен халиччен авиаци историйӗ те пӗлменни пӗр тавлашусӑрах паллӑ.
Для нас, полярных летчиков, было бесспорно: перелеты Чкалова по дальним маршрутам — это самые трудные из всех перелетов, какие знала до того времени история авиации.

Чкалов поляр летчикӗ пулман, унччен вӑл нихҫан та Инҫетри Ҫурҫӗрте вӗҫсе курман.
Чкалов не был полярным летчиком, никогда раньше не летал на Крайнем Севере.

…Валерий Чкалов рабочий ҫемйинче ҫуралса ӳснӗ.
…Валерий Чкалов вышел из рабочей семьи.

Астӑватӑп, пӗрремӗш хут инҫете вӗҫсе каяс умӗн, Чкалов мана хӑйӗн самолечӗ ҫинчен хаваслансах ҫапла каласа пачӗ:
Помню, перед первым дальним перелетом Чкалов с восхищением говорил мне о своем самолете:

— Машинӑна юратас, хисеплес пулать, ӑна ирӗккӗн тыткалама юрамасть, — тетчӗ Чкалов яланах.
— С машиной надо обращаться «на вы», с ней нельзя фамильярничать, — всегда говорил Чкалов.

Кашни тӗл пулмассерен мана Чкалов тем тума та пултарни тӗлӗнтерчӗ.
Каждая встреча с Чкаловым открывала мне новые свойства его богатой, многогранной натуры.

Чкалов, йӑл кулса, ман ҫине пӑхса илчӗ…
Чкалов, улыбаясь, посмотрел на меня…

Чкалов машинӑна хуллен аэродрома антарса лартрӗ.
Чкалов осторожно посадил машину на аэродром.

Тӗрессипе каласан, эпӗ Чкалов халӗ те тӗрлӗрен фигурӑсем тума тытӑнать пулӗ, тесе шутланӑччӗ.
Признаться, я ожидал, что и сейчас Чкалов начнет показывав свое мастерство в фигурном полете.

— Мӑнӑн санран пӗр япала ыйтмалли пур, — терӗ Чкалов, — пулӑшӑр-ха, тархасшӑн.
— Я к тебе с просьбой, — сказал Чкалов, — выручи, пожалуйста.

Халӗ акӑ Чкалов ман умра тӑрать.
Сейчас Чкалов стоял передо мною.