Шырав

Шырав ĕçĕ:

илет (тĕпĕ: ил) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Унта вӗсене духовой оркестр кӗтсе илет, ҫынсем саламлама, тав тума пуҫлаҫҫӗ…
Там их встретит духовой оркестр, люди начнут поздравлять и благодарить…

X // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Муклашкаллӑрах ҫӗнӗ суха кассипе, вӑйлӑ аллисемпе плуг тимрине ярса тытнӑ ҫӳллӗ, вӑрӑм уссиллӗ арҫын тайкаланса утса пырать; пӗтӗм кӑкӑрӗпе плуг ҫинелле ӳпӗнсе, вӑл, вӑкӑрсене чарса тӑратма хатӗрленнӗ пек, усси айӗнче кула-кула илет, хӑйӗн пысӑк куҫӗсене вылятса, пӗрре Кондратьев ҫине, тепре Глаша ҫине пӑхать.
По свежей, комковатой борозде, ухватившись руками за чепиги, раскорякой шел рослый усатый мужчина; припадая всей грудью на плуг и как бы силясь остановить быков, он усмехался в усы и задорно посматривал своими большими глазами то на Кондратьева, то на Глашу…

Вӗсем акӑ мӗнрен кулаҫҫӗ: чылай ҫула ҫитнӗ хӗрарӑм шӑтӑка йывӑҫ лартнӑ чухне хӑйӗн мӑнтӑркка пӗвӗпе ҫынсен куҫӗсенчен пытанмалла ҫавӑрӑнать, вара тымарсене тӳрлете-тӳрлете, ҫавӑнтах йывӑҫа хӗрес хывса илет.
Дело в том, что пожилая женщина ставила деревцо в ямку и, поворачиваясь своим грузным телом так, чтобы укрыться от людских глаз, засыпала корешки и тут же украдкой крестила стебель.

VIII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Анчах машина ҫумӑра та, шыв кӳлленчӗкӗсене те асӑрхаман пек туйӑнать, вӑл пылчӑк сирпӗнтерсе хӑвӑрт малалла чупать, пылчӑк сирпӗнчӗкӗсем капотпа умри кантӑк ҫумне ҫыпӑҫа-ҫыпӑҫа лараҫҫӗ, машинӑн малти пайне хытӑ силленипе шӗвек пылчӑк машина ӑшне кӗмеллех сирпӗннӗ чухне шофер пӗр самантлӑха куҫне хупа-хупа илет, вара никам асӑрхамалла мар йӑл кулса, рычаг ҫине урипе шоферсем калашле «пӗтӗм тимӗрне хупламаллах» пусать.
А машина, казалось, не замечала ни дождя, ни калюжин и мчалась так, что только грязные брызги заливали капот и смотровое стекло, в те моменты, когда из-за сильной тряски передней части машины жидкая грязь разбрызгивалась попадая внутрь машины, шофер на минуту закрывал глаза и незаметно ни для кого улыбался, и нажимал ногой на рычаг нажимая, как говорят шоферы, «чтобы закрыть все железо».

VII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Кӑшт ҫутӑпа йӑлтӑртатакан симӗс тӗс йӗри-таврана карса илнӗ; Кубанӗн кукӑр-макӑр юхакан шывӗ хӗвел ҫуттинче ҫулӑм пек йӑлкӑша-йӑлкӑша илет; Кубань леш енчи тӗмӗсемпе катасем епле илемлӗ тумланнӑ — кӑвар пек хӗрлӗскерсем, вӗсем Кубань тӑрӑхӗнчи сӑртсенче пур ҫӗрте те вучахсем пек йӑлкӑшаҫҫӗ.
Зеленые краски озими, чуть поблескивая, разливались от горизонта к горизонту; пламенем вспыхивали на солнце далекие изгибы Кубани, кустарники и лески, кострами горели по всему закубанскому взгорью…

IV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Пӗрне эпӗ паратӑп, теприне эсӗ парсан, виҫҫӗмӗшне вӑл комсомолра илет…
Одна будет моя, и если ты дашь вторую, то третью он возьмет в комсомоле…

I // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Катмар пӗлӗтсем хушшинчен хӗвел пайӑрки сайра-хутра ҫеҫ пӑхкаласа илет; ҫеҫенхирте йӗп-йӗпе, тен, ҫавӑнпа пулӗ, тӗксӗм-сӑрӑ кукурузӑпа юнашар акнӑ кӗрхи тыррӑн анлӑ пуссисем йӑмӑххӑн палӑрса выртаҫҫӗ; ҫумӑр шывӗпе ҫӑвӑннӑ калча сип-симӗс — ҫакӑн пек тап-таса тӗсе ниепле художник та пир ҫине ӳкерме пултарас ҫук пек туйӑнать.
Луч солнца редко где проглядывал сквозь набухшие тучи; степь была мокрая, и, может быть, поэтому рядом с темно-серой кукурузой уж очень ярко выступали просторные площади озими; всходы были свежие, умытые и зеленые-зеленые — кажется, ни один художник не смог бы положить на полотно такую сочную краску.

Тачанка ярӑна-ярӑна илет, кустӑрма шӑлӗсем шакӑртатаҫҫӗ, анчах Хворостянкин салхуланса: ҫапла шухӑшласа пычӗ:
Тачанка покачивалась, гремела ступицами колес, а Хворостянкин хмурился и думал:

XXVII // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Спектакле е кинона лартакан шӑпах ҫакна кӑтартасшӑн тӑрӑшнӑ пулмалла; райком секретарӗ хальхи самантра пӗтӗмпех районти хӗрӳ ӗҫе хутшӑннӑ, ҫавӑнпа ҫак минутра вӑл питех те пысӑк ӗҫ тӑвать; малтанах ҫырса хунӑ доклад ӑна килӗшмест, вӑл унта чи ҫӗнӗ цифрсене кӗртет: е сводкӑсем ҫине пӑха-пӑха илет, е папкӑра выртакан листасем ҫине васкасах темскер ҫырать; хӑйӗн тӗп шухӑшне кӑтартса парас тесе, спектакль е кино лартакан ҫакӑнтах сцена ҫине секретарь помощникне илсе кӗртет, ку — ялан пекех питех те кӑмӑллӑ та нихҫан ҫилленме пӗлмен хӗр пек пулать.
Видно, что постановщик всеми силами старался показать именно то, что секретарь в данный момент весь вошел в кипучую жизнь района и в эту минуту занят чрезвычайно важным делом; что его не удовлетворяет заранее написанный доклад и он пополняет его самыми свежими цифрами: то заглядывает в сводку, то что-то спешно записывает в листы, лежащие в папке; и, чтобы подчеркнуть свою главную мысль, постановщик тут же вводит на сцену помощника секретаря, обычно девушку, с лицом чрезвычайно безобидным.

XXVI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Кам ҫуллахи ир Рощенскире пулса, халь ҫеҫ тухакан хӗвелӗн ҫутӑ пайӑркисем ҫинче садсем симӗс мар, тӗксӗм-кӗрен тӗслӗ пулнине курнӑ, кам ҫулҫӑсем ҫинчи йӑлтӑркка ирхи сывлӑм тумламӗсене, площадьри парк сип-симӗс ешернине, йывӑҫсенчен пӗтӗм урам анлӑшӗпех ӳкекен нӳрлӗ сулхӑна, халӑхпа тулма ӗлкӗрнӗ шавлӑ площаде сӑнанӑ, — ҫав ҫын станицӑн ҫутӑ та кӑмӑла килентерекен сӑнарӗнче тӗлӗнмелле илемлӗхпе ҫамрӑклӑха асӑрхаса илет.
Кто бывал летним утром в Рощенской и видел восход солнца, когда сады в ярких лучах кажутся не зелеными, а темно-розовыми; кто наблюдал красивые искорки росы на листьях, сочную зелень парка на площади, сырой холодок, падающий от деревьев через всю улицу, а площадь уже людную и шумную, — тот во всем этом светлом и мягком-мягком облике станицы замечал необычайную свежесть и молодость.

XXV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Ир те, каҫ та колхозра ҫаврӑнкаласа ҫӳрет, ачине чупса ҫӳренӗ хушӑра ҫеҫ курса илет.
День и ночь все по колхозу кружится, мальчонку на бегу видит.

XXIV // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Гайка ҫавӑрмалли уҫӑ ҫине икӗ аллипе те пусса, вӑл хӗрелсе кайичченех ахлаткаласа илет.
Нажимая обеими руками на гаечный ключ, он багровел и покрякивал.

Тӗрӗс, агрономилле кӑтартса панӑ тарӑнӑш пур ҫӗрте те сухаламаҫҫӗ: пӗр плугӗ тарӑн илет, ҫӗр сийне анлӑн сире-сире пӑрахать, тепри ҫӗр питне кӑна сирсе тухать; тырӑсене те тӗрлӗрен акаҫҫӗ: пӗр ҫӗрте речӗ-речӗпе, тепӗр ҫӗрте шӑйрӑксемлӗ; пӗр ҫӗрте ҫурхи тырӑсем ҫӳллӗ, таса, вӗсене хуҫалла лайӑх тата вӑхӑтра ҫумласа тасатнӑ, теприсене ҫумкурӑкӗ пусса илсе пӗтерсе лартнӑ, — ҫӗрӗҫлекен юлхавланнӑ курӑнать, ҫуркунне тырӑ пӗрчине ҫӗре пӑрахнӑ та, ун ҫинчен манса кайнӑ, анчах хӑй ҫимӗҫне пухма хатӗрленет; кунсӑр пуҫне тата пилӗк пусӑллӑ пусӑҫаврӑнӑшӗпе, тап-таса ҫӗртмепе тата курӑк акнӑ уйпа юнашар халӗ те вилмен карчӑка-йӑранлӑ анасене курма пулать; пӗр сӑмахпа каласан, ҫӗре пур ҫӗрте те пӗр пек ӗҫлесе ҫемҫетмен, анчах плуг хӑйӗн тӗренӗ вӗҫӗпе те пулин пырса тивмен пӗр татӑк ҫӗр те ҫук; хӑшпӗр кая юлнӑ ҫӗрӗҫлекен хӑй пӗлекен тӳремлӗх ҫине пӑхса, ҫакна пӗтӗмпех курать те ирӗксӗрех ҫапла калать:
Правда, не везде глубина вспашки соответствует агроминимуму: один плуг берет глубоко, пласт земли подымает широкий, а другой сдирает лишь корку; посевы тоже есть разные: там рядок в рядок, а там одни огрехи; одни пропашные рослые, чистые, по-хозяйски и вовремя прополоты, а другие зачахли в сорняках — видно, что хлебороб поленился, бросил зерно по весне в почву да и забыл о нем; к тому же можно встретить рядом с пятипольными севооборотами, с чистыми парами и травосеянием живую старушку — чересполосицу; словом, качество обработки поля не всюду одинаковое, но зато, кажется, уже нет такого клочка земли, которого не коснулся бы плуг хотя бы кончиком своего лемеха, так что иной запоздавший хлебороб взглянет на знакомую равнину, увидит все это и невольно скажет:

XXI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Улӑм силлекен хатӗр айӗнче тата аласем арпа кӑларса пӑрахнӑ ҫӗрте те ҫутӑ пайӑркисем ялкӑшаҫҫӗ, ҫавӑнпа сӗтӗрмелли хатӗр ҫине ӳкекен улӑм кӗмӗл пек ҫутала-ҫутала илет.
Из-под соломотряса и там, где решета выбрасывали полову, пробивались яркие пучки света, отчего падавшая на волокушу солома отсвечивала серебром.

XI // Александр Яндаш. Бабаевский, Семен Петрович. Ҫӗр ҫинчи ҫутӑсем: роман; вырӑсларан Исаак Никифоров куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1952. — 7–514 с.

Евсей хӑйне ҫак кун тӳссе ирттерме тивнӗ икӗ аван мар ӗҫ ҫинчен тӗплӗн каласа парать, Артамашов пӗрре ӑна хӗрхенсе пуҫне суллать, тепре хӑйӗн тусӗ ҫине ачашшӑн пӑхса илет.
Евсей подробно излагает Артамашову обе неприятности, которые пришлось пережить ему в этот день, Артамашов то сочувственно качает головой, то ласково смотрит на своего друга.

Сана ӗҫшӗн тивекен укҫана Тутаринов хӑйӗн хӑтланӑвӗсене валли илет.
То, что тебе причитается за труд, забирает Тутаринов…

Хӗвел тухиччен тӗмсемпе сӑртсемлӗ ҫеҫенхире шурӑ тӗтре хупӑрласа илет; вӑл хум пек кӑтрашкаланса выртать, вара ҫакӑн пек ир ту ҫине улӑхса пӑхсан, станица хӑйӗн сачӗсемпе, ҫурт-йӗрсен тӑррисемпе пӗлӗт ӑшӗнче чӳхенсе ярӑннӑ пек курӑнать…
Еще не всходит солнце, а вся степь с ее частыми курганами и пригорками уже охвачена белым паром: он лежит упругими волнами, и если посмотреть в такое утро с горы, то покажется, будто станица, со всеми своими садами и крышами строений, чуть покачивается и плывет в облаках…

Вӑл хаххулсем тӑхӑнакан йышши хӑйӗн хӑтсӑр та ҫӗтӗк йӗпе аттине пылчӑк ҫийӗпе йывӑррӑн сӗтӗрсе утать, урине ярса пусмассеренех кукӑр авӑрлӑ юман туйи ҫине тайӑна-тайӑна илет.
Он шел, тяжело двигая по грязи мокрыми и разбившимися грубыми хохлацкими сапогами и через шаг равномерно подпираясь дубовой клюкой.

II // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

Шутланӑ хушӑрах хӑй алӑк ҫинелле пӑхкаласа илет, пысӑк пӳртри сасӑсене тӑнласа итлекелет.
Он считал, поглядывая на дверь и прислушиваясь к голосам в большой избе.

I // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

Вӑл жилеткине темиҫе хутчен те чӗркесе, саркаласа пӑхрӗ, тӑхӑна-тӑхӑна та пӑхкалать, Корней ҫине пӑхса йӑл кулкалать те хӑйӗн аллине чуптуса илет.
Он укладывал и развертывал ее, надевал ее и целовал свою руку, глядя на Корнея, и улыбался.

I // Феодосия Ишетер. Лев Толстой. Повеҫсемпе калавсем. Чӑваш АССР государство издательстви, 1961. — 93–110 стр.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика