Шырав

Шырав ĕçĕ:

хунӑ (тĕпĕ: хур) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Мӗнпур укҫи ман ҫакӑ, теекен Козельцов тӗп-тӗрӗссинех каламан-мӗн: унӑн тата тепӗр 4 ылтӑн пулнӑ, пӗр-пӗр чух кирлӗ пулӗҫ-ха тесе, вӑл вӗсене ҫан ӑшне ҫӗлесе хунӑ, анчах та вӑл хӑйне хӑй ку ылтӑнсене темӗнле пулсан та тивместӗп тесе сӑмах панӑ пулнӑ.
Сказав, что это были все его деньги, Козельцов говорил не совсем правду: у него было еще 4 золотых, зашитых на всякий случай в обшлаге, но которые он дал себе слово ни за что не трогать.

7 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Виҫӗ уйӑх хушши ҫӳренӗ вӑл станцисем тӑрӑх, пӗр станцирен теприне ҫитнӗ, кашни станцире пекех ун Севастопольрен таврӑнакан офицерсене кӗтсе илме тӳр килнӗ, офицерӗсем ӑна хӑрушла ӗҫсем ҫинчен кала-кала панӑ, ҫакна пула ӗнтӗ унӑн халь кӑна асӑннӑ сисӗм-туйӑмӗ вӑй илсех пынӑ, юлашкинчен вара ку сисӗм-туйӑм ӑна, мӗскӗн офицере, П-ра пурӑннӑ чух хӑйне хӑй темӗн те пӗр тума пултаракан герой вырӑнне хураканскере, пӗтерсех хунӑ, Дуванкоя ҫитнӗ тӗле вӑл мӗскӗн хӑравҫӑ пулса тӑнӑ, пӗр уйӑх маларах корпусран действующи ҫара каякан ҫамрӑксемпе пӗрлешсе кайнӑскер, вӑл, халь ӗнтӗ эпӗ юлашки кунсене пурӑнса ирттеретӗп тесе шухӑшлаканскер, мӗн май килнӗ таран хулленрех кайма тӑрӑшнӑ, кашни станцирех кроватьне сӳте-сӳте пуҫтарнӑ, ҫула каймалли пӗчӗкҫеҫ чемоданне уҫа-уҫа чӑрманнӑ, преферансла вылянӑ, жалоба кӗнеки ҫине вӑхӑта ирттермелли япала ҫине пӑхнӑ пек ҫеҫ пӑхнӑ, хӑйне лашасем паман чух савӑннӑ.
Чувство это в продолжение 3-месячного странствования по станциям, на которых почти везде надо было ждать и встречать едущих из Севастополя офицеров с ужасными рассказами, постоянно увеличивалось и наконец довело до того бедного офицера, что из героя, готового на самые отчаянные предприятия, каким он воображал себя в П., в Дуванкуй он был жалким трусом; и, съехавшись месяц тому назад с молодежью, едущей из корпуса, он старался ехать как можно тише, считая эти дни последними в своей жизни, на каждой станции разбирал кровать, погребец, составлял партию в преферанс, на жалобную книгу смотрел, как на препровождение времени, и радовался, когда лошадей ему не давали.

5 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

— Пӗлетӗр-и эсир, капитан, — хӑйӗн сӑмахне малалла тӑсрӗ чей тултараканни, хӑрах алӑсӑрри еннелле ҫаврӑнса, вӑл ӳкернӗ ҫӗҫҫе ҫӗртен илсе хунӑ май, — Севастопольре лашасем ҫав тери хаклӑ терӗҫ пире, эпир вара пӗрлешсе Симферопольте лаша туянтӑмӑр.
— Вы можете себе представить, капитан, — продолжал разливавший чай, обращаясь к безрукому и поднимая ножик, который уронил этот, — нам сказали, что лошади ужасно дороги в Севастополе, мы и купили сообща лошадь в Симферополе.

4 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ыттисем ҫине йӗрӗнсе пӑхаҫҫӗ теме ҫук ӗнтӗ вӗсене, анчах хӑйсене хӑйсем вӗсем темӗнле, ыттисенчен маларах хунӑ пекрех тыткалаҫҫӗ, укҫа-тенкӗ ытларах пулнинчен те, тата хӑйсем генералсемпе питӗ ҫывӑх пулнӑран та килет ӗнтӗ ку.
Не то чтобы видно было презрение в их манере, но какое-то самодовольное спокойствие, основанное частью на деньгах, частью на близких сношениях с генералами, — сознание превосходства, доходящее даже до желания скрыть его.

3 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ку сӗтел умӗнче чи йышлӑ ушкӑн ларать: ҫыхса тунӑ ҫӗнӗ архалук тӑхӑнса янӑ ҫамрӑк та уссисӗр офицер чейнике вӗретнӗ шыв тултарать (архалукне хӗрарӑм халатӗнчен тунӑ, пулас, вӑл); пӳлӗм кӗтессисенче, унта та кунта, тата тепӗр тӑватӑ офицер лараҫҫӗ, леш офицер пекех, пурте ҫамрӑкскерсем хӑйсем: вӗсенчен пӗри, пуҫ айне темӗнле кӗрӗк хунӑ та, диван ҫинче ҫывӑрать; тепри, сӗтел умӗнче тӑраканни, сӗтел хушшинче ларакан алӑсӑр офицере така ашӗ касса парать.
Сидела главная группа: молодой безусый офицер в новом стеганом архалуке, наверное, сделанном из женского капота, доливал чайник; человека 4 таких же молоденьких офицеров находились в разных углах комнаты: один из них, подложив под голову какую-то шубу, спал на диване; другой, стоя у стола, резал жареную баранину безрукому офицеру, сидевшему у стола.

Ҫиелтен пӑхсан кӑна харсӑр пек курӑнакан, чапа е мухтава тухас кӑмӑл хӗтӗртнипе кӑна хавхаланакан Калугин та, ним тӗшне тӑман сиенсӗр Праскухин та, вӑл тӗншӗн, престолпа отечествӑшӑн пуҫне хунӑ пулин те, хӑюсӑр та ытлашши ӑслах мар Михайлов та, шухӑш енчен ҫирӗпленсе, йӗркене кӗрсех ҫитеймен пӗчӗкҫӗ ача Пест та, — пӗри те киревсӗр ҫын е повеҫӗн геройӗ пулма пултараймаҫҫӗ.
Ни Калугин с своей блестящей храбростью (bravoure de gentilhomme) и тщеславием, двигателем всех поступков, ни Праскухин, пустой, безвредный человек, хотя и павший на брани за веру, престол и отечество, ни Михайлов с своей робостью и ограниченным взглядом, ни Пест — ребенок без твердых убеждений и правил, не могут быть ни злодеями, ни героями повести.

16 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Шурӑ тутӑр татӑкӗсене пытарса хунӑ ӗнтӗ — каллех вилӗмпе асап тупписем шӑхӑраҫҫӗ, каллех таса та айӑпсӑр юн юхать, йынӑшни, ылханни илтӗнсе тӑрать.
Белые тряпки спрятаны — и снова свистят орудия смерти и страданий, снова льется невинная кровь и слышатся стоны и проклятия.

Ҫак вӑхӑтра шӑпах рота умӗнче ҫулӑм йӑлтлатса илнӗ, чӑтма ҫук хӑрушшӑн кӗрслетни илтӗнсе кайнӑ, пӗтӗм ротӑна хупласа хунӑ ку сасӑ, унтан вара ҫӳлте, сывлӑшра чул муклашкисемпе осколкӑсем шӑхӑрни илтӗннӗ (сахалран та тепӗр 50 ҫекундран пӗр чулӗ ҫӳлтен ӳксе пӗр салтак урине лексе амантнӑ).
В это время перед самой ротой мгновенно вспыхнуло пламя, раздался ужаснейший треск, оглушил всю роту, и высоко в воздухе зашуршели камни и осколки (по крайней мере, секунд через 50 один камень упал сверху и отбил ногу солдату).

11 // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Тӑпраллӑ урайӗ тикӗс мар, чӳречисем чалӑшса кайнӑ, кантӑкӗсене хутпа саплакаласа пӗтернӗ, хӑйӗн кивӗ кровачӗ тӗлӗнче кавир тата икӗ Тульски пистолет ҫакӑнса тӑраҫҫӗ, кавире ҫинче амазонка ӳкерчӗкӗ, унтах хӑйпе пӗрле пурӑнакан юнкерӑн кровачӗ ларать, ун вырӑнӗ ҫинчи ҫивиттийӗ таса мар; вӑл хӑйӗн Никитине курчӗ, сапаланчӑк, ҫулланса пӗтнӗ ҫӳҫ-пуҫлӑскер вӑл, хыҫкаланса, урайӗнчен тӑчӗ; хӑйӗн кивӗ шинелне, сӑран аттисене, хӑйне валли бастиона илсе кайма хатӗрлесе хунӑ япаласен ҫыххине курчӗ.
С земляным неровным полом и кривыми окнами, залепленными бумагой, свою старую кровать с прибитым над ней ковром, на котором изображена была амазонка и висели два тульские пистолета, грязную, с ситцевым одеялом постель юнкера, который жил с ним; увидал своего Никиту, который с взбудораженными сальными волосами, почесываясь, встал с полу; увидал свою старую шинель, личные сапоги и узелок, приготовленные для него на бастион.

Ҫак принципа Райтсем хӑйсен аэронавтика тӗлӗшӗпе тӑвакан пур сӑнавӗсем никӗсне хунӑ.
Этот принцип Вильбур и Орвилль Райт положили в основу каждого своего опыта.

6. Вӗсен пуҫне аэроплан тӑвас шухӑш епле пырса кӗнӗ // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Ачасем Эда темле «Джемс» тесе чӗннӗ, кайран Джемми ят хунӑ.
Почему-то они звали Эда Джемс, затем Джемс превратился в Джемми.

4. Хут ҫӗленсем, бейсбол, шинни // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Вӗсем хӑйсен пӗчӗк «сара ҫерҫинчен» ӳкерсе тата пысӑк машина тума шутласа хунӑ.
Они решили сделать еще большую машину — точное повторение их крошечной «летучей мыши».

3. Иккӗмӗш «ҫара ҫерҫи» // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Унта вӗсем кӑвайт хунӑ, паранкӑ пӗҫернӗ, пулӑ тытнӑ, сулӑсем ҫинче ишсе ҫӳренӗ.
Там они разводили костер, варили картошку, плавали на плоту, удили рыбу.

2. Райт килйышӗ // Ярукка Сантри. Чарнлей, М. Райтсем: (Вильбурпа Орвиль) / А. И. Ярлыкин куҫарнӑ; ред. Н. Васянка. — Шупашкар: Чӑвашсен патшалӑх издательстви, 1936. — 110 с.

Юнкер Михайлов умне, темӗнле, хӑйне хӑй ытла пысӑк ҫын вырӑнне хунӑ пекрех пӑхса илсе, яшт тӑрса картусне хывса сывлӑх сунчӗ пулин те, ҫырлахнӑ кӑмӑллӑ Михайлов уншӑн кӳренмерӗ.
Он нисколько не огорчился подозрительно-высокомерным выражением, с которым юнкер вытянулся и снял перед ним фуражку.

Кунта вара пылчӑк, йӗри-тавра тӑпра тултарнӑ корзинкӑсем, тӑпра купаласа тунӑ хӳтлӗхсем, нӳхреп пек алтнӑ шӑтӑксем, платформӑсем, ҫӗр пӳртсем; ҫав ҫӗр пӳртсем ҫинче ҫав тери пысӑк чугун тупӑсем лараҫҫӗ, тирпейлӗн купаласа хунӑ етресем выртаҫҫӗ.
окруженное со всех сторон турами, насыпями, погребами, платформами, землянками, на которых стоят большие чугунные орудия и правильными кучами лежат ядра.

Севастополь декабрь уйӑхӗнче // Василий Алагер, Стихван Шавли. Толстой Л.Н. Севастополь калавӗсем: калавсем. — Шупашкар: Чӑвашгосиздат, 1942. — 238 с.

Ку пӗлӗтсем хӗвеле хупласа хунӑ; ҫӳлтен темӗнле салхуллӑ йӗпхӳ пӗрӗхсе тӑрать, вӑл пӳрт тӑррисене, тротуарсене тата салтак шинелӗсене йӗпетет…
Сырые тучи и закрыл солнце; какая-то печальная изморось сыплется сверху и мочит крыши, тротуары и солдатские шинели…

Вӗсен умӗнче пӑрҫапа котлет хунӑ турилккесем лараҫҫӗ.
За тарелками котлет с горошком.

Сулахайра пӗр илемлӗ пӳрт ларать, ун карнизӗ ҫумне ҫапса хунӑ виҫкӗтеслӗ хӑма ҫинче римски цифрӑсем, пӳрт крыльци умӗнче салтаксем тата юнланса пӗтнӗ носилкӑсем тӑраҫҫӗ, — ӑҫта пынӑ унта вӑрҫӑ лагерӗн кӑмӑла сивӗтекен йӗррисене куратӑр эсир.
Налево красивый дом с римскими цифрами на фронтоне, под которым стоят солдаты и окровавленные носилки, — везде вы видите неприятные следы военного лагеря.

Сылтӑм енче урама баррикадӑпа пӳлсе хунӑ, ун ҫинче, амбразурӑсенче, темӗнле пӗчӗк тупӑсем лараҫҫӗ, вӗсем патӗнче пӗр матрос чӗлӗм турткаласа тӑрать.
Направо улица загорожена баррикадой, на которой в амбразурах стоят какие-то маленькие пушки, и около них сидит матрос, покуривая трубочку.

Кухньӑра вӗсем валли матрац сарнӑ, минтер хунӑ сарлака сак яланах хатӗр тӑрать.
В кухне для них всегда стоит несколько топчанов с матрацами и подушками.

Награда // Тани Юн. Карнаухова И. В. Туслӑ ачасем: повесть. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1953. — 256 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика