Шырав

старик

старик

Вара старик, хӑйӗн поршнисемпе сасӑсӑр пусса, ҫӑра сӗм вӑрманалла кӗрекен ансӑр ҫул тӑрӑх малалла утрӗ.
И старик, неслышно ступая в своих поршнях, пошел вперед по узкой дорожке, входившей в густой, дикий, заросший лес.

— Ша! халь ан шарла, — каллех пӑшӑлтатса пӳлчӗ ку калаҫӑва старик, — итле анчах.
— Шш! теперь молчи, — опять шепотом перервал старик этот разговор, — только слушай.

Калаҫса пӗр ҫӗр утӑм кайсан, старик каллех чарӑнчӗ те ҫула урлӑ выртакан ҫинҫе патак татӑкӗ ҫине кӑтартрӗ.
Пройдя шагов сто в разговорах, старик опять остановился и указал на хворостинку, которая лежала через дорогу.

Каҫхине кӑтартӑп, — терӗ старик, хӑйӗн юратнӑ Лямӗ ҫине кӑтартса.
Вечером докажу, — сказал старик, указывая на своего любимца Ляма.

— Суятӑн, — кӑшкӑрчӗ старик, чарӑнса тӑрса.
— Хвастаешь! — крикнул старик, останавливаясь.

Юратмастӑп, — тавӑрчӗ старик.
Не люблю, — отвечал старик.

— Аннеҫӗм! — терӗ старик, хӗре ярса тытма шутланӑ пек туса.
— Мамушка! — проговорил старик, делая вид, что хочет схватить ее.

Э-эх! — тӗре старик.
Э-эх! — отвечал старик.

— Таса калаҫать, — мӑкӑртатрӗ старик.
— Чисто говорит, — пробормотал старик.

— Ку пирӗн Египет Нимврочӗ, — терӗ вӑл мӑнаҫлӑн кулкаласа, Оленина тата старик ҫине кӑтартса.
— Это наш Нимврод египетский , — сказал он, с самодовольною улыбкой обращаясь к Оленину и указывая на старика.

— Тӗл пулас пулсан та, вӑл пирӗнтен ӑслӑрах, — терӗ Оленин старик каҫхине каланӑ сӑмахсене тепӗр хут — ӑна улталаймӑн.
— Да хоть и застанешь, так он умней нас, — сказал Оленин, повторяя слова старика, сказанные вечером, — его не обманешь.

Пирӗн пек калаҫмастӑн, шуйттан! — кӑшкӑрчӗ ун ҫине старик, хӑйӗн шӑл тунисене кӑтартса.
Не по-нашему лопочешь, черт! — кричал на него старик, оскаливая корешки своих зубов.

— Штраф! — кӑшкӑрчӗ старик.
— Штраф! — кричал старик.

Тӑр, хӑвӑртрах! — кӑшкӑрчӗ старик.
А ты вставай! Живо! — кричал старик.

Вара старик хӑйӗн вӗҫӗ-хӗррисӗр историйӗсене калама пуҫланӑччӗ.
И старик начал было рассказывать свои бесконечные истории.

Ну, «Мандрыче» юрласа илтӗн те тӳрре тухрӑн, — старик хӑй те кулса ячӗ.
Ну, пропел «Мандрыче», да и прав, — и старик сам засмеялся.

— Ӗмӗр-ӗмӗр, — тепӗр хут каларӗ старик.
— Веко-веко-любче, — повторил старик.