Шырав

Уча

Шартлама сивӗ-и, ҫил шӑхӑрать-и, Уча пурпӗр кашни ирех ҫапла ҫӑвӑнать.
Так Уча поступал каждое утро, не обращая внимания на непогоду.

Шӑмшакӗ те, пуҫӗ те чӑтма ҫук ыратать халь унӑн, — ку пӗтӗмпех тӗлӗк курнинчен килет тесе, Уча пит ҫуса хырӑнма шутларӗ.
Что у него болит голова просто потому, что он плохо спал, прежде всего Уча решил умыться и побриться.

Кӑштах лӑплансан, Уча ӗнерхи куна, иртнӗ каҫа аса илчӗ те тӗлӗнсех кайрӗ:
Но, успокоившись немного и припомнив все, что случилось вечером и ночью, Уча словно ощутил укол в сердце:

Ай сехре! — терӗ Уча шӑппӑнраххӑн, унӑн хӑй тӗлӗкне хӑвӑртрах Павӑла пӗлтерес килчӗ.
Ужас! — негромко произнес Уча, и ему захотелось тут же все рассказать Павле.

Уча чӗтресе илчӗ.
Уча вздрогнул.

Уча с криком вскочил и очнулся.

Комиссар мана тивӗҫлипех вӑрҫрӗ, — суйрӗ Йевта, вӑл Уча е Павӑл хӑйсемех ӑна ҫавна-ҫавна каланӑ тесе вӗҫкӗнленме хӑнӑхнине пӗлсе, ыттисем кулчӗҫ.
Ну и досталось мне от комиссара! — врал Евта под смех окружающих, все знали, что он любит хвастаться, будто Уча и Павле оказывают ему особое доверие.

Уча яшкана ыттисене те валеҫсе парсан, Йевта ҫилленчӗ те ӑна урӑх слива та нихҫан сӗнместӗп тесе тупа турӗ.
Когда Уча делился с другими, Евта сердился и клялся, что никогда больше не даст ему даже сливы.

Ҫуркунне вӑл пӗррехинче кӑмпа яшки пӗҫерсе Уча патне вӑрттӑн илсе пынӑччӗ.
Весной он варил грибной суп, который любил Уча, и потихоньку приносил ему.

Пӗр шутласан, Уча ҫывӑрман пек те туйӑнать Павӑла, анчах вӑл калаҫу пуҫлама хӑяймасть.
Казалось даже, что Уча не спит, Павле колебался — не начать ли разговор сразу, сейчас же?

Хӑй ҫине Павӑл пӑхнине туйнӑ пек, Уча йӑшӑлтатса илчӗ, питне вучах еннелле ҫавӑрса хучӗ.
Уча завозился, словно почувствовал взгляд Павле, и повернулся лицом к огню.

Эсӗ, Уча, тӗрӗс каламастӑн!
Ты ошибаешься, Уча!

Санран опытлӑрах салтак Уча яланах тӗрӗс туман-и вара?
Разве Уча — он лучший солдат, чем ты, — не был всегда прав?

Табак туртса пӗтерсен Уча та шинельпе пӗркенсе выртрӗ.
Докурив папиросу, лег и Уча, накрывшись шинелью.