Шырав

Шырав ĕçĕ:

хушшинче (тĕпĕ: хушӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Фома биржӑра, пинсемпе ҫавӑрттаракан хисеплӗ ҫынсен йӑславӗпе калаҫӑвӗ хушшинче, пулма юратнӑ; хӑйсенчен чухӑнрах промысла ҫыннисем ӑна хисепшӗн алӑ тытни, вӗсем унпа, Фома Гордеевпа, калаҫни унӑн кӑмӑлне илӗртнӗ.
Фоме нравилось бывать на бирже, в шуме и говоре солидных людей, совершавших тысячные дела; ему льстило почтение, с которым здоровались, разговаривали с ним, Фомой Гордеевым, менее богатые промысловые люди.

III // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Ун ҫинчен хула хушшинче ырӑ калаҫман.
О ней говорили дурно.

Юлташусене пӑхкаларах суйла, мӗншӗн тесен, ҫынсем хушшинче чир пек ерекеннисем пур…
Товарищей выбирай себе с оглядкой, потому что есть люди, которые заразны, как болезнь…

Ефим тӗрӗс каланӑ: ҫак кунсем хушшинче Фома сасартӑк улшӑнса кайнӑ.
Ефим говорил верно: за эти дни Фома резко изменился.

Вӑл пӑрахут ҫинче ирхи чей ӗҫсе ларнӑ, унпа пӗрле сӗтел хушшинче Ефим тата тырӑ йышӑнакан пӗр куҫлӑхлӑ улпут — земство служащийӗ, хӗрлӗ ҫӳҫлӗ, вӑйсӑр куҫлӑ ҫын пулнӑ.
Он сидел за столом на тенте парохода, пил чай с Ефимом и приемщиком хлеба, земским служащим, рыжеватым и близоруким господином в очках.

Любовь темӗнле гимназистсемпе пӗлӗшлӗ пулнӑ: чӑн ӗнтӗ, вӗсен хушшинче Фоман ӗлӗкхи юлташӗ Ежов та пулнӑ, ҫапах Фоман вӗсен енне кӑмӑл туртсах кайман, вӗсен компанийӗнче вӑл хӑйне хӗсӗккӗн туйнӑ.
Любовь была знакома с какими-то гимназистами, и хотя между ними был Ежов, старый товарищ, но Фому не влекло к ним, в их компании он чувствовал себя стесненным.

Ҫапла ӗнтӗ, пӗрремӗш кранран сакӑр сехет хушшинче хӗрӗх сакӑр витре юхса тухнӑ…
Ну вот, из первого крана в шесть часов вытекло сорок восемь вёдер…

Пӗр сехет хушшинче сакӑр витре юхнӑ…
В час вытекло восемь ведер…

Парта хушшинче Фомапа ҫуммӑн ларакансенчен пӗри, — лара-тӑра пӗлмен пӗчӗкҫеҫҫӗ ача, хуп-хура йӑлтӑркка шӑши куҫлӑскер, — сиксе тӑнӑ та, партӑсен хушшипе ӑҫта килчӗ унта тӗкӗнсе, пуҫне вӑр-вар вылятса, мала тухнӑ.
Один из соседей Фомы по парте, — непоседливый маленький мальчик с черными мышиными глазками, — вскочил с места и пошел между парт, за всё задевая, вертя головой во все стороны.

Ырӑ ҫын ҫавсен хушшине лексен, таса панулми ҫӗрӗккисен хушшинче мӗнле пӑсӑлать — ҫавӑн пекех пӑсӑлма пултарать… ытла та ҫамрӑк-ха эс, акӑ мӗн, — ман сӑмахсене ӑнланма пултараймастӑн…
И хороший человек среди них — как свежее яблоко среди гнилых — испортиться может… мал ты, вот что, — не можешь ты понимать моих слов…

II // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Шыв айӗнчен йывӑҫ тӑррисем пӑха-пӑха юлнӑ, хӑш тӗлте вӗсем, шыв айне пулнӑскерсем, хӑйсене уйрӑм утрав пек лаппи-лаппипе хумсем хушшинче ларнӑ.
Из воды смотрят вершины деревьев, иногда целые купы их затоплены разливом и стоят среди волн, как острова.

II // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Унта та, кунта та ик енӗпех ялсем курӑна-курӑна кайнӑ, пӳртсен чӳречисем ҫинче тата улӑм ҫивиттисем ҫинче хӗвел вылянӑ; симӗс йывӑҫсем хушшинче чиркӳ хӗресӗсем йӑлтӑртатнӑ, ҫил арман ҫунаттисем юлхавлӑн ҫаврӑннӑ, завод мӑрйинчен хура тӗтӗм явӑнса хӑпарнӑ.
То тут, то там, по горе и в лугах, являются селенья, солнце сверкает на стеклах окон изб и на парче соломенных крыш, сияют, в зелени деревьев, кресты церквей, лениво кружатся в воздухе серые крылья мельниц, дым из трубы завода вьется в небо.

II // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Купецсем хушшинче вӑл ятлӑ ҫын пулнӑ, ӑна — «ӑс-пуҫлӑ, мимеллӗ», — тесе хисепленӗ, хӑй те вӑл хӑйсен йӑхӗн аваллӑхне палӑртма юратнӑ:
Среди купечества он пользовался уважением, славой «мозгового» человека и очень любил ставить на вид древность своей породы, говоря сиплым голосом:

II // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Шӑп ҫав картсем хушшинче ӗнтӗ Маякин тепӗр мӑшӑр куҫне, тепӗр тутине майлӑ вӑхӑт ҫитиччен пытарса усранӑ пек туйӑннӑ, майлӑ вӑхӑт ҫитсен, вӑл вара тӗнче ҫине йӑлтах урӑх куҫсемпе пӑхса, йӑлтах урӑх кулӑпа кулмалла пек туйӑннӑ.
Но за морщинами Маякин как бы прятал и глаза и губы, — прятал до времени, а когда оно наступит, Маякин посмотрит на мир иными глазами, улыбнется иной улыбкой.

II // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Халь ӗнтӗ Игнат — арӑмӗ хӑйне нихҫан та, нимӗн тӗлӗшпе те парӑнас ҫуккине, ҫавна пула вӗсен хушшинче йывӑр кӗрешӳ ҫыхланса каяссине лайӑх пӗлнӗ.
Он почувствовал, что жена ни в чем и никогда не уступит ему и что между ним и ею должна завязаться упорная борьба.

I // Митта Ваҫлейӗ. Горький М. Фома Гордеев: роман. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1955. — 288 с.

Нервӑсене пӗтерме-и, е халӑх хушшинче ӗҫлеме?
Нервы себе трепать или вести массовую работу?

VIII // Геннадий Пласкин. Чжоу Ли-бо. Ҫил-тӑвӑл: роман; Г. Пласкин куҫарнӑ; В. Рудманӑн умсӑмахӗ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1958. — 429 с. — 13–429 с.

Халӑх хушшинче калаҫма пуҫларӗҫ.
В толпе пошли разговоры:

Вӑл кӗсйинчен пирус кӑларчӗ те, пӗрне сӗтел хушшинче ларакан Лю Шэня сенчӗ.
Он достал из кармана папиросы и предложил одну Лю Шэну, сидевшему на столе.

Хань Лао-лю халӑх хушшинче хӑйӗн ҫемйине, тӑванӗсемпе тус-йышӗсене, Хань Вӑрам Мӑя тата Ли Чжэнь-цзяна курчӗ.
Хань Лао-лю увидел в толпе свою семью, родственников и друзей, Ханя Длинную Шею и Ли Чжэнь-цзяна.

Ҫумкурӑк хупласа лартрӗ, шыв ҫаплах йӑрансен хушшинче тӑрать… — пӑтраштарса ответ пачӗ Тянь.
Сорняк задавил, а меж грядками все вода стоит… — рассеянно ответил Тянь.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика