Шырав

Шырав ĕçĕ:

Хӑрушӑ сăмах пирĕн базăра пур.

Хӑрушӑ (тĕпĕ: хӑрушӑ) сăмах форми çинчен тĕплĕнрех пăхма пултаратăр.

Вара ӑна сасартӑк калама ҫук хӑрушӑ пулса тӑчӗ.
И вдруг ому стало страшно жутко.

XX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Анчах та, старик мӗнле асӑрханса та вӑрттӑн утни ҫине пӑхса, вӑл ыйтма хӑймарӗ — хӑрушӑ пирки ҫакӑн пек вӑрттӑн пымалла-ши е сунар ӗҫӗ ҫапла тума хушать?
Но глядя на таинственность, с которою шел старик, он не решался спросить и был в сомнении, опасность или охота причиняли эту таинственность.

XIX // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Хӑрасса вӑл хӑраман, анчах та хӑй вырӑнӗнче урӑх ҫын пулсан, вӑл ҫынна хӑрушӑ пулма пултарнине туйнӑ, ҫавӑнпа та вӑл, тӗтреллӗ нӳрлӗ вӑрманалла уйрӑммӑнах хытӑ тинкерсе, сайра та вӑйсӑр сасӑсене итлесе, пӑшалне алӑран алла куҫарнӑ тата хӑйӗн кӑмӑллӑ та ҫӗнӗ туйӑм пуррине сиссе пычӗ.
Не то чтоб ему было страшно, но он чувствовал, что другому на его месте могло быть страшно, и, с особенным напряжением вглядываясь в туманный, сырой лес, вслушиваясь в редкие слабые звуки, перехватывал ружье и испытывал приятное и новое для него чувство.

Вӑрманта хӑрушӑ пулнине, абрексем яланах ҫак вырӑнсенче пытанса ҫӳренине Оленин пӗлнӗ.
Оленин знал, что в лесу опасно, что абреки всегда скрываются в этих местах.

Хӑрушӑ вӑхӑтсенче вӑл хӑйне хӑй аван тыткаларӗ, ыттисенчен пӗрре те кайра пулмарӗ, ӑна та паттӑр кавказ ҫыннисен йышне йышӑнчӗҫ.
Вспоминал, что в опасности он вел себя хорошо, что он не хуже других и принят в товарищество храбрых кавказцев.

XI // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Вӑл похода, иртсе кайнӑ хӑрушӑ вӑхӑтсене аса илет.
Он вспоминал поход, миновавшую опасность.

Пӗр станцӑра смотритель нумаях пулмасть ҫул ҫинче пулса иртнӗ пӗр хӑрушӑ вӗлерӳ ҫинчен каласа пачӗ.
На одной станции смотритель рассказал недавно случившееся страшное убийство на дороге.

III // Иван Васильев, Григорий Краснов-Кӗҫӗнни. Толстой, Лев Николаевич. Казаксем: повесть; вырӑсларан И.С. Васильевпа Г.И. Краснов куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш АССР государство издательстви, 1956. — 3–136 с.

Халӗ ӗнтӗ ҫӗрле станицӑсенчен кӑларса ямаҫҫӗ, каҫ пулсанах хӑрушӑ теме пуҫлаҫҫӗ.
Ночью уже не пускали из станиц и вечером говорили, что опасно.

О, мӗнлерех хӑрушӑ ҫакӑ!
О, как это ужасно!

XXII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Ӗҫӗ хӑрушӑ сӑмахсенче мар, ман хаклӑ ачамҫӑм, ӗҫӗ акӑ мӗнре: ҫав фантастсенчен кирлӗреххи, усӑллӑраххи тӗнчере урӑх нимӗскер те ҫук, вӗсем пирки вара халлӗхе сахаллӑшсем кӑна ӗмӗтленеҫҫӗ-ха.
Дело не в страшных словах, мой дорогой мальчик, дело в том, что нет на свете ничего практичнее, чем те фантазии, о которых теперь мечтают лишь немногие.

XXI // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Паллах, уншӑн та, куншӑн та-ха, анчах пирӗн вӗсенчен чылай хӑрушӑ, халь тин ӗнтӗ нимӗнпе тӳрлетейми айӑпӑмӑр пур.
Конечно, и за то и за это, но есть у нас более страшная и уже теперь непоправимая вина.

Чуралӑх ӗмӗрсем хушшине тӑсӑлчӗ пулсассӑн, ун арканӑвӗ вара ҫав тери хӑрушӑ пулмалла.
Если рабство длилось века, то распадение его будет ужасно.

Апла пулин те, ҫакна вилӗмӗн питех те хӑрушӑ тискерлӗхӗпе танлаштарма май пур-и вара?
И все-таки разве это можно сравнить с чудовищным ужасом смерти?

Паллах, хӑрушӑ.
Конечно, страшно.

Тӑтӑшах ҫав тери хӑрушӑ галлюцинацисем.
Постоянно такие страшные галлюцинации.

Ӑна пӗртте хӑрушӑ марччӗ, анчах вӑл хайне сасартӑк ҫав тери пӗчченнӗн, ӑнланмалла мар тӑлӑххӑн, мӗнпур тӗнчерен касӑлса пӳлӗннӗн туйса илчӗ.
Ему не было страшно, но он вдруг почувствовал себя исключительно одиноким, странно обособленным, точно отрезанным от всего мира.

XX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Осадчий капитан, сире пач та кулӑшла мар, сирӗн шалта чиккелет те сире хӑрушӑ!
Капитан Осадчий, вам вовсе не смешно, а вам больно и страшно!

XIX // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

— Господасем, туршӑн та, пӑрахӑр: ку хӑрушӑ, — терӗ вӑл юншӑхлӑн.
— Господа, ради бога, оставьте: это страшно, — сказал он с тоскою.

Ҫак ятсенче пурнӑҫӑн тӑнсӑрла, анчах хӑрушӑ иронийӗ пытарӑнса тӑрать, мӗншӗн тесен полк хулана килсе вырӑнаҫнӑранпа офицерсен номерӗсенче, шӑп та шай ҫак икӗ кравать ҫинче, темиҫе офицер та пӗр тиншӗк перӗнсе вилнӗччӗ ӗнтӗ.
В этих названиях крылась бессознательная, но страшная жизненная ирония, потому что с того времени, как полк стоял в городе, — в офицерских номерах, именно да этих самых двух кроватях, уже застрелилось несколько офицеров и один денщик.

Вӗсен умӗнче чӑлах-чӗлӗх, пач килӗшӳсӗр, хӑрушӑ ӳкерчӗксенчен тӑракан кӑшкӑруллӑ та ула-чӑла хӑю сӳтӗлет тейӗн, паянхи ӗҫ-пуҫсем Ромашова пӗрин хыҫҫӑн тепри ним тӑхтавсӑр-чарӑнусӑр та нимле ҫыхӑнусӑр пула-пула пынӑ пекех туйӑнчӗҫ.
Ромашову казалось, что все сегодняшние происшествия следуют одно за другим без перерыва и без всякой связи, точно перед ним разматывалась крикливая и пестрая лента с уродливыми, нелепыми, кошмарными картинами.

XVIII // Антал Назул. Куприн, Александр Иванович. Тытӑҫу: повеҫсем; вырӑсларан Антал Назул куҫарнӑ. — Шупашкар: Чӑваш кӗнеке издательстви, 1978. — 144–392 с.

Страницăсем:

Чӑваш чӗлхи корпусӗ

Шырав

Шырав ĕçĕ:

Меню

Статистика